О-о-ох…

Когда я открыла глаза и встряхнула мокрыми волосами, я уже думала о Даре как обычно: что он избалованный высокомерный аристократ. И готова была сожрать себя с почками за то, что вытворяла только что, вспоминая о нём. Это не я, это остаточное влияние того треклятого пойла из треножника, это какое-то мимолётное умопомрачение. И больше такого не повторится.

Если бы не Триана, я бы выбил Линару зубы и ни о чём бы не пожалел. Пусть даже опять Сартр проел бы мне всю плешь о недопустимости применения силы для решения некоторых деликатных вопросов. Ради удовольствия посмотреть, как Линар, этот лощёный хлыст, станет давиться собственной кровью, я бы многим пожертвовал.

Но… чёртова человечка что-то вбила в свою чёртову человечью голову и вдруг взъелась на меня так, что пришлось уйти.

Даже самый хитрый дьявол не всегда поймёт, что на уме у женщин, тёмные они или человеческие. Так и с Трианой. Она в упор не видела ни того, что Линар прятался за неё, как за живой щит, ни того, что он вешал ей лапшу на уши, настраивая против меня.

Ну и пусть пропадут пропадом – оба.

И что меня понесло к ней с этими апельсинами? Повелся на ее страстные стоны и напрочь забыл, что это вызвано вовсе не тем, как она ко мне относится, а чертовой пыльцой чертового треножника.

Так нет, мне хотелось порадовать свою игрушку. Ну что, порадовал – Линар её порадовал, который припёрся первым, с теми же дурацкими апельсинами. И она его впустила, хотя после вчерашнего ей неплохо было держаться от него подальше.

Повторяю, один дьявол поймёт этих женщин.

Да и я хорош: неплохо бы уяснить наконец: между нами договор, и все на этом. И никакие апельсины по утрам в этом договоре не прописаны.

В общем, я решил, что после всех этих приключений лучшее, что можно сделать, – это отоспаться. И я проспал в тот день до самого вечера. Проснулся оттого, что услышал тихий стук в дверь.

Сердце невольно подпрыгнуло: может, это Триана наконец одумалась и пришла – ну если не извиниться, то хотя бы предложить возобновить наши сеансы. Но это была не она.

На пороге стояла Алиада. Сейчас она была похожа на ангелочка. Белое платье ниже колена, прическа скромницы и кроткий взгляд из-под пушистых ресниц.

Наверное, кого-то это могло обмануть, но не меня. Я точно знаю, что она собой представляет. Впрочем, она ничуть не хуже некоторых других притворщиц.

– Что ты хотела, Алиада? – спросил я.

– Все собираются на фейерверк, – она заговорила виновато и торопливо, – если мы не пойдем туда вместе, все подумают: мы поссорились.

Она смотрела на меня вопросительным взглядом, словно спрашивая у меня: так мы поссорились? На какое-то мгновение мне захотелось втащить ее в комнату, рвануть с плеч белое платье скромницы и сказать: пошли они к черту, эти все. И на весь вечер остаться дома.

Но я тут же словно воочию увидел продолжение этой истории.

Безусловно, пока я буду срывать платье и проворачивать все, что за этим обычно следует, будет неплохо. Я даже на какое-то время смогу забыть, какой неблагодарной дрянью оказалась Триана. Но потом – потом же придется отыгрывать этот номер до конца, выслушивать жалобы Алиады, упреки и уверения в том, что я лучше всех, а мы идеальная пара. Короче, всё опять вернётся на круги своя, а я уже устал от этой игры в любовь, безвкусной, как бумага.

И я покачал головой:

– Прости, детка. У нас ничего не выйдет, не стоит пытаться. Мы не поссорились, мы просто больше не вместе.

Прекрасные голубые глаза Алиады наполнились слезами. Я терпеливо выждал, пока крупные, как бриллианты моей тётушки Лив, капли медленно скатились по нежным щекам и пока выражение несчастной сиротки на лице Алиады не уступило место маске фурии.

– Ты чёрствый самовлюблённый упрямый козёл! Я потратила на тебя три года, а ты даже не хочешь оказать мне услугу и поддержать мою репутацию! Да чтобы тебе вообще ни одна женщина больше не дала!

Её глаза метали молнии, из ноздрей чуть пар не шёл. Пару секунд побуравив меня яростным взглядом, Алиада развернулась и ушла.

Я даже не сразу закрыл за ней дверь. В бешенстве Алиада выглядела куда привлекательней: гнев придал красок её мраморной коже, заставил засиять глаза – да и ярость на её лице была во много раз естественнее, чем обычная маска пай-девочки. Если бы Алиада вела себя так всегда, возможно, я бы и не стал с ней расставаться.

Но уж что решено, то решено.

Алиада отправится на фейерверк с каким-нибудь болваном из своей свиты, Триана – с идиотом Линаром, а я… на глаза попал учебник, и я улыбнулся, протягивая к нему руку. А что, неплохо было бы для разнообразия подготовиться к занятиям. Последнее время до этого никак не доходили руки.

Я углубился в чтение, и все-таки в голову пришла предательская мыслишка: забавно, теперь Триана весело проводит вечера, а я сижу над учебниками, как заучка, словно мы поменялись местами.

Триана в тот вечер ко мне не пришла, а я не успел остыть. На следующий день мне по-прежнему не хотелось её видеть. Однако она, как нарочно, все время попадалась на глаза. Стоит мне выйти из аудитории, как она маячит где-то в конце коридора. Выгляну в окно на скучной паре – и вот она на полигоне молотит по манекену.

И мне ничего не остается, кроме как пялиться на ее гибкое тело и точные движения, изящные, как у креонской танцовщицы, будто она и вправду не посылает смертоносные заклинания, а танцует что-то жутко сексуальное.

Не один я это заметил. Все ее одногруппники стояли и пялились. Хоть бы слюни подобрали, уроды.

Девчонка и в самом деле была хороша. Стоило на один миг потерять контроль, как кое-что в паху начало жизнерадостно приподнимать голову. Сразу вспомнилось, что вообще-то завтра у нас боевая практика. И хоть последний сеанс с Трианой подпитал меня так, что все показатели просто зашкаливали, – всё же запасы не бесконечны. Так что было бы неплохо повести себя как мужик и самому зайти к Триане за тем, за что я ей заплатил, и немало.

Так я и сделал.

Вечером, как только стемнело, я отправился в ее общежитие. Скажу честно, шел по тенистой аллее и уже заранее представлял все, что с ней сделаю. Сегодня я точно не буду нежен, пусть даже не рассчитывает.

– Да, в Колизее, – услышал я голос где-то за кустами.

– И что сегодня?

– Минут через десять собираемся там, уж мы этим уродам устроим.

Я остановился как вкопанный. Один из голосов я узнал. Дионис. Мой главный соперник по магической борьбе. Какого черта он со своими прихвостнями делает на нашей территории, да еще и в Колизее?

Пару мгновений я боролся с собой. Одна часть подталкивала немедленно идти в Колизей, выяснить, что происходит, и выставить Диониса отсюда к чертям. Вторая – плюнуть на всё и отправиться к малышке Триане. В конце концов, я не нанимался охранять покой академии.