Как ни прикидывай, а это был перехлест. Говоряпо-современному, у всего есть свой формат. А в том формате, в котором Олесясейчас пребывала, ей, пожалуй что, было совершенно ни к чему с а м о й ложитьсяпод президента. Каковой, строго говоря, не более чем марионетка у этих господ идам, прибравших к рукам самые лакомые кусочки Ньянгаталы. Отношения должны бытькачественно иными. Кавулу вовсе не дурак, продувная бестия, не мог же онодуреть настолько, чтобы ставить дальнейшие деловые отношения в зависимость оттого, будет ли с ним трахаться всеми способами х о з я й к а половины страны?Следовательно, она сама пошла навстречу и позволила, чтобы с ней вытворялитакое, что ей категорически не по вкусу. А в ее положении на такое должны бытьсерьезнейшие причины.

Сидя перед погасшим экраном, Мазур в который раз подумал,что Лаврик был прав. За всем здешним действом, имевшим привычный видотлаженного бизнеса, должно крыться что-то еще. Нечто экстраординарное,выламывающееся из всех форматов и обычной практики. А значит, все труды были незря – существует некая большая и мрачная тайна, голову на отсечение...

Он допил пиво, поставил пустую банку под кресло и вышел вкабинет. Там все оставалось почти по-прежнему – разве что Мванги убрал со стенывсе фотографии, где присутствовал бывший хозяин и его предосудительные дружки.

Сам дядюшка Мозес восседал за обширным, девственно чистымстолом в компании бутылки виски. Вид у него был понурый и задумчивый. ЗавидевМазура, он, не меняя выражения лица, извлек второй стакан, щедро туда плеснул инасыпал льда. Мазур, столь же молча, присел напротив и взял стакан.

– У вас удрученный вид, адмирал, – не шевелясь,произнес Мванги.

– У вас тоже, господин спикер, – сказал Мазур безвыражения.

– Это понятно. Я наблюдаю за своими... вы, соответственно,надо полагать, за с в о и м и. И оба мы, ручаться можно, то и дело обнаруживаемнечто, что нам не по вкусу... Откуда взяться хорошему настроению?

– Пожалуй...

Старик, бледно усмехнувшись, вдруг спросил:

– А могли бы вы, адмирал, устроить здесь переворот? Если увас будет достаточно возможностей?

Без всякого удивления Мазур сказал:

– Я так понимаю, при ободрении и поддержке власть имущих...

– Предположим.

– Ну, это настолько нехитрое дело, что скучноделается, – сказал Мазур. – Я бы поднял батальон из полка «УмаконтоБачака», тамошние десантники в основном из лулебо, президента недолюбливают ииз-за племенных разногласий и оттого, что там сильно влияние партии РАЛИМО,присовокупил несколько броневиков, занял бы дворец, одновременно нейтрализовавпарочкой рот штаб-квартиру службы безопасности... Это первое, что приходит вголову. С ходу можно придумать еще несколько вариантов с участием гораздоменьших сил – но столь же эффективных. Разумеется, я говорю все это чистоабстрактно, теоретически, господин спикер, у меня и в мыслях нет устраиватьчто-то всерьез, на кой черт мне это нужно...

– Примерно тот же вариант приходил и мне в голову, –сказал Мванги. – Десантники из «Умаконто», Гарантальские казармы... Однабеда: а что п о т о м? Повстанцев в лесах не станет меньше, проблемы останутсяпрежними, а то и новых прибавится...

– Вот то-то и оно, – сказал Мазур. – А что потом?

– Как все казалось ясно и просто, когда мы входили в столицутридцать с лишним лет назад, – сказал отрешенно старик. – Всемпредставлялось: как только настанет независимость, не будет ни сложностей, никонфликтов, ни проблем...

– Ага, – кивнул Мазур. – Нам тоже пятнадцать летназад казалось, что настала райская жизнь без проблем...

Печально улыбнувшись ему, спикер поднял стакан и выпил додна. Мазур вдруг почувствовал себя ужасно старым, по-настоящему дряхлым: как быон ни старался, чертов мир не переделать, и счастья не прибавляется, и проблемне становится меньше, куда ни глянь – сплошная задница.

Мванги сказал, грустно улыбаясь:

– Самое печальное, что...

Он не закончил, Мазур так и не узнал, что же в даннойситуации спикеру кажется самым печальным – ну, вряд ли то, что президенттрахается с европейскими блондинками... Послышался энергичный стук, и в кабинетвошел молодой офицер – безупречно пригнанный мундир, без единой складочки,эмблемы, золотые нашивки и знаки различия сияют, на правом плече – адъютантскийаксельбант сложного плетения, напоминающий хитрую головоломку.

Чуть ли не парадным шагом промаршировав к столу, он отдалчесть на здешний манер, позаимствованный у американцев, – отмахнул ладоньювперед от лакового козырька огромной фуражки – и сказал обрадованно:

– Как хорошо, что я застал вас обоих, господин спикер,господин адмирал... Президент убедительно просит вас его сопровождать, он готовитсявылететь в столицу...

* * *

...Нельзя сказать, чтобы сборище было особенно ужторжественным, обошлось без дурацкого размаха. Присутствовало человекпятнадцать, в форме и в цивильном, распределившихся по заученному порядку:военные выстроились рядком справа от массивного президентского стола,сверкавшего позолотой, штатские, соответственно, слева. Мазур, разумеется,пребывавший в гражданском, помещался среди последних, рядом с Олесей.

А за роскошным столом восседал президент Кавулу –здоровенный мужик баскетбольного роста в белоснежном мундире, украшенном паройдесятков орденов, с красной лентой через плечо и присобаченной на нейразлапистой, многолучевой звездой, с широкими погонами, опять-таки украшеннымизолотом. Он посреди напряженного молчания обвел всех внимательным взглядом,потом выпрямился во весь рост. Следовало бы ожидать, что где-то поблизостизагремят фанфары, но, к некоторому разочарованию Мазура, обошлось без этого.

– Господа... – внушительно произнес Кавулу хорошопоставленным голосом опытного оратора, – мы собрались здесь, чтобы должнымобразом отметить заслуги нашего друга, адмирала Мазура, который, не щадя сил, сопасностью для жизни, боролся с посланными из-за рубежа террористами,намеренными злодейским образом вредить республике. Не буду говорить длинныхречей и славословить, наш друг – человек невероятно скромный и не стремится квыпячиванию его заслуг. Я всего лишь хочу выразить искреннюю, горячуюблагодарность от лица республики и провозгласить адмирала Мазура кавалеромкомандорской звезды ордена Свободы...

Он величественно вышел из-за стола, при этом на боку у негообнаружилась шпага с позолоченным, а может, и золотым затейливым эфесом,прихватил со стола синюю папку и здоровенную синюю коробку, подошел к Мазуру,раскрыл эту самую коробку и достал из нее внушительных размеров звезду, этакуюснежинку размером с ладонь, сверкавшую бриллиантовым блеском и цветной эмалью.Не глядя, ткнул пустую коробку в сторону от себя – там тут же обнаружилсяадъютант, подхвативший ее и на цыпочках унесший куда-то в глубь кабинета.Президент же, сделав значительное лицо, сноровисто, с большим опытом прикрепилзвезду на правую сторону белоснежного Мазурова пиджака. Пиджак мгновенно обвисс этой стороны – судя по весу, регалия была не позолоченная, а целиком отлитаяиз презренного металла.