Рус в затруднении глядел в проходы. Все три одинаковы, какугадать, какой окажется тупиком, какой выведет к реке, а какой заведет вболото?

– Давай разделимся, – предложил он. – Ты иди поправой, я – по левой. Сова пусть съездит по средней.

Лех подумал, сказал великодушно:

– Лучше ты едь по правой.

– Лех…

– Ладно-ладно. Я скорее отобьюсь!

Рус растроганно обнял брата, Лех с неудовольствиемвысвободился, вытер щеку:

– Фу, как девку… Поехали! Сова, скачи до полудня. Если идальше все такое же, возвращайся все равно. Чех будет беспокоиться.

Он пришпорил своего красного коня, унесся – прямой, сразвевающимися за спиной оранжевыми, как спелая пшеница, волосами. Длинный мечв широких ножнах как приклеился к спине, только черная рукоять ныряет, будто вволнах, среди золота волос.

Сова молча улыбнулся, поднял руку в прощании. Конь пошел подним ровной, уверенной иноходью. Бывший воевода слегка горбился, но это былапоза хищного зверя – отдыхающего, но готового к прыжку. Он уже чувствовал,что долго на побегушках у братьев не останется.

Рус проводил обоих любящим взором, вздохнул и повернул коня.Лех послал по правой, ибо все злое и недоброе находится слева. А Лех быстреехватается за меч, конь под ним злее и скачет как гигантский олень, сам Лехвыходил без единой царапины из таких схваток, где и бывалые воины не сумели быспасти жизни. Как хорошо, когда есть братья! Братья, что берегут друг друга.

Слева скачками двигалась стена одинаковых гигантскихдеревьев, справа на расстоянии полета стрелы – другая, а он мчался позеленой просеке, ровной и заполненной сочной травой.

Деревья стояли как в строю, одинаково рослые, ни одно невыдвинулось ни на полшага. Его всегда удивляло, что лес начинается таквнезапно. Тянется Степь, тянется, ни кустика, а потом вдруг разом дорогуперегораживает стена деревьев-исполинов. То ли сами хранят лесную клятву, то линеосторожных стаптывают козы и олени, но лес всякий разначинается одинаково. Редко край леса опушивал кустарник, его так извали – опушка, но чаще даже кусты прятались за могучие спиныдеревьев-щитов.

Он не заметил, когда просека расширилась, почти до полудняскакал и скакал, а от одной стены леса до другой было не меньше двух полетовстрелы.

Несколько раз пытался остановиться, но что-то заставлялогнать коня дальше и дальше. Солнце уже зависло в зените, а он в злом нетерпениивглядывался в даль. Ну хотя бы что-нибудь! Боги, подайте знак! Что-нибудьпомимо выскакивающих зайцев, жирных птиц, кроме белеющих в траве костейзадранных волками оленей…

Он в самом деле взял повод и собирался остановить коня. Наэтот раз остановит и повернется… И тут лесные стены начали раздвигаться.Лесная просека стала шире. И дальше, похоже, она расширялась еще больше.

– Победа, – прошептал он с великим облегчением. –Боги, это и есть знак, какой я ждал!

Солнце зависло над обрием, когда он на взмыленном коневыехал на место встречи. Сердце дрогнуло, затем в груди стало холодно, как вмогиле. При его приближении вспорхнула стая птиц, но сколько ни кружил, нивсматривался в примятую траву, но отыскать удалось следы Леха и Совы только водну сторону.

– Боги, – взмолился он отчаянно. – Не дайте импогибнуть! О Лех! Почему не я поехал по левой просеке! Это было уготовано мне…Что бы ты ни встретил, это ждало меня, только меня…

Руки в бессилии упали. Он чувствовал, как в усталое теловливается новая мертвящая тяжесть, словно весь пропитался свинцом изпреисподней. Даже дышать стало трудно, а горло сжала незримая рука врага.

– Я никуда отсюда не уйду! – закричал оняростно. – Слышите, боги? Я не уйду! Вдруг им еще понадобится мояпомощь? А Чех завтра все равно будет здесь. С дозором, с дружиной!

Он слез с седла, ослабил подпруги и пустил коня потраве – отдохнет и малость подкормится. Бесцельно щупал палицу, кусалгубы, и вдруг настороженные уши уловили едва слышный перестук копыт.

В мгновение ока оказался в седле, подпруги ужезатянуты, палица в руке, копыта уже не стучат, а гремят, и он боялся поверить,потому что узнал знакомый топот, а немного погодя из-за темного клина деревьеввынырнул всадник на красном, как закат, как пролитая кровь, коне.

– Лех!!!

Он заорал, кинулся, обнял с такой страстью, что сперва едване сшиб, а потом едва не задавил. Лех, слегка побледневший, вяло отбивался:

– Ну чего ты так? Как ребенок, право.

– Лех, ты цел…

– Цел, – буркнул Лех, он кое-как отпихнулся отРуса. – А что могло случиться? Земли-то пустые! С той поры какРод сотворил эти земли, нога человека не ступала.

– Ну, – сказал Рус счастливо, – могли неведомыезвери… Няня рассказывала о грифонах, что как раз в этих землях живут иплодятся! За тридевять земель – это же здесь? Еще муравьи тут ростомкаждый с теленка, что золото из-под земли выносят. Самородки с кулак, право!..А то и чужие боги могли осерчать.

Лех похлопал брата по плечу:

– Разве что приняли бы меня за тебя. Я у них ничего некрал. А где Сова?

Рус оглянулся:

– Теперь верю, что и Сова отыщется. Но почему так долго, чтостряслось?

– Понимаешь, – сказал Лех со смешком, – я мчался, мчался,мчался… А трава тянется везде одинаковая, сосняк сменяется ельником,березняком, затем снова лиственницы, дубы, да все такие ровные, что глазузацепиться не за что. Уже и солнце перевалило за середину, а мне как-товернуться нелепо… Надо, понимаю, а не могу.

– Ну и?.. – спросил Рус со стесненным сердцем.

– А потом, поверишь, просека начала медленнорасширяться. Я доехал до холма, посмотрел с вершинки… Поверишь ли, дальшевообще долина без всякого леса! А лес отступил, от одной стены до другойне меньше пяти выстрелов из хорошего лука. А как съездил ты?

– Лех, – ответил Рус упавшим голосом, – ненравится мне такое внезапное счастье.

Вдвоем возвращались к стану, когда на небе высыпали звезды,а костры уже разгоняли поздние сумерки. Вартовые выехали навстречу, собранные инастороженные. Передний сразу крикнул предостерегающе:

– Лех, Рус!.. А кто это скачет там, вдали?

Они остановили коней. В тишине слышался стук копыт.В лунном свете поблескивали искры на блестящем металле. Всадник гнал коняровным, неторопливым галопом. Когда лунный свет упал на лицо, Рус узнал Сову:

– Ура!.. Отыскался!

Сова выглядел усталым, но голос звучал весело:

– Вы даже не представляете, что я отыскал!

Навстречу с оружием в руках вышли мужчины. Суровые, темные вночи, они окружили всех троих, молчали. Тут же раздался мощный возглас, и кбратьям протолкался Чех. От него пахло потом и почему-то кровью. Он сразувскрикнул встревоженно: