Но давайте вернёмся в начало. Возвратившись в Нидерланды, я вновь оказался на земле, где с доходов нужно платить 70 % налога. Я получил самую большую для голландского профессионального футбола зарплату. «Аякс» просто не мог платить мне ещё больше. Однако в ходе переговоров мои советники сообщили мне, что клуб мог помочь мне сформировать пенсионный капитал, который бы не имел отношения к моей зарплате.

Кор составил изумительный план, построенный на том факте, что моё присутствие в команде могло увеличить посещаемость домашних матчей клуба. Предположим, «Аякс» обычно собирал на среднестатистический матч 10 тысяч зрителей. Мы выдвинули клубу предложение: если продажи билетов превышают отметку в 10 тысяч, то деньги от продажи билетов сверх этой цифры делятся пополам между мной и клубом. Таким образом, если на стадион приходит 20 тысяч человек вместо десяти, «Аякс» забирает себе стоимость 5 тысяч билетов, а доход от вторых пяти тысяч перечисляется в мой пенсионный капитал.

В тот первый сезон мы выиграли чемпионат и собирали на трибунах огромные толпы болельщиков, чем помогли мне заработать огромную сумму денег. Разумеется, потратить их я не мог, они откладывались на будущее, но такой пенсионный план имел колоссальный успех. То же касалось и второго сезона, не в последнюю очередь потому, что многие свои матчи «Аякс» проводил на Олимпийском стадионе, вмещавшем более 50 тысяч зрителей. Почти вдвое больше, чем «Де Мер».

Как бы то ни было, мы были заняты игрой в красивый футбол и одновременно с этим развлекали публику. Когда всё складывается хорошо, тебе приходят в голову оригинальные идеи. Как, например, идея исполнить пенальти вдвоём. В матче между «Аяксом» и «Хельмонд Спорт» мы устроили такое вместе с Йеспером Ольсеном. Разница в классе между двумя командами была так велика, что никакого напряжения в матче не ощущалось. Так что когда мы получили право на пенальти, мы решили немного потешить публику. Вместо того чтобы пробить по воротам с «точки», я отпасовал мяч Ольсену. Поначалу голкипера это ошарашило, но когда он стал выдвигаться на Йеспера, Йеспер вернул мяч пасом мне. Поскольку я оставался за линией мяча, я не попал в офсайд и смог легко закатить мяч в пустые ворота. Люди сочли этот розыгрыш блестящим.

Тот сезон получился очень позитивным во всех отношениях, кроме одного: совет директоров решил, что я зарабатываю слишком большие деньги. «Но разве вы не получаете столько же, сколько и я? – спросил у них я. – Почему вы жалуетесь на меня, набивая собственные карманы деньгами? У вас никогда не было такого количества болельщиков на трибунах». Они со мной не согласились, и у нас случился разлад.

Тем временем мой тесть наладил хороший контакт с руководством «Фейеноорда». Когда они прознали о моих проблемах в «Аяксе», они незамедлительно сообщили нам: «Приезжайте к нам, и мы всё организуем по той же системе». Это, конечно, было очень интересно, так как стадион «Фейеноорда» вмещал до 47 тысяч человек.

В итоге так я и поступил – принял их предложение. В конце сезона 1982/83 я подписал контракт с «Фейеноордом». «Аякс» по-прежнему был клубом всей моей жизни, но люди, им управлявшие, отказались идти мне навстречу. Я слышал, как они называли меня слишком старым и толстым, обвиняли в том, что я набираю лишний вес. Мне приходилось мириться со всеми их обвинениями. Вдобавок они требовали, чтобы я удовлетворился своей обычной зарплатой, но, разумеется, я не был готов на это пойти.

Должен сказать, в «Фейеноорде» я провёл замечательное время. По-настоящему классное. «Аякс» и «Фейеноорд» – заклятые враги, так что поначалу я был злодеем в глазах фанатов. Мне пришлось убеждать болельщиков в своей преданности и добиваться того, чтобы мы регулярно побеждали. Как это уже было в «Барселоне», «Лос-Анджелес Ацтекс», «Вашингтон Дипломатс» и «Аяксе», я смог покорить их сердца в первом же матче. Я забил великолепный гол в рамках турнира, называвшегося тогда Rotterdam Tournament. Все начали аплодировать и подбадривать меня. Как вдруг осознали, что аплодируют тому, кого ещё недавно ненавидели. В какой-то момент весь стадион пришёл в полнейшее замешательство, но лёд растаял, когда болельщики увидели, насколько счастливы мои партнёры по команде. Отличным завершением всего этого стал выигрыш нами турнира.

