Пятерка направилась к выходу, а остальные выворачивали головы, глядя им вслед, как куклы в доме с привидениями. Маленький мальчик в красной рубашке вдруг выбежал и преградил им дорогу.

– Ты из телика, да? – спросил он Кэша.

– Есть такое. – Кэш пожал плечами.

– А можно с тобой сфотографироваться? – спросил мальчик.

– Было бы здорово, но мы с друзьями очень торопимся…

Кэш посмотрел на Тофера, ища помощи, но это было ошибкой. Тоферу не хватало навыков для спасательной миссии.

– Ничего страшного, – сказал он. – Одна фотография погоды не сделает.

Сразу после первой фотографии все в ресторане повскакивали и сгрудились вокруг Кэша, как волки вокруг раненого зверя. К ним присоединился и персонал. Как на распродаже в Черную пятницу с Кэшем в роли самого желанного товара.

Сорок пять минут спустя Тофер, Джоуи, Сэм и Мо сидели в машине снаружи и ждали, пока Кэш закончит фотографироваться со всеми посетителями и сотрудниками закусочной «Маккарти».

– Это я виноват, – сказал Тофер. – Но откуда мне было знать, что все тоже захотят фотографироваться? Он же телеактер, а не лохнесское чудовище.

– Половина из них даже не знают, кто он такой, – сказала Мо. – Они уже постят снимки. Ну вы только послушайте: «Без понятия, кто это, но, по ходу, кто-то знаменитый». По-моему, это просто неправильно.

– Конечно, – согласился Джоуи. – Вроде он почти закончил… а, нет, рано я радовался. Повара подъехали.

– Я думал, он преувеличил насчет полиции в Лос-Анджелесе, но, похоже, нет, – сказал Сэм.

Наконец желающие фотографироваться закончились, и Кэш оказался на свободе. Он залез в микроавтобус и рухнул на груду чемоданов, будто вернулся с войны.

– Кэш, чувак, мне правда очень жаль, – сказал Тофер.

Кэш поднял голову и сурово посмотрел на него через зеркало заднего вида.

– Ну, теперь-то вы поняли?

Тофер вдавил газ, желая поскорее оставить безумие «Маккарти» в прошлом. Ему было стыдно за то, что он не помог Кэшу, но Тофер не представлял, как мог предвидеть такое. Страдающий водитель постоянно извинялся перед Кэшем, чтобы между ними не было никаких обид.

– Еще раз, прости меня, пожалуйста, что превратил тебя в фотоэкспонат, – сказал Тофер. – Такое больше не повторится.

– Ой, прекрати ты уже извиняться, – ответил Кэш. – Откуда тебе было знать, что они налетят на меня как пираньи? Я, бывало, застревал и на подольше в местах куда похуже. Как-то разок в Икее я проторчал на кассе восемь часов.

– Ты восемь часов фотографировался? – не поверила Мо.

– Нет, просто лампу покупал. Парам-пам-пам!

Кэш расхохотался собственной шутке, и Тофер с облегчением отметил, что тот вовсе и не злится. Актер заметно развеселился, приняв парочку белых таблеток, которые достал из рюкзака. Друзья не знали, успокоительное это или обезболивающее, но решили, что после событий в закусочной спрашивать не стоит.

Примерно в без четверти четыре через двести двадцать миль пути машина миновала съезд 178B, и Тофер понял, что до первой достопримечательности в их списке уже недалеко.

– Мы почти добрались до самого большого в мире резинового клубка! – объявил он.

Кэш выглянул в окно и увидел только поля и деревья.

– Откуда знаешь? Табличек вроде никаких нет.

– Я весь маршрут наизусть выучил, – сказал Тофер. – Мы только что проехали съезд 178B, а клубок – у съезда 180A. Через пару минут будет.

– Ты заучил наизусть номера съездов? – поразился Кэш.

– У Тофера мозг такой, – сказал Сэм. – Он в нашей школе больше всех углубленных курсов отходил. И был отличником.

– И слава богу, потому что без него мы продвинутую алгебру в жизни бы не сдали, – добавила Мо.

– Внушительно, – сказал Кэш. – А в колледж ты куда собрался, Тоф? Что-нибудь из Лиги плюща, будешь важной шишкой?

– Не совсем. Я остаюсь в Даунерс-Гроув, а потом буду переводиться. Смогу сэкономить и помочь маме с младшим братом – у него церебральный паралич.

– Тофер – лучший брат на свете, – похвастался Джоуи. – Мне ли не знать – у меня два старших и два младших, и Тофер заботится о Билли куда больше, чем мы друг о друге.

– В таком случае я срочно выкупаю права на экранизацию твоей биографии, – сказал Кэш. – А остальные как? Колледж? Корпус мира? Саентология?

– Я иду в Род-Айлендскую школу дизайна, – сказал Сэм.

– А я в Стэнфорд, – добавила Мо.

– Солидно. А ты, Джоуи?

– Буду углубленно изучать актерское мастерство в Баптистском университете Оклахомы, – сказал он.

– Актерское мастерство? В Оклахоме? Это часом не все равно что во Флориду ехать, чтобы устроиться инструктором по лыжам?

– Ну… – Джоуи помолчал немного, придумывая ответ. – Программа отличная, от дома недалеко, к тому же многие талантливые актеры родом из Оклахомы: Брэд Питт, Блейк Эдвардс, Кристин Ченовет, Джеймс Марсден.

– Может быть, – сказал Кэш. – Прости, не хотел портить малину, ты явно знаешь, что делаешь. Но в баптистской школе трудновато, я думаю, будет найти других геев.

Джоуи вдруг сел в кресле так резко, будто его ударили током.

– Я не гей, – сказал он.

Кэш так сильно удивился, будто Джоуи отрицал свою принадлежность к афроамериканцам. Он посмотрел на друзей Джоуи, но те совсем не усомнились в его словах.

– Виноват, – сказал Кэш. – Я имел в виду в хорошем смысле. Просто ты такой ухоженный и собранный – как и большинство моих знакомых геев. Видимо, я неправильно понял всю эту тему с актерским мастерством.

– Спасибо за комплимент. – Джоуи нервно рассмеялся. – К слову о школе – мне завтра в Оклахома-Сити нужно будет сходить на ту дурацкую регистрацию.

– Регистрацию? До семестра же еще далеко, – удивился Тофер.

– Бред, скажи? – Джоуи раздраженно фыркнул. – Перед началом года все студенты из других штатов должны ее пройти. Вот я и решил, раз уж мы туда поедем, нужно вычеркнуть это из списка и отвязаться. И во второй раз тащиться не надо будет.

Друзья расстроились, что им придется на время с ним расстаться, но согласились, что вышло и впрямь удобно. Кэш, напротив, счел, что вышло как-то слишком уж удобно. Определенно что-то было нечисто, и у Джоуи совсем не выходило это скрыть – уж кто-то, а Кэш плохую игру различать умел.

– Вижу съезд 180А! – объявил Тофер. – Первая остановка, мы уже едем!

Микроавтобус съехал с магистрали. Еще через пару миль они свернули на грунтовую дорогу, огороженную металлическим забором. В самом ее конце на вершине высокого травянистого холма и находился самый большой в мире резиновый клубок. Он был размером с дом, а вокруг него была построена деревянная смотровая площадка.