- Это вы меня простите. Я нервный, тревожный, злой… И все потому, что боюсь.

- Не бойтесь. Вы же доверились мне, вот и поверьте: все будет хорошо.

- Вы не знаете… - Он отбросил лоскут гниющей ткани. – Скажите, сильно измучились со мною? Такого скверного вассала у вас еще не было…

- А у вас – такой императрицы.

Он выделил и очистил фрагмент плоти, где сохранилось кровообращение. Погладил наперстками - мышечные волокна покрылись влагой, начали пузыриться.

- Я ненавижу хирургию… - сказал Нави. – По четверти часа на каждого, пятьдесят человек в сутки… Думаю, успею вылечить всех.

- Что мне сделать для вас?

- Соберите полководцев и придумайте, как разбить войско Кукловода. Я не могу. Не хватает ресурсов на еще одну задачу. А вам хватит.

- Мы уже посовещались, и вечером продолжим. И, скорей всего, ночью.

- Тогда ступайте и поспите, не тратьте времени со мной. А сюда пришлите студентку.

- Вы хотели сказать - служанку?

- Нет, именно студентку. Ваш секретариат заполнен девицами из какого-то учебного заведения. Выберите такую, что не боится крови и еще не разучилась вести конспект.

Она поняла:

- Пришлю! Спасибо вам за подарок!

- Ступайте же…

Мира видела: Нави мучается от стыда, само ее присутствие служит упреком. Но не могла уйти, хоть чем-нибудь не поддержав его.

- Лорд Десмонд привел с собой сорок тысяч лидцев. Они не вооружены и не обучены сражаться, но мы нашли способ применить их. Кажется, недурной план битвы выходит.

Она показала юноше тактическую карту. Нави моргнул. Как-то странно отвел глаза, согнулся над заживающей раной.

- Что не так?..

- Хороший план. Лучше тех, что придумывал я. Ориджины – мастера в этом деле…

- И какова вероятность победы? Сколько теперь процентов, что Первая Зима устоит?

- Вам лучше не знать.

- Скажите все же.

Нави сказал. Мира спала с лица.

- Простите… - выронил бог.

- Ничего, мы справимся.

Она поискала, чем подбодрить себя и его. Сказала:

- Вы не учли в расчетах, что битва состоится на Сошествие. А Сошествие – день чудес!

- Да, это весомый фактор…

Вдруг Нави приподнял бровь:

- Кстати, что за гирлянды вешают по городу?

- Украшения к празднику. Людям нужно хоть что-нибудь светлое.

- Гирлянды сильно блестят. Не из фольги ли сделаны?

- Ну, да, проволока и фольга…

- А генерал Дейви их видел?

Меч - 10

Ноябрь 1775г. от Сошествия

Лид (герцогство Ориджин)

- Джо, дружище, идем со мной, ну!

Опершись на каменный зубец, Джоакин смотрел вдаль. В последнее время он сильно полюбил это дело: стоять на башне и глядеть. Что еще делать-то? Ну, поел раза четыре в день, ну, посчитал замурованные черепа, ну, посмотрел, как Маверик пляшет под дудку Доркастера. Медведь, кстати, побелел к зиме – таким потешным стал! Но развлечений все равно не хватало.

Первокровь сделала свое дело, Джо восстановил силы и был готов к походу. Но следовало дождаться лорда Мартина, который еще не полностью окреп. Джоакин маялся от скуки. Замок стерегли доркастерцы, среди коих он не имел приятелей. В город не тянуло: хмурые морды лидцев отравляли любую прогулку. Да и в замке было не очень-то уютно: всюду пахло Севером, точно плесенью. Скалились боевые маски на древних статуях кайров, выцветшие графы злобно взирали с портретов. Старуха нашептывала свое: «Раньше иначе воевали. Уважали врагов, щадили невинных - не то, что вы…». Потому Джоакин и повадился на башню: бабка сюда не добиралась. Портретов и скульптур здесь также не было, а Лид со всеми жителями лежал далеко внизу. Как бы ни гонорился город, а с высоты башни он не казался ни грозным, ни своенравным - простой себе муравейник кварталов.

Высоты хватало и на то, чтобы выглянуть за стены – и узреть шаванский лагерь на плоскогорье. Остальные полки Избранного – альмерцы, шейландцы, беломорцы, закатники, медведи – уже выдвинулись в сторону Первой Зимы. Вчера вестовой принес донесение от Рихарда: Створки Неба взяты, путь к победе открыт. Шаванам пора было трогаться в путь. Они собирались: неторопливо снимали юрты, седлали коней. Орда выбиралась из логова, словно лев, пробудившийся ради охоты. Ее затаенная мощь, обманчивая медлительность движений вдохновляла Джоакина. Одной этой орды хватило бы, чтобы сокрушить Первую Зиму. А ведь шаваны - только треть от всей армии Избранного!

- Братишка, ну что ты замер? Говорю же, дело срочное, идем!

Лорд Мартин, наконец, выдернул Джоакина из созерцательной дремоты.

- Что случилось, милорд?

- Надо с Паулем поговорить. А я один это… ну, как бы…

Мартин изобразил смущенную улыбочку. Обнажились желтые кривые зубы, Джоакин поморщился. Желтые зубы – обычное дело; вопрос в том, чьи они. Волчица размозжила Мартину челюсть ударом прута. Лекарь вставил новые зубы, которые вошли почти идеально, только чуточку вкривь. Но где лекарь взял их? Сражений не было, мертвецов не прибавлялось, а значит, выдернуть зубы было неоткуда… кроме как из черепов, вмурованных в стены замка. Джоакину становилось противно всякий раз, когда лорд Шейланд улыбался.

- Ну, боюсь я его! – признался Мартин. – А поговорить надо. Идем со мной, ну!

Положа руку на сердце, Джоакин тоже робел перед Паулем. Но и резон для беседы имелся: Гной-ганта должен был еще вчера вывести орду на марш, однако почему-то медлил. А Первую Зиму планируется взять в день Сошествия, то бишь – в субботу. Нужно узнать у Пауля причины заминки и оповестить графа через Голос Бога.

- Ладно, милорд, идем.

- Фух, - выдохнул Мартин и потянул Джоакина за собою так резво, что чуть не скинул со ступеней.

- Скажем Паулю, чтобы поторопился? – уточнил Джо.

- Ну, это… не совсем.

Мартин был до странности возбужден. Глаза метались в орбитах, разбитые губы постоянно дергались, обнажая мертвяцкие резцы.

- В чем дело, милорд?

- Выедем на улицу, там скажу.

Но сам же не вытерпел и начал рассказ во дворе, пока конюх седлал кобылу Джоакина.

Древний Лид открыл ворота и подчинился Рихарду Ориджину. Потому Избранный защитил город от грабежей и оставил большую часть своих войск вне стен. Лишь небольшой отряд барона Доркастера укрепился в замке, а многотысячная орда шаванов торчала на голом плоскогорье. Там гулял пронизывающий ветер и не хватало топлива для костров. Степняки остались недовольны, но, говоря по правде, в последнее