бачком. А потом в туалет пошла Мэйв, взяла эти листы и заштриховала их цветным карандашом. Так она увидела ответы.

Фиона не сама придумала этот способ. Я тоже видела, как пользовались этим способом, и он вправду неплох, если нужно ответить на простые вопросы парой слов. Но для «проявления» сочинений потребовалась бы целая вечность.

Мисс Харрис это тоже показалось подозрительным.

– У Мэйв не хватило бы времени перерисовать все твои ответы.

– Мы тренировались, – пожимает плечами Фиона. – Извините.

Все мы молчим, пока мисс Харрис решает, поверить нам или нет. Наконец, снова заговаривает.

– Спасибо за честность, Фиона. Должна сказать, что я весьма разочарована твоим участием в подобной схеме. С самого твоего поступления ты никогда не доставляла хлопот, и мы по-прежнему считаем, что тебя ожидает блестящее будущее в школе Святой Бернадетты. Предполагаю, что это было лишь временным проявлением слабости из-за желания помочь подруге. Останешься после уроков в пятницу.

– Спасибо, мисс, – говорит Фиона.

Глаза ее блестят от слез.

– А теперь ты, Мэйв, – вздыхает мисс Харрис. – Ты здесь уже не в первый раз.

Я молчу. Я просто повесила голову, как нагадивший на ковер Туту.

– Честно говоря, даже не знаю, что с тобой делать, Мэйв. Интуиция подсказывает мне, что это последняя капля, потому что школа Святой Бернадетты, очевидно, не подходящее для тебя место, и ты начинаешь плохо влиять на других девочек.

О боже. Она собирается исключить меня? Меня исключат? Но… что мне делать? Что скажут родители?

– Мисс, прошу вас, я…

Она поднимает руку, призывая к тишине.

– При этом я принимаю во внимание, что прошлый семестр был для тебя… чрезвычайно травмирующим и что тебе может понадобиться помощь. Я могу понять, почему ты так испугалась мысли о разлуке, поэтому ты действовала, руководствуясь страхом. Поэтому половину семестра с сегодняшнего дня каждую пятницу вечером ты будешь оставаться после уроков.

Я молчаливо киваю, испытывая облегчение от того, что меня не исключают.

– Конечно же, я сообщу о случившемся вашим родителям. Можете идти, девочки.

И вот мы в коридоре, смотрим друг на друга.

– Фиона, извини, мне так жаль.

На мгновение я уверена, что она сейчас ударит меня. Но она просто смотрит на меня так, как будто впервые поняла, кто я на самом деле. Она собирается что-то сказать, но тут раздается звонок на обед, и момент упущен. Фиона проходит через двери и быстро направляется прочь от школы.

– Фи, – зову я, следуя за ней и ускоряя шаг. – Фи, подожди. Извини. Мне и вправду очень жаль, что так получилось.

Она почти убегает от меня, но резко останавливается у перехода через улицу. Нажимает кнопку. Светофор мигает красным, как будто заговорщически подмигивая мне.

– Оставь меня в покое, Мэйв, – раздраженно говорит Фиона.

– Давай просто поговорим, ладно? Послушай, я знаю, что поступила плохо, но…

– Ах вот как? Поступила плохо? – вскипает она. – Да неужели?

– Да! – протестую я. – Я повела себя нечестно и ужасно, предала нашу дружбу и…

– Конечно, Мэйв. Все так и было. Но тебе не пришло в голову, что мисс Харрис могла лишить меня стипендии?

– Что? – слова застревают у меня в горле. – Н-нет. Она бы не пошла на такое.

– Думаешь, к чему были все эти намеки? «Суровое наказание» и «твое блестящее будущее в школе Святой Бернадетты»? «Повышенное внимание нашим стипендиаткам»? Она бы точно лишила меня стипендии, если бы я ничего не сказала. Пришлось придумывать эту тупую историю про то, как я надавливала ручкой на бумагу. Ты хотя бы представляешь себе, в какую неприятность ты меня втянула, Мэйв? Ты даже могла разрушить мне жизнь.

– Да ладно тебе, – отчаянно взываю к ней я. – Не надо драматизировать, такого точно не было бы.

– Они тратят на меня деньги, ты это понимаешь, Мэйв? Я стою им денег, а ты даешь им деньги. В конце концов это и есть смысл стипендий. Расходы.

Как я не подумала об этом? Как я могла опять же одновременно любить Фиону и совершенно не понимать, чем ее жизнь отличается от моей?

– Ты же знаешь, как я усердно занималась. Знаешь, как сильно я хочу поступить в «Тринити», уехать из Килбега. Поверить не могу, что ты поставила под угрозу мои планы и мечты только ради того, чтобы попасть в какой-то дурацкий класс.

В ее голосе нарастает отвращение, как накатывающая на берег волна. Я смирно стою, готовая принять на себя удар, понимая, что ей нужно высказаться, и только потом мы сможем вернуться к обычной жизни.

– И этот твой… невероятный, космический дар, который ты тратишь на что… на какой-то дурацкий тест? Это так типично для тебя, Мэйв. У тебя столько шансов, возможностей и привилегий, а ты просто тратишь их впустую. Ты хоть представляешь, как это расстраивает?

Светофор сигналит, и она переходит дорогу. Я плетусь за ней. Наконец она останавливается на автобусной остановке.

– Ну ладно, – запыхавшись, говорю я. – Ладно, я признаю, что облажалась. Но ведь не постоянно. Это был единственный раз.

– Ага. Только как-то подозрительно он вписывается в общую тенденцию.

Я чувствую, как у меня горит лицо. Зачем Фиона превращает разговор в какой-то психологический разбор? Сколько раз я должна извиниться?

Просто проглоти ее слова, Мэйв. Прими то, что она скажет, и двигайся дальше. Вы снова станете подругами. Но вместо этого…

– Ну да, Фиона. Можно подумать, я единственная, кто расточительно использует свои способности на какие-то пустяки.

Неподалеку от нас стоит группка парней из школы для мальчиков; они курят сигареты и наблюдают за нами. Наверное, у них был сокращенный день. Они начинают громко мяукать, наверное, намекая, что между нами «кошачья драка». Во мне закипает ненависть к ним.

Фиона оборачивается и смотрит мне в лицо.

– И что это должно значить?

– Давно у тебя не текла кровь из носа?

– Заткнись, – огрызается она. – Не разговаривай так со мной.

Я тут же жалею, что заговорила с ней в таком ужасном тоне, и стараюсь дать задний ход.

– Ну я ведь только беспокоюсь о тебе.

Из горла у нее вырывается короткий сухой смешок.

– О, так теперь ты беспокоишься обо мне?

– Зачем ты так поступаешь, Фиона? Зачем наносишь себе вред, доставляешь себе боль? Можем поговорить об этом. Ну по-настоящему, как следует. Я не стану осуждать тебя. Наверняка у тебя есть какие-то причины.

– О, так ты не будешь осуждать меня? Как благородно с твоей стороны.

Мяуканье становится громче. Некоторые из мальчишек призывают нас поцеловаться.

– Я еду домой, – говорит она сквозь сжатые зубы. – Расскажу про этот цирк маме, пока она не услышала