— Он бы хотел, — ответила Костикова, — да этоведь уметь нужно. А наш Вася Килькин умеет только практиканток до белогокаления доводить! Потому что мы безответные… — она снова склонилась к раковинеи стала поливать лицо холодной водой.

— Что же его держат на работе, если он ничего неделает? — спросила Ирина по инерции.

Как это — ничего не делает? — Костикова оглянулась впоисках полотенца, не нашла его и помахала перед мокрым лицом руками. —Вот практикантов ему сплавляют, потом если дело какое ясное, где ничегорасследовать не нужно — ну, бытовая драка или вора поймали прямо на месте,тогда Вася ой как нужен. Потому что он в делах очень аккуратный, все в сроксдаёт, все справочки у него подшиты…

— То есть ты хочешь сказать, — до Ирины дошлонаконец, — что в деле с убийством старухи милиции все ясно? Оттого ипоручили его Килькину?

— А что тут неясного? — практикантка пожалаплечами. — Взяли убийцу на месте преступления, свидетели имеются, оформляйдело, как положено — и всего-то! А что Вася выделывается, на место преступлениявыезжает и мне «умные» мысли для потомства задиктовывает — так это его дурьнаружу прёт, и никто этому не удивляется уже…

Костикова обошла Ирину и скрылась в кабинке туалета. Иринатак разозлилась, что едва Сдержала себя. Надо же, им в этом деле все ясно, иникто не собирается его расследовать! Ей захотелось сделать какую-нибудьгадость — на худой конец запереть девчонку в кабинке, пускай посидит. Онаотмахнулась от этой мысли и выскочила в коридор. В конце концов, практиканткани в чем не виновата, она только хочет хорошую оценку получить.

Проводив взглядом Ирину, умчавшуюся вслед за ассистенткойследователя, Катерина тяжело вздохнула и огляделась. Коридор второго этажа былвыкрашен масляной краской зубоврачебного цвета, для ожидающих приёма штатских внем поставили несколько сколоченных в ряд деревянных кресел, какие раньшестояли в доперестроечных кинотеатрах. Катя уселась в одно из этих кресел иснова вздохнула — оно было жёсткое и неудобное, как куриный насест. Понятноедело, милицейский коридор — не приёмная дорогого врача, здесь не думают обудобствах посетителей, но все-таки нужно и совесть знать!

Рядом с Катей сидела измождённая женщина средних лет спотёртой сумкой на коленях. Покосившись на Катю, соседка вполголосапоинтересовалась:

— Муж?

— Что — муж?

— Ну, муж у тебя под следствием?

— А, ну да! — Катя взглянула на женщину болеевнимательно и с удивлением поняла, что той нет ещё и тридцати, просто невзгодыи волнения состарили её раньше времени.

— Пьёт? — продолжала расспрашивать её соседка.

— Муж? Нет, не пьёт! — с возмущением отвергла Катятакое гнусное предположение.

— А что тогда натворил?

— Ничего он не натворил, — ответила Катяраздражённо, — задержали невинного человека, и на него теперь всех собаквешают!

— Это понятно, — женщина усмехнулась однимигубами, — а обвиняют-то его в чем?

— В убийстве! — ответила Катя вполголоса. Соседкапомрачнела и немного отодвинулась.

Помолчав, она снова повернулась к Кате и спросила, кивнув надверь двадцать восьмого кабинета:

— К этому сидишь?

— К Василию Ивановичу, — кивнула Катерина.

— Ну, он точно разбираться не будет! —сочувственно проговорила женщина.

В это время дверь кабинета распахнулась, и на порогепоявился Килькин. Выглянув в коридор, он недовольно окликнул:

— Костикова! Ты куда подевалась?

И тут его взгляд упал на Катерину.

Сегодня на Килькине не было знаменитого плаща, он был одет впомятый бежевый двубортный костюм, галстук с криво завязанным узлом сбился насторону. При виде Кати в глазах следователя вспыхнул юношеский задор. Онотступил на шаг, всплеснул руками и воскликнул:

— Кого я вижу! Екатерина Михайловна! Не ожидал! Рад,рад! Проходите ко мне в кабинет!

Он молодецки подкрутил кончики усов и посторонился,приглашая Катю в своё обиталище. Катерина растерянно двинулась за ним,перехватив неприязненный взгляд своей соседки, и расслышала, как та возмущённопрошипела:

— Всюду блатные! Всюду знакомства!

Килькин закрыл за Катей дверь своего кабинета, усадил её вшаткое кресло, сел за стол, упёрся подбородком в сжатые кулаки, уставился напосетительницу преданным взором и промурлыкал:

— Замечательно, что вы нашли время… порадовали старика…посидим, поговорим, выпьем кофейку… сейчас моя ассистентка вернётся, она оченьхорошо кофе заваривает…

Катя огляделась. В кабинете было тесновато, здесь помещалисьдва письменных стола и картотечный металлический шкаф. На столе Килькина царилхудожественный беспорядок. Здесь лежали две тёмные курительные трубки,маленькая скрипка и толстая книга «Использование дедукции в работеследователя». На втором столе, очевидно принадлежащем Костиковой, громоздилисьзавалы бумаг и картонных папок, из-под которых сиротливо выглядывал старенькийкомпьютер.

Килькин повернулся к двери и раздражённо выкрикнул:

— Костикова!

— Я к вам не кофе пить пришла, — возмущённозаявила Катерина, — у меня муж на нарах парится! Какие тут разговоры?

— А вот об этом мы и поговорим, — сладким голосомотозвался Василий Иванович, — именно об этом!

Он неожиданно выскочил из-за стола, подбежал к двери,распахнул её и выкрикнул в коридор:

— Костикова! Ты куда пропала! Уволю! Плохой отзывнапишу!

Вместо несчастной практикантки на пороге появилась ИринаСнегирёва. Мягко отстранив следователя, она проскользнула в кабинет и бесшумноприкрыла за собой дверь.

— Костикова немного задержится, — сообщила онаВасилию Ивановичу доверительным тоном, — у неё возникли небольшие женскиепроблемы. Но, я думаю, мы и без неё можем поговорить!

— А вы, собственно, кто? — следователь попятился,переводя взгляд с Ирины на Катю. Катя кашлянула и сдавленно проговорила:

— Это Ирина Снегирёва, моя подруга!

— Нехорошо, — попеняла Килькину Ирина, ведь мы свами уже встречались! Я вот вас очень хорошо запомнила! И вы Катю тожезапомнили!

— Ну как же, — смутился Василий Иванович, — япомню! Присаживайтесь! — И он пододвинул ей жёсткий неудобный стул.

— Кто у вас в музыкальную школу ходит? поинтересоваласьИрина, перехватывая инициативу. — Племянник?

— В школу? Какую школу? — Килькин проследил завзглядом посетительницы, увидел скрипку и зарделся:

— Нет, это я музицирую… в свободное время… длявдохновения, так сказать! Для создания рабочего настроения! При этом мне лучшедумается… серые клеточки, знаете ли!