В этом зыбком, подвешенном между сном и явью состоянииКарташу всегда хорошо думалось. Мысль порхала в свободном полете, плавала внекоем парафиновом эфире, не отвлекаясь ни на что и ни на кого.

«Из плена в плен... А чего ты, собственно, хотел? Прыгнутьвыше головы не получилось, был один-единственный шанс проскочить между жернововспецслужб и мафий, но шанс уплыл. Что происходит теперь – вполне закономерно,и, может быть, даже стоит поблагодарить судьбу за то, что мы все еще живы, зато, что за каким-то лядом еще кому-то понадобились, что еще кто-то согласенбрать в плен, а не просто шлепнуть и закрыть вопрос навсегда...» Карташ неуспел ознакомиться со всеми плюсами и минусами узилища, кое им отвели. Уже вмашине, когда их только везли сюда из ресторана «Приют олигарха», Алексей началотключаться, поэтому путь до кровати помнил смутно, сквозь какие-то провалы, аедва коснувшись постели, тут же отрубился. И только сейчас выплывал потихонькуиз глубин провала.

"Раз Зубков оставил нас в живых, значит, сильно мы емунужны. Зачем? Если он не врет – а на это необходимо делать поправки, потому какчего ж ему нам не врать, спрашивается? – то понадобились мы ему для дачисвидетельских показаний.

Ну, допустим. Чего ж мы такого исключительного знаем? Темболее отбрасывая Туркмению, которая ему неинтересна... правда, опять же по егословам. Тем более ему и без нас известны главные факты. Какое-то судилище,важные люди..." Мысль Карташа, погруженная в промежуточное между сном иявью состояние, скакала по ключевым словам, как по болотным кочкам. Судилище.Важные люди.

«Платина моя, Зубкова».

Фрол.

Фрол... Фрол, которого, по слухам, Зубков ненавидит смертнойненавистью.

Впрочем, ненависть не главное, ненависть может лишьнакладываться поверх, катализируя процесс, а вот то, что Фрол стоит на путиЗубкова, мешает Зубкову прорваться в Шантарск и развернуться там, – этога-араздо существеннее.

"Так-так. А если предположить, что Пугач брал платинупо прямому приказу Фрол а... Это более чем вероятно, если предположить, чтоПугач был человеком Фрола. А чьим еще он мог быть человеком, скажите намилость, если был назначен править в пармской зоне, расположенной неподалеку отШантарска, что без согласия Фрола просто невозможно? Тогда, выходит, мы – я,Гриня, покойный Гена и Маша – сорвали планы не кого-нибудь, а самого Фрола...

Понятно, что все это – гадание на тумане, но, по крайнеймере, на чистой стене вырисовывается хоть какая-то версия.

Попробуем внятно ее выстроить. Итак, Зубков нападает напоезд и возвращает принадлежащую ему платину. Попутно он узнает (кстати, тойеще неразрешимости вопросец: «А откуда наш алюминиевый олигархушка все узнает?», –вряд ли обошлось без «протечки» в ведомстве белобрысого...), так вот, узнаетпро то, что вместе с драгоценными ящиками перевозят и виновников торжества,двух неудачливых охотников за брильянтами и одну охотницу. «Пожертвовать этимипешками или попробовать сыграть ими в какую-нибудь игру?» – задается Зубковвопросом. И в хитромудрой голове олигарха вспыхивает комбинация, с помощьюкоторой, кажется, можно завалить самого Фрола, о чем наш олигарх давно истрастно мечтает...

Теперь попробуем просчитать комбинацию Зубкова. Зубдоказывает неким людям – назовем их важняками, – что это именно черныйгубернатор Шантарска по имени Фрол организовал бунт на зоне и нападение наприиск. Для выдвижения убедительного доказательства мы ему и нужны. И что мылично можем подтвердить?

Ну, я и Маша, мы обитаем где-то сбоку, мы лишь сможемдополнить историю живописными подробностями... А вот Таксист получаетсяключевой фигурой. Ведь для Зубкова интересны в первую очередь дела сугубоворовские, имена, клички, кто кому какую фразу обронил, на кого сослался, ктоконкретно входил в группу Пугача. Хотя...

Хотя, думается, и мы не менее, чем Таксист, важны дляЗубкова. Как на любом процессе – есть главный свидетель, а есть свидетеликосвенные, и без вторых показания главного звучат не слишком неубедительно,всегда остается сомнение: «а не клевещет ли главный свидетель по каким-то своимневедомым причинам на хорошего человека?» К тому же мы, я и Маша, сами не можемзнать, какого рода подробности заинтересуют Зубкова и важняков.

Но почему в этом случае важняки пойдут против Фрола?Подумаешь, вор у вора дубинку украл, дело-то рядовое. Или мне только таккажется? Явно не хватает звена (или даже звеньев), что, впрочем, не значит,будто версия плоха. Просто мало информации. Может быть, бунт на Пармской зонепринес тому сообчеству, что стоит над Фролом и которому тот подчиняется,невосполнимый вред, и Фрол, как организатор и вдохновитель бунта, должен сполнаответить. Может быть, что-то еще. Не хватает информации...

Ясное дело, никто нам лишнюю информацию подкидывать нестанет. Что получили, тем и будьте и довольны, даже больше нужного получили. Неисключено, что накануне выхода к важнякам Зубков дополнительно вразумит, какправильно отвечать, что еще говорить помимо правды с истиной, какие именаобронить, может быть, при помощи своих верных шестерок проведет заключительнуюобработку...

Сейчас, думается, нас запугали лишь слегка, ровно настолько,чтобы мы и не думали пускаться в бега или шалить с попытками захватазаложников.

А вообще, какие нам оставлены возможности? Пока не видитсяни одной.

Бежать? Предположим, нам это удалось. Хотя вырваться изгорода, который полностью контролируется людьми Зубкова и его территорияявляется для нас зоной не очень строго режима, мягко говоря, не просто. Но,предположим, убежали, нас не догнали, мы скрылись... А где скрыться-то? Ну,скажем, все на той же заброшенной «точке», которую я предлагал еще раньше,когда мы не знали куда податься с этой долбаной платиной. И сидеть там до концажизни? Или исхитриться выйти на связь с викингом... А нужны ли мы ему – безплатины-то? Кому еще, кроме Зубкова, мы нужны без платины?!

К тому же Гриня на побег не пойдет, рисковать женой нестанет. Это Карташ может обезопасить своих родителей, вовремя добравшись дотелефона и попросив своих московских друзей помочь увезти стариков в безопасноеместо, пока все не уляжется. Жена Гриневского в руках у Зубкова, и тот ее неотпустит до самого конца. Если вообще отпустит...

А как махнуть рукой на все рукой, вот просто взять и всецелоположиться на Зубкова, понадеяться на то, что он после всех игр и комбинаций неприкажет закопать в лесу ставший ненужным человеческий материал, а прикажетнаградить жизнью, отпустить на все четыре и насыпать каждому в дорогу полныекарманы алюминия..." Вот по таким кругам бродила мысль Карташа, когда онпроснулся после глубокого и продолжительного сна. Ну а по пробуждении его ждалиоткрытия.

Открытие первое заключалось в том, что их бравую троицураздели на три равные части, и каждая из этих частей до пресловутого «часа Икс»– а когда он пробьет, про то известно одному А. В. Зубкову, будет проживать вотдельном доме. Решение следовало признать разумным: пленникам не сговоритьсяна побег, не поделиться догадками и не поднять друг другу боевой дух.