Эволэк снова покачал головой, прекрасно представляя, какие сложности его ждут в самом недалёком будущем, но откладывать сложный разговор уже не было смысла:

— Лесавесима меня сожрёт, как только узнает правду!

Афалия снова с жаром обняла его шею и сочувственно улыбнулась:

— Да, нашим отношениям будут рады все, кроме неё. — Её вспыхнувшее тело уже снова требовало внимания и ласки, но ум был ясен. — Ничего не поделать, жизнь — сложная штука!

Элан понимал её правоту и представлял радость родителей — их сын взялся за ум. С Ольгой он быть дальше не мог, она киборг, и этим сказано всё, хотя на свой лад любил её до сих пор. Ханнеле уже приняла непростое решение, изрядно к тому же поостыв к своему бывшему инструктору — в своих предсказаниях юноша оказался прав. А Афи…

Он давно, ещё до своего сумасшедшего полёта на Алкиону, положил на неё глаз, — умна, красива, смела до отчаянности, решительна, расчётлива. Схожесть их характеров была удивительной! Ну, просто девочка-лисичка, замечательная пара рыжему плуту! Но её высокомерие заставляло долгие годы держать дистанцию, и их пути почти не пересекались, и Элан уже успел забыть первые свои впечатления от её появления в ИБиСе. Теперь же всё изменилось: многомесячная совместная работа над Якорем и спасением ИБиСа растопила лёд, да и девушка за это время сильно изменилась. Повзрослела, что ли?

Да, жизнь действительно сложная штука…

* * *

Усов, мрачнее штормовой тучи, шагал по уже проснувшемуся институту, и встречные провожали особиста изумлёнными взглядами — никто Валентина Владимировича никогда не видел в таком мрачном расположении духа. Глава СБ только кивал рабочим, девушкам, их наставникам, а сам уже почти бежал, спеша на встречу своей судьбе. Но не надвигающаяся опасность была тому виной — заматеревший в боях мужчина к смерти относился философски, а вот то, что случилось всего несколько минут назад… Из головы не выходил только что состоявшийся «разговор» с директором…

Миненков приехал на работу ни свет, ни заря, что уже само по себе было странно — начальство не опаздывает, а приходит всегда вовремя. Вдвойне это странно, учитывая, что сегодняшняя дата — красный день календаря, и даже эволэки, не страдающие, мягко говоря, особой сонливостью, позволили себе несколько подзадержаться с подъёмом.

Глава службы внутренней безопасности вошёл в кабинет директора без приглашения, пытаясь подчеркнуть тем самым необычность предстоящего разговора. Три стука в дверь, и стремительное вторжение, не дожидаясь разрешения войти!

Миненков сидел за своим столом, как всегда, но его вид был крайне необычен. Вместо пусть и немолодого, но подтянутого и энергичного мужчины, ему в глаза смотрел сгорбленный старик со впавшими от бессонницы глазами. Обычно довольно вспыльчивый, он никак не отреагировал на нежданный приход Усова. Более того, было видно, что визит особиста не только не стал для него неожиданностью, но и глава Ученого Совета очень ждал именно его.

Он ждал его прихода так же, как приговорённый к смерти ждёт своего палача, как смертельно уставший на войне солдат ждёт вражеской пули, ибо только смерть может избавить его от продолжения кошмара. Валентин Владимирович был в бою не раз, не за красивые глазки получил такую ответственную должность, и безошибочно понял — Миненкова уже нет в этом мире. Перед ним сидела пустая кукла, из которой ушла жизнь, а вместе с ней и желание бороться.

Заготовленная заранее папка с компроматом легла на полированную до блеска гладь стола перед лицом директора. Там было всё, чем только успела заразить молодёжь своего защитника: странная слепота учёных мужей, не видящих возможность избавить эволэков от чрезмерного риска, хотя прецеденты, открывающие дорогу к созданию «Якоря» случались и до Измера, странности в поведении Аммы, с нехорошей интерпретацией многих её чудачеств. Тут был и Сухомлинов со своим «детищем», столь удачно появившимся на свет как раз накануне погружения эволэков по проекту Еноселиза, из которого многим девчонкам не суждено было вернуться. Не забыл он упомянуть и пленение Поляковой с неизвестным, опять же, финалом, и прибытие инкогнито на Палладу Леонида Сухомлинова, и странное молчание ИСБ с ФСБ на пару, причём первое пичкало его, Усова, всякой шелухой, вместо того, чтобы раскрыть истинное положение вещей…

Но Председатель Ученого совета даже не открыл её, снизу вверх посмотрел на нависшего над ним главу СБ и тяжело вздохнул:

— Вы уже готовы к схватке, и это хорошо, — он говорил едва слышно, полностью отрешившись от окружающего. — Я бы сказал, что желаю вам всем удачи от всей души: Вам, Валентин Владимирович, нашему неугомонному Лису, благодаря сумасбродству которого, возможно…

Он покачал головой:

— …только возможно, удастся спасти институт.

Миненков тяжело поднялся из-за стола, подошёл к шкафу, достал из «тайника» початую бутылку коньяка, рюмочку, небольшую чёрную коробку, и шаркающей походкой проделал путь назад.

— Желаю удачи в бою нашим старостам, моим юным помощницам: Нариоле, Диолее, Мирре, Лассаве. Желаю победы всем, кто не убоится и пойдёт за своими Лидерами.

Налив себе, и тут же опрокинув порцию, занюхав её рукавом, продолжил:

— Думаю, не ошибусь, если причислю туда Афалию. — Он усмехнулся. — Храбрая девочка! Я предупредил её отца, но даже он не смог удержать её порыва! Храбрая! Но Вы меня презираете и не поверите в искренность…

Особист слушал молча, сжав кулаки от закипающего гнева.

— Не тратьте сил понапрасну, — старик махнул рукой. — Я сам себе противен и сам себя презираю.

Усов сел напротив и, впившись ненавидящим взглядом в директора, прорычал:

— Почему?!?! Чёрт с ним, с Сухомлиновым, чёрт и с вами — вы просто администратор!!! Но почему ИБиС предан ещё и Попечительским Советом!!!

Директора скривило, как будто он сжевал лимон целиком:

— Ничего заумного — деньги! — Константин Иванович пожал плечами.

— Институт приносит им баснословные деньги! Я уже молчу о влиянии в обществе, в том числе и вне нашей системы!

Усову, человеку, воспитанному в обществе принципиально иного уклада, было тяжело уместить в голове порочные основы капиталистического строя — ясный ум шёл вразрез с душой, ведь та отказывалась принимать алчный мир жадных дельцов. Всё может быть иначе! Всё должно быть иначе!

— Проблема как раз в том, что ИБиС стал слишком эффективен, — честно признался Миненков. — С его кончиной Федерация будет вынуждена вложить астрономические суммы в традиционную биологию, особенно молекулярную, и эти суммы, поверьте, будут на порядки больше тех, что требуются нам.

— Соответственно их можно будет разворовывать, завышая, например, в разы сметы на проведение работ! — презрительно фыркнул глава СБ, сделав верное предположение. — Ну, Ливен, ты и скотина!

— И это тоже, — согласился старик. — И не только Ливен, видимо другие попечители так же в курсе, хотя точно я не знаю, да и опасно это знать.