– Тогда выходит, что он либо украл этот алмаз, либо убилВалиду?

– Вы разделяете эти два преступления?

– Конечно. Кто-то же украл этот алмаз. И вчера убил Валиду,перевернув весь дом. Значит, был вор и был убийца.

– А если это один и тот же человек? – неожиданно спросилДронго.

– Как это может быть?

– Очень просто, – пояснил Дронго, – кто-то украл ваш алмаз ирешил скрыть это преступление, узнав о том, что вы нашли частного детектива иначали поиски возможного вора. Поэтому вор вошел в дом Валиды, застрелил ее иинсценировал попытку ограбления. Но ушел, ничего не взяв. Все вписывается в этусхему. А возможно, она просто догадалась, кто именно был этим вором, и поэтомуее убили, опять-таки инсценировав попытку ограбления. И снова ничего не взяли,даже ее часы, усыпанные алмазами, которые остались лежать на комоде. Убеждает?

– Да, – озадаченно кивнул Измайлов. – Значит, вы думаете,что это Туфан? Или его мать? А может, они вместе?

– Я ничего пока не решил. Это только мои предположения. Номой опыт расследований показывает, что среди подозреваемых может оказатьсялюбой человек из вашего списка. Даже Мильман…

– Вы сами говорили, что ему сто лет.

– Только восемьдесят.

– И вы действительно его подозреваете?

– Но вы включили его в свой список. Ваш дядя мог в бредурассказать про алмаз. Мильман имел возможность его вытащить. Затем приехать вгород. А чтобы скрыть преступление, нашел старый пистолет и отправился кВалиде. Она ему, конечно, открыла. Разве можно заподозрить в убийстве такогостарика? А он мог застрелить Валиду, устроить в доме инсценировку обыска иуйти. А потом мог принять меня и пожаловаться на свою больную спину, чтобыиметь алиби. Убедительно?

– Похоже, что да. Значит, вы подозреваете именно ГенрихаСоломоновича?

– Вы опять меня не поняли. Дело не в нем. Дело в самомпринципе расследования, когда нельзя исключать никакую версию, если против неенет конкретных фактов, доказывающих несостоятельность этой версии. Валиду могзастрелить ваш садовник Гулам, который вчера неизвестно зачем так срочно поехалв Баку и даже попал в аварию. Он ведь так и не сказал, зачем ездил в Баку. Илибывший водитель вашего дедушки – Иса Ашуров. Ведь он вчера был весь день вгороде.

– Он сказал, что был на даче.

– Но он мог приехать в город и снова уехать. И эту версию мытоже не можем исключать. Кто остался? Только бывший помощник вашего дяди –Зинур Марчиев. Единственный профессиональный ювелир в этой компании, если несчитать вас с братом. Я вас не считаю, – сразу сказал Дронго, заметивпредостерегающий жест Бориса Измайлова, – но Марчиев был единственный. И оночень не любил Валиду.

– А это вы откуда знаете?

– Она мне сама об этом рассказала. Однажды ей удалосьслучайно подслушать разговор Марчиева с вашим дядей. И тогда Зинур не жалелчерных красок для того, чтобы запятнать ее репутацию перед Семеном Борисовичем.

– Неужели она это слышала и промолчала?

– Представьте себе, что слышала. И получается, что у нас подподозрением почти все из вашего списка. Может, за исключением Фатьмы, котораяпровела вчера вечер в своем доме, на другой стороне реки. Но это тоже нужнопроверить.

– Я всегда считал, что у меня прекрасная работа, – призналсяБорис, – и сейчас так считаю. А у вас ужасная. Вы обязаны подозревать каждого,кто бывает рядом с вами. Это очень страшно.

– Пока я никого не подозреваю. Я всего лишь высказываю своюверсию. Но нам все равно нужно найти ваш алмаз. И, конечно, убийцу, который былвчера в доме Валиды.

Они вышли из дома, когда к воротам подъехала очередная машина.Это был темно-красный «четыреста шестой» «Пежо». Из автомобиля вышел высокий,немного сутулый мужчина, который, оставив свою машину рядом с воротами, прямона дороге у дома, осторожно вошел во двор. Собаки рвались с цепи. Гуламприкрикнул на них. Незнакомец оглянулся, втянул голову в плечи и заторопился кдому. У него было белое, словно обожженное лицо, с которого содрали кожу.Очевидно, в его кожном покрове был некий дисбаланс, и поэтому он столь нелепо истрашно выглядел. Неизвестный был в темных очках. Он снял очки, показывая своикрасные глаза, когда поднялся по лестнице и протянул руку Борису Измайлову.

– Добрый день, Борис. Я слышал, что вчера застрелили Валиду,это такое ужасное преступление.

– Здравствуйте. Откуда вы об этом знаете?

– Сегодня утром об этом сообщили даже в выпусках новостей.Сразу по двум каналам. И я подумал, что мне нужно как можно быстрее попасть вКрасную Слободу, чтобы увидеться с вами и поддержать вас. Я должен был приехатьвечером, но выехал пораньше.

– Спасибо, – кивнул Измайлов, – я хочу вам представитьнашего гостя, господина Дронго.

– Неужели это тот самый Дронго? – удивился Зинур Марчиев,протягивая руку. Рукопожатие было крепким, рука у ювелира оказалась сильной.

– Что значит «тот самый»? – не понял Борис.

– Знаменитый детектив, – пояснил Марчиев, – я слышал о нем,когда был в Москве. Говорят, что он современный Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро.Я не знаю, как вам больше нравится.

– Меня обычно называют Дронго, – улыбнулся он, – вот так иназывайте.

– Пойдемте в дом, – предложил Измайлов, – вы, наверно,устали с дороги. Сегодня у нас ужин. Вы же знаете, по какому поводу.

– Знаю, – помрачнел Марчиев, – такой был человек. Раньше ячасто оставался в этом гостеприимном доме. Но в последнее время здесь чаще жилврач Мильман, и я старался никого не беспокоить.

Они снова вошли в дом. Марчиев огляделся.

– Прекрасный дом, – пробормотал он, – раньше строили навека, а сейчас строят курятники, которые сносят уже через двадцать лет. И неуспевают построить, как эти дома уже морально устаревают.

– Вы работаете сейчас в магазине Семена Борисовича? –уточнил Дронго.

– Не сейчас. Уже пятнадцать лет. С тех пор как он решилпередать мне свое дело в Баку, а сам переехать в Москву.

– Но он не переехал.

– Верно. Но в девяносто втором еще никто не знал, что здесьпроизойдет. Тогда у власти был Народный фронт и Семен Борисович собиралсяуезжать. Он передал мне магазин, и мы договорились, что в течение десяти лет ябуду выплачивать от общей суммы по двенадцать процентов. Итого я должен былзаплатить ему сто двадцать процентов от общей суммы за десять лет. По-моему,справедливо. Он давал мне большие деньги под кредит в двадцать процентов задесять лет. Два процента в год. Это был даже не кредит, а настоящее благодеяние.У него уже были отложены деньги для переезда в Москву, но в девяносто третьемвсе изменилось. К власти в Баку пришел Гейдар Алиев, и Семен Борисович решил неуезжать. Он всегда говорил, что верит в возможность Алиева стабилизироватьположение в стране. Вы знаете, ювелиры в таких случаях самые чуткие барометрыобщества. Если мы считаем, что здесь еще можно оставаться, значит, не всепотеряно. И он решил тогда остаться. А магазин, хотя формально и считался моим,на самом деле принадлежал ему. До последнего времени, пока я не выплатил вседеньги. Но он мне очень помогал, и я ему благодарен за такую поддержку.