— Грядёт большая беда, а нам не на кого больше положиться. Я пришёл просить помощи у настоящих мужчин, мужчин, прошедших все круги ада и оставшихся людьми… Я нашёл таких мужиков?

Люди переглядывались, хотя ещё и не понимали до конца, что попросит эволэк, и Леший едва заметно кивнул:

— По странному стечению обстоятельств… нашёл.

— А с кем воевать-то надо? — спросил буян, забыв вмиг былые обиды.

Элан практически одними глазами указал на Ольгу, и та сделала шаг вперёд:

— Со мной.

— Чего?!?!

* * *

Александра каждый вечер, сдав «работу», если таковую давали, ела, и зарывалась поглубже в сено. Тепло окутывало уставшее тело, и она засыпала, будучи не в силах больше бороться — сколько ни тратила времени, и днём, и ночью, а снять цепь с ног не получалось. Оковы позволяли делать неширокие шаги, но о побеге в них можно было и не думать. Даже попытка размяться и походить по сараю, заканчивалась жгучей болью — железные кольца стёрли в кровь лодыжки. Именно благодаря идущей от столба к сеновалу цепи её и нашли…

Когда женщина спросонья сообразила, что её под руки вынесли из «постели», почувствовала, как бережно усадили на пол, услышала знакомый голос.

— Сашенька, Саша! Ты меня слышишь?!

Полякова подскочила как ужаленная, вмиг избавившись от дрёмы, и неверящим взором уставилась на фигуру, закованную в камуфляж и броню. Забытый автомат лазерным целеуказателем прочертил красную указку, упёршуюся в стену. Трясущимися руками она стащила маску, и увидела встревоженное лицо мужа. Повиснув на его шее, Саша даже не заплакала, шепча на ухо:

— Серёжа… я знала, что мы снова…

Впервые за много дней попав на солнечный свет, женщина закрыла глаза, не увидев картины прошедшего почти без шума боя: тихая поступь бойцов, прочёсывающих территорию и дом, два трупа, и алая кровь на свежем снегу. «Доктор» и «Костолом» даже ничего предпринять не успели, настолько неожиданным для них оказался визит спецназа этим ранним утром.

Нечаев, забыв от счастья про всё на свете, отнёс жену к ожидающим машинам, и врачи взяли её в оборот. В небольшом зеркале Полякова увидела своё отражение, и ужаснулась. Лицо — маска спёкшейся крови, правый глаз заплыл и почти ничего не видел, не хватало пары зубов, кожа серая, как у смертельно больной раком.

— Ничего, — еле слышно прошептала она, пока медики укладывали её, и накрывали термоодеялом, — могло быть и хуже…

Укол, и сознание уплывает…

Пришла в себя уже в больнице. День. Низко повисшее над горизонтом зимнее Солнце даже сквозь прозрачное стекло палаты почти не грело её одеяло, на котором, уронив голову на руки, дремал Сергей.

Саша с трудом приподняла оплетённую катетером руку, и погладила, едва касаясь пальцами, его короткие волосы. Тот сразу встрепенулся, не спал по-настоящему, и грустно улыбнулся в ответ.

— Здравствуй, мой спаситель, — сухое, как наждак горло, едва выталкивало слова.

— Здравствуй, красавица, — он аккуратно поправил её смятые локоны, падающие на забинтованное лицо.

— Ты давно тут?

— Пару дней, — честно признался Сергей, и негромко рассмеялся, — я теперь свободный человек!

Супруге ничего не надо было разъяснять. Озабоченный её безопасностью, муж пошёл на риск — привлёк к её охране сотрудников, не поставив в известность начальство, и те погибли. И хотя опасения оказались ненапрасными, опытному офицеру полиции такое своеволие, закончившееся трагедией, не простили. Посадить, конечно, не посадили, но из органов попёрли, причём по статье о превышении должностных полномочий.

— Прости, — вот тут Александру прорвало, из глаз потекли слёзы.

Не хотела, а, получается, подставила, сломав хорошему человеку хорошо идущую карьеру.

— Не переживай по пустякам, — он нежно сжал её ладонь, и поцеловал, — главное, что ты нашлась, что ты жива… Ты моё самоё дорогое сокровище, за тебя я готов отдать всё на свете.

Даже в такой ситуации сознание женщины, уловив подходящий момент, не упустило шанса.

— Давай улетим отсюда, — Саша заговорила твёрдо. — Полетим на Аврору-2, там построим дом, я рожу карапузов, трёх, не меньше. Будем жить там, где нет таких уродов, похищающих людей, где… где…

Тут она уже разревелась всерьёз, поняв, как близка была к тому, чтобы лишиться этого простого человеческого счастья, а муж неожиданно легко согласился.

— Летим, мне тут уже ловить нечего, — он не стал кривить душой. — С мужиками жалко расставаться, хороший народ, душевный. Что делать там будем?

— Ты в полицию пойдёшь, у меня есть друзья, помогут, — пообещала супруга. — Вот увидишь, про твою статью там если и вспомнят, то только похвалят. Я вернусь в ИБиС, лишние кураторы скоро понадобятся.

Сергей снова поцеловал её ладонь, но женщина не столько увидела, сколько почувствовала — не верит. Взрослый мужчина не верил в чудеса. Ну, не бывает так в жизни, чтобы дети обставили в смертельной игре матёрых волков. Не в сказке же живём…

— А ты не сомневайся, — уже едва слышно протянула Саша, снова уплывая в царство сновидений, — наши девочки с Лисом их зубами порвут на кусочки… Вот увидишь…

* * *

Глубокая ночь. Институт уже спит крепким сном, ещё не подозревая о том, что в эти блаженные часы отдыха решается его судьба. Решается не в высоких кабинетах, там уже решили всё и, что самое главное, за всех.

В кабинете особиста повисла напряжённая тишина, пока его хозяин, не торопясь, листал довольно объёмистый труд. Сидящие рядком эволэки, симпатичная девушка-киборг и бестелесное чудо в розовом комбинезоне не издавали ни звука, с волнением ожидая вердикта. От решения Усова зависела судьба плана: да или нет?

Усов то хмурился, то играл желваками, то отрывал взгляд от электронного планшета и смотрел на заговорщиков так, как, наверное, смотрит врач-психиатр на душевнобольного, больного, глубоко уверенного, что фантазии его сознания и есть реальная жизнь. Он был готовой взорваться бомбой, но изо всех сил держал себя в руках, хотя скрыть бурю эмоций до конца не получалось.

Закончив изучение досье, глава СБ аккуратно положил планшет на стол, и, поднявшись, несколько раз прошёлся по кабинету. Ковёр глушил звук твёрдых шагов, пока мужчина доходил до занимающего всю восточную стену архива, а потом возвращался к западной, на несколько секунд замирая около рабочего места своего помощника, которое пустовало — эволэки хотели разговора с глазу на глаз.

Только немного остыв, Усов заговорил, и довольно эмоционально:

— Вы требуете нечто немыслимое! Как я, человек, отвечающий за жизни людей и сохранность института, чьё оборудование и оснащение стоит астрономических денег, могу согласиться на такое? — Он ткнул пальцем в планшет.

— Никакого выбора нет, — ответила Амма. — Если расчёты верны, и в нашем существовании более никто не заинтересован, обращаться за помощью к государству бесполезно.