Вот оно что. Моё волнение заметно схлынуло. Это не флирт и не попытка поиграть со мной, это он чисто по-деловому пытается выяснить причины. И глаза у него блестят так не потому, что его всё это возбуждает, а потому, что он уже представляет, как именно будет использовать эти новые возможности.

Чёрт, и что же сказать? Не твоё дело? Выйдет не очень хорошо, не хочется его запутывать. Но и признаваться, что я, как дурочка, и впрямь думала о нём, занимаясь такими деликатными вещами, тоже не хочется.

И я пожала плечами:

– Может, я и вспомнила о тебе. Не знаю. Случайно. И, разумеется, от этого сразу пропало всё настроение.

– Пропало всё настрое-ение, – протянул Дар. Его глаза снова заблестели. Кажется, не особо-то он мне и поверил. – Давай проведём следственный эксперимент!

– Что?!

Отголосок моего гневного вопроса ещё висел в тишине комнаты, когда Дар шмякнул – именно шмякнул, а не усадил – меня на стул. Сам бухнулся на мою кровать и уставился на меня выжидающим взглядом.

– Давай, начинай! Посмотрим, подействует ли это снова.

– Ты хочешь, чтобы я… делала это в твоём присутствии?

Снова краска хлынула в лицо. Он сумасшедший.

Дар, не смущаясь, пожал плечами:

– Ну да, а что такого? Как будто я не видел тебя со всех сторон. Или, думаешь, после того как недавно ты чуть не изнасиловала меня раз пять или шесть, ты ещё можешь чем-нибудь меня удивить?

Я стиснула зубы и выпрямилась. Ах он так? Ну что ж, посмотрим тогда, кто кого чем удивит!

Независимо, стараясь представить, что я одна в комнате, я сбросила полотенце и потянула с себя маечку. Медленно, красиво, вытягиваясь стрункой, по дюйму открывая тяжёлые полушария груди. Сняла через голову и отбросила в сторону, с удовлетворением отмечая, что взгляд Дара прикован к торчащим соскам. Коснулась трусиков.

– Дай я, – хрипловато сказал Дар.

Я спрятала улыбку. Смотри-ка, как быстро он потерял всё своё самообладание! То ли ещё будет.

Подойдя к кровати, я посмотрела на него сверху вниз.

Дар потянулся к моим трусикам. Осторожно подцепил лёгкую ткань. От прикосновения его горячих рук по коже хлынула волна мурашек. Я невольно облизнула губы. Он не снимал с меня белье – а скатывал, при этом, кажется, почти не дыша. А потом – я даже не успела ни остановить его, ни подготовиться – наклонился и прикоснулся губами к нежной коже живота. Поцелуй вышел таким чувственным, что меня прошило насквозь. Я вздрогнула, едва не потеряв равновесие, уцепилась за плечи Дара. Он словно не заметил, продолжая целовать обнажавшуюся кожу, тёмные прядки волос, с явным удовольствием вдыхая запах моего тела. Когда трусики спали к ногам, он с неохотой отстранился.

Чувствуя, как горят щёки, я отступила. Села на стул, напротив Дара. Свободно раскрыла ноги и провела пальцами по внутренней стороне бедра. Ласково, неторопливо, повторяя движения, которыми меня только что раздевал Дар.

Улыбка давно сползла с его губ, желваки на лице перекатывались, ноздри раздувались. Он смотрел неотрывно, сложив руки между колен, весь напряжённый, как статуя какого-нибудь вождя.

Поглаживая себя, я добралась до самого чувствительного места. Пальчик шаловливо нырял между губок, тёрся о клитор, отходил, чтобы под обжигающим взглядом Дара снова нырнуть в горячую глубину.

Второй рукой я ласкала грудь, представляя, как её касаются жёсткие губы Дара. Словно уловив моё желание, он облизнул губы. Кадык подпрыгнул, он сглотнул. Мне показалось, как будто вот-вот он не выдержит, подастся вперёд, схватит меня за бёдра – и припадёт ртом к тому, что я так беззастенчиво ему показывала.

Его тяжёлый взгляд, его возбуждение усиливали моё. Ускорились движения, всё чаще и чаще пробегали по телу пронзительные всполохи, предвестники пика.

Ради чистоты нашего внезапного эксперимента Дару нельзя было касаться меня во время процесса. Он сдерживался изо всех сил, и только взгляд выдавал желание. Опасное, как штормовое море, и такое же всепоглощающее.

Я застонала, раздвинула ноги ещё сильнее, будто стремясь ему навстречу. Он дёрнулся, но усилием воли заставил себя остаться на месте. Только хриплое дыхание оглашало комнату. Его дыхание и мои тихие стоны, и этот влажный причмокивающий звук, до ужаса натуралистичный и одновременно донельзя естественный.

Я хочу его. Я хочу его, Дара, плавлюсь под его горячим взглядом и в глубине души мечтаю, чтобы он не выдержал. Пусть даже это будет означать конец.

Последняя мысль свела всё в точку. Я вздрогнула, удерживаясь на грани, – и не выдержала. Мир закружился, нахлынула волна дикого, первобытного, судорожного наслаждения… и понесла, понесла, понесла в неизмеримую высь, чтобы через долгое, почти бесконечное мгновение разбить о камни реальности.

– А-а-а… – простонала я, ещё вздрагивая, чувствуя, как тело словно корёжит неведомая сила.

Дар шумно выдохнул. Я даже не успела выпрямиться, как он резко вскочил с кровати, в несколько шагов пересёк комнату – и дверь за ним захлопнулась.

– Погоди! Постой! Дар!

Слегка пошатнувшись на ослабевших ногах, я тоже подскочила. Боги, да что за мужчина! Ни слова не сказал – подействовало, не подействовало. Конечно, судя по тому, что ушёл он очень бодрый, совсем не такой, каким был, когда вваливался, – подействовало, и ещё как. Но нельзя же так бросать меня! Или кинуться в погоню? Тогда сперва надо одеться.

Я поискала взглядом одежду, но обнаружила только майку. Трусики, которые, я точно помнила, должны были лежать у кровати, пропали, как будто их никогда и не было.

Дар! Чёртов поганец! Опять утащил мои трусы!

– Триша, Триша! А меня поцеловать? – Феоза, моя маленькая сестренка, живая и прыткая, как уж, мигом забралась мне на колени и обхватила ручками шею.

– Она тебя целовала уже четыре раза, – недовольно проворчала Салли.

Ей недавно исполнилось восемь, так что она теперь вела себя подчеркнуто взросло.

– И в пятый поцелую, – рассмеялась я и звонко чмокнула Феозу в щеку.

– Ура! Ура! – с восторгом заверещала она. – Меня Триша целовала много раз. Завтра же ты тоже будешь дома? Завтра тоже не уедешь? Когда проснусь, будешь? – уже, наверное, в сотый раз переспросила она.

– Не уеду, я буду дома целых три дня, все выходные…

Мой голос едва заметно дрогнул. Надеюсь, что все выходные, но это пока не точно.

– Ура, ура! – снова запищала мелкая.

– Девочки, ну-ка спать! – попыталась навести порядок в семье мама. Только тщетно. Феоза отцепилась от меня, но совсем ненадолго. Не успела я моргнуть, как она снова была рядом – теперь уже с плюшевым щенком, моим подарком.

– Я назвала его Ролад…