Что-то вроде жизненного талисмана. Если сообщат, что оленипошли, он срывается откуда угодно и мчится на Чукотку. Однажды даже с Кипрасорвался... Разве что из мест заключения сорваться не мог.

– Вы меня дразните, сманиваете на побег?

– Вы надеетесь, что сможете далеко убежать? –ответила Пловчиха вопросом на вопрос и, оттолкнувшись от борта, медленнопоплыла по дорожке бассейна.

"Допустим, побег, который я исполняю в лучшем виде безпомарок, – размышлял Карташ. – Допустим, я иду сейчас к двери,успешно вырубаю двух караульщиков, забираю себе их «беретты», вяжу ручки-ножкиэтой девочке... И далее? Далее разживусь мобильником Пловчихи, видел в ее«Опеле» мобильник, звоню в Москву по поводу родителей. Освободить Машу иТаксиста нереально, значит, придется уходить одному. Даже если шухер подниметсяне сразу, фора в час-два мне ничего не даст, даже если я угоню тачку,перехватят на трассе за милую душу. Значит, только пешедралом по тайге, и никакиначе. Однако главный вопрос в другом: зачем мне это нужно одному? А ведь естьеще не менее значимые дополнительные вопросы, например, такой: а неэлементарная ли это провокация?

Меня испытывают на стойкость к побегам, как доселеиспытывали боксом, и на самом деле все под контролем, все просматривается,простреливается..." И был еще один вопрос, который Карташ не мог не задатьводоплавающей панночке. И задал, когда Пловчиха вновь оказалась напротив него:

– Ну хорошо, я не смогу далеко убежать, но вы-топоплатитесь за свою... легкомысленность?

– Кто вам сказал, что это я поплачусь! – Онаудерживала себя в вертикальном положении, неспешно работая ногами. – Анасчет того, чтобы взять меня в заложницы, я вам так скажу – пробуйте. Только,увы, я заложник не ценный. Меня без колебаний продырявят вместе с вами, ляжемрядышком. Увы, по выражению одного нашего общего знакомого, я – вещь заменимая.Из незаменимых женщин для него на этом свете существует лишь одна – Лариса.

– Это не та ли суровая дама в очках, что сидела за общимстолом?

– Ага. А сейчас с вашим участием или без вашего я всеже поплаваю нормально.

Если до этого она медленно плавала на спине в стилечерноморских курортников, то, перевернувшись на живот, пошла кролем. И тут былона что посмотреть. Всегда приятно посмотреть на настоящего профессионала вработе, будь то десантник или пловец, будь то мужчина или женщина. Если уКарташа и оставались какие-то сомнения насчет ее спортивного прошлого, тотеперь он мог с ними проститься, доказательство получено неоспоримое.

Карташ больше не раздумывал, чем ему заняться. В концеконцов, когда еще доведется поплавать в бассейне! Он переоделся в плавки,обнаруженные в шкафчике, прыгнул с бортика.

Понятно, состязаться с подругой Зубкова он не стал ни вскорости, ни в отточенности техники, где уж там тягаться. Карташ плавал в своеудовольствие незамысловатым, спокойным брассом, подруга Зубкова получала своеудовольствие – от спортивного кроля. Так и плавали они: как бы вместе, пососедним дорожкам, но все-таки порознь. Из воды вышли, правда, одновременно.

– Если вы еще не передумали меня похищать или спасатьсябегством, я попробую вам помочь, – сказала она, надевая пляжныешлепанцы. – Идите-ка за мной.

В комнате, куда Алексей зашел следом за Пловчихой, имелосьокно, целиком закрашенное, как в поликлиниках и в общественных уборных, белойкраской.

– Оно выходит на улицу и легко открывается. Если вы неслишком торопитесь прыгать со второго этажа, то, будьте так любезны, достаньтеиз холодильника сок. Мне – апельсиновый, себе – что пожелаете.

Окно и холодильник – не единственное, чем располагалакомната, хоть и была она невелика. Еще здесь стояли два топчана, кресло сфеном-колпаком, какие встречаются в парикмахерских, вертикальный солярий, шкаф,не иначе, набитый вещами первой плавательной необходимости, висела на стенеаптечка...

Пловчиха легла на топчан, вытянула, скрестив, длинные ноги.

– Комната для массажей и прочих релаксаций? –поинтересовался Карташ, вручая здешней прынцессе заказанный пакет апельсиновогосока с прилагающейся к нему соломинкой. – Чего еще желаете, пока я невыпрыгнул в окно?

Ему ответили не словами.

Признаться, чего-то подобного Алексей ждал, перебираяварианты. Но никак не ожидал, что все произойдет так быстро и так...откровенно. Да уж, все происходило откровенней некуда.

Пловчиха гибко приподнялась с топчана, запустила пальцы подрезинку его плавок, провела длинными пальчиками там. Проделывала она своиманипуляции, склонив голову к плечу и глядя на него с откровенной подначкой.

– Ну? – спросила с вызовом. – Вам, сударь,изложить мое желание в словесных оборотах или, может быть, еще прикажете вписьменном виде?

Какие уж там обороты. Какие уж там письмена. Просквозил вдуше холодок осознания того, что его собираются откровенно использовать в ролиэдакого жиголо, мол, ну-ка, покажи, москвич, чему тебя там, в столицах,обучили. Однако в подобной ситуации, когда красивая молодая самка предлагаетсебя, мужчина с негодованием оттолкнет проказничающие ручки только в томслучае, если он законченный импотент или, как говорится, проходит по другойчасти. Поскольку Карташ ни в первых, ни уж тем более во вторых категориях нечислился, то...

Впрочем, его принадлежность к самой пока, слава богу,распространенной категории выдало предательское естество. Извечные инстинктыбрали дело в свои руки.

С чувством приятной обреченности Алексей опустился рядом натопчан. Она закинула руки ему на шею, прильнула. Карташу оставалось лишь неоплошать при исполнении.

И, думается, Карташ не оплошал. Происходившее на массажномтопчане более всего походило на показательные выступления в виде спорта подназванием синхронное совокупление. Умело, профессионально, отточенно,обязательная программа, произвольная программа, трюковой каскад, задняяподдержка, двойной сексуальный тулуп, вращение с подкруткой, завершающийпоклон. Когда позади остался первый раунд, Алексей подумал, что не случайно наум приходят спортивные термины. Прынцесса здешних алюминиевых краев занималасьс ним любовью так же, как ежедневно плавала для здоровья, как занималась на тренажерахи совершала регулярные променады: отдавалась тренированным телом без чувств иэмоций, лишь для телесного здоровья, используя его не более чем хорошегоспарринг-партнера. Однако Карташ никак не мог бы сказать, что ему происходящеекатегорически неприятно. Отнюдь, отнюдь. Кто говорит, что спорт высшихдостижений – это обязательно плохо...

– Но ведь сторожа доложат обо всем твоему покровителю,тебя это не тревожит? – спросил ее в паузе Алексей, поднимая с пола так ине вскрытый пакет с соком.

– Слушай, а кто тебе сказал, что они доложат? Незабивай голову моими сложностями, нашими сложностями, тебе все равно не понять,что у нас тут, как у нас тут, и знать тебе это не обязательно.