Часто доводилось слышать, что по ходу последних трёх моих сезонов в качестве игрока тренеры зачастую играли декоративную роль в команде, а все решения за них принимал я. Это чепуха. В спорте высочайшего уровня всё работает не так. Я всегда помнил о том, что Курт Линдер следил за тем, чтобы мой мотор не барахлил. Ад де Мос был новым человеком в моей карьере, но и с ним у нас всё шло гладко. Подход Тейса Либгертса в «Фейеноорде» был таким же, как у Линдера. Когда мы бегали по пересечённой местности, он всегда повторял мне, что ему не важно, где я остановлюсь: «Беги со всеми, а там будет видно, сколько сможешь выдержать».

Что касается технического и тактического аспектов игры, то нельзя забывать о том, что Ринус Михелс возложил на меня ответственность за игру команды, сделав меня её дирижёром, когда я был ещё в очень молодом возрасте. В 18 лет я уже на автомате понимал, когда нужно направлять партнёра вперёд по полю, а когда назад, а также когда и как нужно действовать на благо команды. Ко времени чемпионата мира-1974 я делал это уже вполне естественно, даже не задумываясь лишний раз. Потому вопрос никогда не стоял так: «Тут я буду играть сам по себе». В команде всё работает не так. Уж точно не тогда, когда ты частично ответственен за тактику команды на матч. И точно так же Линдер, де Мос и Либгертс не тренировали команду, пока я просто играл в футбол. Усилия всегда были общими. Не могло быть так, чтобы я мог компенсировать упущения плохого тренера или что хороший тренер мог компенсировать мои недостатки. Это невозможно. За почти три полноценных сезона, что я провёл в Голландии после возвращения из США, я выиграл три чемпионских титула и два Кубка Нидерландов. Такое случается только тогда, когда между профессионалами высокого уровня налажено качественное взаимодействие.

Всё дело в отлаженной коммуникации. Наставник выдавал свои инструкции с бровки, а я следил за тем, чтобы игроки следовали им на поле. Это, конечно же, абсолютно нормальная ситуация, не в последнюю очередь потому, что в футболе не существует тайм-аутов. Тренер может дать команде установку перед игрой и во время перерыва, но попробуй-ка докричаться до игрока на противоположном фланге во время матча, когда пятьдесят тысяч человек на трибунах поёт… это невозможно. Вот для чего нужен человек на поле, который будет видеть полную картину матча.

Вот почему я часто вбрасывал мяч, когда он уходил в аут неподалёку от тренерской скамейки. Тогда тренер мог быстро сказать мне: не спускай глаз с этого, присматривай за этим. Или я сам мог у него что-нибудь спросить. Не потому что считал себя лучше остальных, а потому что думал как профессионал. Как для тренера, так и для его продолжения на поле взаимоуважение – важнейший элемент совместной работы. Вот почему я никогда не ссорился с тренерами. Ну, почти никогда. Хеннес Вайсвайлер, работавший год с «Барселоной», был единственным исключением из этого правила. Ни с кем другим никогда проблем у меня не было.

Мой последний сезон в качестве действующего футболиста в «Фейеноорде» получился очень ярким, он был как одна продолжительная вечеринка. Я отлично поработал с Либгертсом и с такими ребятами, как Руд Гуллит, Андре Хоекстра. У нас была замечательная группа игроков: Йоп Хиле, Бен Вейнстекерс, Стэнли Брард и многие другие, причём каждый пребывал в тот год в отличной форме. Что же до меня, то сезон я начинал с намерением показать своему новому клубу кое-что особенное. И это у меня получилось, и в немалой степени. Когда я вспоминаю об этом, у меня никак не укладывается в голове: как, бога ради, нам это вообще удалось? Особенно если вспомнить, что начали мы сезон поражением 2:8 от «Аякса» на Олимпийском стадионе, за которое над нами насмехались все, кому не лень. Но люди часто забывают, что такие поражения обычно становятся началом возрождения. Такова жизнь.