– Ты закончил? – ледяным тоном поинтересовался волшебник.

– Да! – рявкнул Мирослав, нависая над маленьким и хрупким магом.

– Тогда смотри, Мирославка, – почти ласково произнес тот. – И вы, все, тоже смотрите! – Повысив голос, Ален оглянулся на других ребят.

Медленно протянув больную правую руку к жердине, обхватил толстое бревно. Резко дернув вверх, он вытащил его из земли. У Мирослава отвисла челюсть. Он сам вкапывал жердину и знал, как крепко она сидела в земле. А командор лишь усмехнулся и, резко размахнувшись, вогнал бревно в сухую твердую землю почти на треть. Бывший бунтовщик забыл, как дышать.

– Когда кто-нибудь из вас, оболтусы, сумеет сделать так же, можете начинать со мной спорить! – бросил маг замершим дубравцам. – А до тех пор – чтобы я ни единого слова не слышал!

Это был первый и единственный раз, когда кто-то посмел ему перечить.

Сделал он и еще одну немаловажную вещь: включил в рацион дубравцев набор специальных веществ. Щепотка безвкусного порошка, похожего на мелкую соль, в тарелку каждого, ежедневно. Мышечный модулятор, клеточный стимулятор… Это была довольно сильная вещь, без которой сам Ален первое время в армии и все время в госпитале не мог обойтись. До сих пор иногда даже ему очень нужен был этот серый порошок, чтобы не чувствовать невыносимую боль во всем теле.

На сооружение задуманного лагеря ушло почти три недели. Работали по шестнадцать часов в сутки, и, когда лагерь пустел, Ален многое делал сам, один. Не позволяя себе спать ночами, он работал, доводя себя до предела.

На восемнадцатый день тренировочный лагерь был закончен. Изрядно окрепшие парни и усталый Ален с гордостью осматривали деяние рук своих. Большую часть лагеря занимала тренировочная площадка: пятнадцатиметровая стенка с канатами, висячие лестницы, турники. Еще были «вертушки» – вертикальная вращающаяся палка с двумя вделанными в нее дубинами, одна вверху, другая внизу. Стандартные «маховики», призванные тренировать ловкость парней. Изощренная полоса препятствий за чертой лагеря. И «тропа смерти», прозванная так за то, что в ее начале рукой молодого ветерана было написано: «Упасть – значит умереть!» «Тропа смерти» была до поры до времени запрещена для новобранцев, лишь иногда на ней тренировался сам командор.

Великолепно укрепленный, снабженный наблюдательными постами лагерь также вмещал в себя казарму, здоровенный погреб под ней, три тайных хода, несколько нужников и подведенную с реки воду. Все они могли по праву гордиться тем, что построили.

В тот день Ален позволил парням отдохнуть, а сам всю ночь ходил по лагерю, потерянный и унылый. Он ненавидел все, что делал. Война закончилась. А это было продолжение войны. Он ненавидел войну.

На рассвете, с набитыми камнями рюкзаками за спинами, прибежала ватага дубравцев. Даже Лисенок, изрядно окрепший за время строительства лагеря, не отставал. Но самым удивительным был тот, кто бежал рядом с Росомахой. Алена бросило в жар. Это была донельзя рассерженная Василиса.

Даже не взглянув на девушку, командор оттащил Росомаху в сторону.

– Ты зачем ее сюда привел? – прорычал он.

– А что я мог сделать? – возмутился Рома. – Отшлепать и запереть в сарае?

– Вот именно! – прошипел рассерженный волшебник. – Здесь не место глупым девчонкам, вообразившим о себе невесть что!

– Тогда скажи ей об этом сам! – разозлился Росомаха.

Не ответив, Ален почти пробежал мимо парней и, схватив девушку под локоть, оттащил в дальний конец лагеря.

– Пусти, мне же больно! – возмутилась фея в голубом платье, но Ален не обратил на это внимания.

Швырнув девушку к стене, он яростно поглядел в ее перепуганное личико.

– Что тебе здесь нужно, Василиса? – зло спросил он.

На глаза девушки навернулись слезы.

– Тебя так долго не было, – прошептала она. – Я так волновалась за тебя…

– Тебе здесь не место! – резко прервал он.

– Ален! – в слезах воскликнула она. – Ну посмотри на меня!

Он отвернулся.

– Уходи.

Она всхлипнула, потом вытерла слезы и как-то очень деловито спросила:

– Ты повязку на руке когда менял?

Ален взглянул на пропитанный потом и кровью, перепачканный, намертво присохший к ране бинт, и его передернуло.

– Неважно.

– Нет, важно! – Василиса решительно шагнула вперед. – Ты же не хочешь, чтобы рана загнила и тебе отрезали руку?

«Мне все равно», – подумал про себя Ален, но в ответ лишь покачал головой.

– Ты не хочешь видеть в своем лагере беспомощную и глупую девчонку, но здесь необходима медсестра! – ответственно заявила девушка. – В любом военном лагере должен быть фельдшер!

– Зачем? – с любопытством взглянул на маленькую фею грозный волшебник.

– Да хотя бы для того, чтобы вовремя поменять повязку одному упрямому дураку! – разозлилась она.

– Ладно, – внезапно согласился Ален, едва заметно улыбнувшись. – Тогда построим тебе лазарет.

Девушка неуверенно улыбнулась в ответ. Волшебник молча прошел в другой конец лагеря, где еще оставалось пустое пространство, раскинул руки и начал негромко петь на древнем языке изначальной речи. Лежащие бревна сами вкопались в землю. Около получаса у него ушло на то, чтобы построить небольшую двухкомнатную избушку-лазарет. Когда все было закончено, маг устало опустил руки и повернулся к завороженно наблюдающим дубравцам.

– У нас теперь будет медсестра, – громко объявил он. – А это, – кивок в сторону избушки, – ее лазарет.

Новость была встречена гулом всеобщего одобрения.

– Бросить мешки и взяться за инструменты! – приказал командор. – Оборудовать лазарет! Тренировки на сегодня отменяются, – объявил он. – Сделаете все, что скажет наша маленькая медсестричка, и чтобы закончили все до заката! – Ален грациозно поклонился Василисе: – Не стесняйся и будь потверже в своих желаниях, – напутствовал он.

После этого Ален, печатая шаг, вышел из лагеря. Ребята переглянулись, неуверенно посмотрели на растерянную Василису, но окликнуть мага никто не посмел.

Через несколько минут, лежа на берегу реки, Ален услышал, как в лагере развилась бурная деятельность – оборудовали лазарет для Василисы. Широко раскрытыми глазами маг смотрел на облака в лазурной вышине. Они казались ему чем-то волшебным и необъяснимым, в отличие от той силы, которой он обладал.

Ален очень устал. Вокруг запавших глаз залегли чернильные тени, красивые черты лица заострились. Долгие бессонные ночи и постоянное использование силы истощили его. Не говоря уже о том, сколько психической энергии требовалось, чтобы твердой рукой управлять сворой не приученных к дисциплине парней.

Глаза закрылись сами собой. Вздохнув, он уснул…