— И как мы теперь отсюда выберемся? — жалобнопротянула Катя, оглядев пустынную улицу. — Мы заехали в какую-тонеобитаемую часть города!

Как только миновала опасность, она вспомнила, что умирает отусталости и жажды.

Словно в ответ на её слова, в конце улицы появились ржавые«Жигули». Поравнявшись с подругами, машина притормозила, из неё выглянулвесёлый дядька и предложил:

— Девочки, вас подвезти?

— Вы просто ангел! — воскликнула Катерина,забираясь на заднее сиденье.

«Ангел», однако, проявил вполне земную хватку и заломилтакую цену за проезд, что Ирина только охнула.

— Вылезай! — решительно скомандовала онаКате. — Пешком пойдём до автобуса!

— Пешком! — заныла Катерина. — Я не дойду, яумру на дороге…

И верно, пешком далеко, — не моргнув глазом, сказал«ангел», — тут на несколько километров одни заводы. Да ещё личности разныеподозрительные попадаются, сумку отнимут, побьют… опять же вид у вас призывный…— он с интересом покосился на Катькину прозрачную блузку.

Она забилась на сиденье в самый дальний угол. Ирина тяжеловздохнула и поняла, что придётся ехать, а то ещё и правда с бандитамиповстречаешься. Что тогда делать? Звать на помощь? И на людной-то улице никтоне подойдёт, а тут и вовсе людей нету.

Водитель, разумеется, наврал, потому что вывез их кцивилизованным местам буквально через пять минут. Увидев Иринино негодующеелицо в зеркале, он нахально ей подмигнул.

— Да ладно тебе, Ирка, — примиряющее сказала Катя,от которой не укрылись их перемигивания, — по сравнению со ста баксами,которые Васильичу уплатили, это — просто семечки.

— Семечки, — ворчала Ирина, — ещё адвокатуплатить нужно. У тебя долларов много?

— Совсем почти нету… — испуганно прошепталаКатя, — а что делать? И вообще, ещё разобраться нужно, за что этомуадвокату платить.

— Это верно, — согласилась Ирина, — поискинеизвестной спутницы твоего профессора зашли в тупик. Значит, завтра с утраедем в милицию и попробуем вытрясти из следователя — как его?..

— Василия Ивановича, — подсказала Катя, —Василия Ивановича Килькина.

Ирина очень удивилась. У Катьки память была дырявая, онавечно все забывала, особенно трудно ей давались имена и фамилии. А тут ещё иотчество запомнила! Что бы это значило? И тут она вспомнила, как странныйследователь рассыпал Катьке комплименты и брал за ручку. Все ясно, эта дурёхаклюнула. И ведь если начать выговаривать, то сделает круглые глаза, ещё и слезупустит! И как же Ирина устала от этой семейки Кряквиных!

Вечером подруги пили кофе на кухне. Катя задумчиво смотрелато на тарелку с сыром, то на упаковку ветчины, решая сложную моральнуюпроблему: с чем сделать четвёртый бутерброд. Яша тихонько поскуливал снизу и несводил с Катерины преданных глаз в расчёте на очередную подачку.

— Сейчас, Яшенька… — задумчиво проговорила Катя иположила поверх ветчины основательный кусок сыра.

В это время зазвонил телефон.

Ирина протянула руку к аппарату, ответила и передала трубкуКате, округлив глаза и едва слышно прошептав:

— Катька, ты кому этот телефон дала? Катерина пожалаплечами, откусила от бутерброда и поднесла трубку к уху.

— Катерина Михална! — услышала она низкий ирешительный мужской голос. — Как здоровье?

— А это кто? — удивлённо спросила Катя.

— Вы че, в натуре, меня не узнали? Богатым буду! —в трубке радостно засмеялись. — Это же Вован! Сосед ваш по квартире!

— А, Вованчик! — Катя облегчённо вздохнула. Иринаудивлённо уставилась на неё, схватившись за сердце.

— Да это Вован, из старой моей квартиры, —зашептала Катерина, — я ему твой телефон на всякий случай дала, есликакие-то важные звонки будут…

Ирина вспомнила Катиного соседа, громилу самого бандитскоговида, который очень зауважал саму Катерину и её подруг после несколькихсвязанных с ними интересных эпизодов .

— Что случилось, Вованчик? — спросила Катя,удивлённо глядя на тарелку, куда только что положила недоеденный бутерброд.Бутерброд исчез, а из-под стола доносилось громкое чавканье и удовлетворённоеурчание.

— Да ничего особенного не случилось… — протянулВован, — звонил тут какой-то Григорий, очень просил с ним связаться. Нувот я и подумал — вдруг это, по жизни, что-то конкретно важное…

— Григорий? — переспросила Катя. — КакойГригорий?

— Как же его… — задумался Вован, — Двойкин… илиТройкин…

— Четверкин! — догадалась Катерина.

— Во-во! — радостно подтвердил Вован.

Из-под стола вылез Яша, облизнулся шершавым малиновым языкоми снова преданно уставился на Катю.

— Имей совесть! — прикрикнула она на кокера. —Только что спёр у меня целый бутерброд…

— Бутерброд? — удивлённо спросил Вован.

— Вованчик, это я не тебе, — ответила Катя, —это Яшка тут хулиганит!

— Привет ему передавайте, — голос Вованапотеплел, — и Жанне Георгиевне тоже! Ну и Ирине Анатольевне…

Из троих подруг решительная и деловая Жанна произвела нанего самое сильное впечатление.

— Непременно передам; — пообещала Катя, —спасибо тебе большое за звонок!

Повесив трубку, она погрозила Яше и повернулась к подруге:

— Гришка Четверкин звонил, художник знакомый. Не знаю,что ему понадобилось…

Она набрала номер. Ирина встала и принялась мыть посуду.

— Гриша, привет! — жизнерадостно воскликнулаКатерина.

Затем на некоторое время замолчала и снова затарахтела, перечисляякакие-то фамилии и непонятные посторонним профессиональные термины. Наконец оназакончила разговор и удивлённо оглядела опустевший стол.

— А мы что — больше ничего есть не будем?

— Не будем, — сурово отрезала Ирина, — наночь много есть вредно.

— Да я вообще почти ничего не съела, —расстроилась Катя, — у меня Яша бутерброд увёл! Правда, Яша?

— Ни за что не признается, — усмехнулась Ирина,глядя в честные глаза кокера. — Ты лучше скажи, чего от тебя хотел этотШестеркин?

— Четверкин, — поправила Катя подругу. — Унего завтра выставка открывается, приглашал на вернисаж. Пойдём со мной? —И она заискивающе уставилась на Ирину: — Гришка — пейзажист… у него естьзамечательные виды нашего города… тебе должно понравиться…

— Ну ты даёшь, — возмущённо проговорила та,вытирая руки кухонным полотенцем, — у тебя муж под следствием, а ты потусовкам шляешься!