— Это полная ерунда!

«Доктор» в ответ на её заявление картинно подпёр столб:

— Почему?

Женщина не знала точно, но у неё была уверенность, что её сейчас проверяют — а качественно ли она выполняет задание? И поэтому решилась на более содержательный разговор со своим тюремщиком.

— Он никогда не купится на такое. Он ещё ребёнок, по меркам продолжительности жизни, но это лепет для детского сада! — Она потрясла листами перед носом бандита. — Давайте я поправлю, как сама вижу?

Тот ухмыльнулся и недобро спросил:

— А что тебе с этого? Ну, узнает, тебе же лучше — предупредила!

Но Александру таким вопросом в тупик загнать не получилось. Женщина упёрла руки в бока и прошипела:

— Лучше, говоришь? Элан поймёт, что это деза, а ты всё свалишь на меня, и прострелишь мне голову! Оно мне надо? Я жить хочу!!!

Но и противник оказался отнюдь не глуп, подойдя в упор, он провёл силовой приём, чуть не вывернув Поляковой суставы, и та закричала от боли.

— А чего ты так жить хочешь? А? Твоих сопляков и соплячек скоро покрошат в салат, ИБиСу настанет п…ц. Ведь ты ради них сюда прилетела шпионить! А если мы ваш ботанический клуб разнесём в куски, зачем тебе жить? Отвечай!!!

В Саше вспыхнула злость, и её прорвало:

— Потому, что ты, мразь, даже не представляешь с кем связываешься! Эволэки — не люди!!! Ты своим тупым мозгом можешь это понять?!?! — Она орала и брыкалась так, что Доктор разжал хватку, отшвырнув её от себя.

Женщина рухнула на пол, но тут же вскочила, вся растрёпанная, в волосах застряла солома, а в голосе уже не было и тени страха:

— Что я напишу на твоих листочках, не имеет абсолютно никакого значения, зад ими подотри!!! Вы захлебнётесь своей кровью, помяни моё слово!!!

Немного отдышавшись, добавила:

— Они не люди, вы с ними не справитесь. Даже мы, кураторы, боимся их больше всего на свете. Ты не представляешь, кто они такие, и на что способны.

«Доктор» слушал молча и очень внимательно, не перебивая.

— Ты боишься, что я пошлю предупреждение, мол, меня схватили, не верьте написанному? — Она расхохоталась своему мучителю в лицо. — Что за непроходимый болван! Да хоть как подделывайте текст, они узнают, поймут, почувствуют. Лучше передай Сухомлинову, пусть оставит эту затею. Наши воспитанники сильнее и умнее, чем вы можете себе представить. Все ваши ходы уже просчитаны и предсказаны, ловушки расставлены. У вас есть ещё шанс отступить.

Мужчина кивнул головой и трижды, с ленцой, хлопнул в ладоши:

— Браво! Какая пламенная речь.

Александра уловила, что смотрит он на её съехавший набок «балахон» обнаживший плечо и, частично, грудь, и судорожно поправила истрёпанную одежду.

— Я насилием не балуюсь, — безразлично подметил Доктор, но, видя сомнение в глазах пленницы, пояснил. — Настоящему мужику женщины сами на шею вешаются. Убить, правда, могу. Итак, а что если мы не откажемся от своих планов?

Совсем расхрабрившись, Полякова, оскалилась:

— Гробов закажите побольше!

Бандит хмыкнул, и удалился, бросив через плечо:

— Ладно, измени, как считаешь нужным, а я вечерком посмотрю.

Дверь закрылась, и Саша с облегчением рухнула на сено. Она не солгала, кураторы действительно боялись своих подопечных, ибо слишком часто видели, во что превращал Океанес простого человека. У эволэков были свои секреты…

* * *

Они привалились спиной к ящику, и, тяжело дыша, съехали на пол. Лом, вроде хорошо упёртый в стену рукотворной пещеры, заскользил по её неровной поверхности и наполнил тишину огромной шахты металлическим звоном. Лёгкие хватали спёртый воздух, а вентиляционные колодцы не радовали слух гулом и потоками свежего воздуха, что вентиляторы гнали с далёкой поверхности в царство холода и вечной тьмы.

Чего тут было в избытке, так это воды. Насосы, когда-то очень давно, каждый день выгоняли из шахт бессчётные кубометры жидкости, которая всеми возможными путями просачивалась вниз, стремясь выгнать людей из запретного мира твёрдых пород, что складывались миллионы лет в прочный панцирь. Но мелкие и слабые на вид создания оказались на удивление хитры и упорны.

День за днём, год за годом, круглые сутки, они неустанно вгрызались в неподатливый камень, и земная твердь дрожала, когда механические кроты своими ненасытными ртами рвали всё, что только попадалось на пути. Миллионы тонн породы поднимались наверх гудящими от натуги транспортёрами и исчезали в утробах вагонов, что увозили добытый тяжким трудом груз в неизвестность.

Земля яростно сопротивлялась, и на пути старателей постоянно возникали, казалось бы, непреодолимые препятствия. Подземные реки и озёра своими бурными водами, холодными и безжалостными, готовы были вымести захватчиков из шахт, как выгоняют водой крыс. Пласты слабой породы, затаившись, ждали своего часа, чтобы размозжить хлипких созданий в лепёшку, навсегда отбив у них охоту забираться столь глубоко. Огромные разломы образовывали коварные лабиринты пустот, куда никто в здравом уме никогда не сунется.

Но люди оказались очень умны, неумолимо прокладывая новые и новые километры ходов, безошибочно добираясь до наиболее ценных пластов, не тратили время и силы на почти пустые. Они укрепляли своды, отводили в стороны бурные потоки, сплавляли породу в местах разломов, превращая смертоносные капканы в непоколебимый монолит. И они победили…

Земля сдалась на волю победителям, и те ещё долго сотрясали её своими диковинными машинами, пока не ушли дальше, в поисках лучших источников ценных металлов. В лабиринте выработок погас свет, остановились насосы и вентиляторы, рабочие демонтировали и подняли на поверхность почти всё оборудование, наступила долгожданная тишина, и вода пришла снова, постепенно затапливая шахты.

— Жуть-то какая, — девушка повела лучом фонарика по озерцу, когда-то бывшему вертикальным колодцем, уходящему вглубь на многие сотни метров.

Ледяная заводь была чиста и прозрачна, яркий луч легко проникал вглубь, демонстрируя зрительнице безупречный срез камня.

— Неужели все уровни, начиная с третьего, уже затоплены? — спросила девушка, зашуршав обычной бумажной картой. — Ну, да, так и есть.

Лучик фонарика, что удобно примостился на оранжевой каске, упёрся в бумагу, явив взгляду хитросплетение туннелей.

— Мы… вот тут, — она ткнула пальцем в перекрёсток, — значит… всё, что ниже, уже буль-буль…

Её помощник поднялся с камней и снова взялся за лом, уперев его в пол, и, используя металлический прут как рычаг, погнал по рельсам вагонетку с взгромоздившимся ящиком.

— Да, все восточные шахты выжали до конца, и смысла поддерживать их больше не было, — пояснил он, — а вот западные законсервированы, там только разведали залежи и оставили на чёрный день.