…Нос к носу очутилась с Жаном!

Мне показалось, что кровь заледенела у меня в жилах, когда я увидела его красивое лицо!

У него были все такие же черные, волнистые длинные волосы, связанные ленточкой.

Такие же синие красивые глаза. Только сейчас я видела — в них не отражается ничего живого и теплого. Они были холодны, как лед.

Он был так же статен, высок и хорошо одет. В темно-синий, почти черный, дублет, украшенный шнурами, серебряным шитьем и мелкими поблескивающими камешками.

И улыбался так же приветливо, как в первый день нашего знакомства.

Бывший муж… Признаться, я уже привыкла к мысли, что его в моей жизни не было. Он словно умер, и я дышала свободнее с этой мыслью.

Он шагнул было ко мне, приветливо улыбаясь, но я отшатнулась, как от привидения.

Мне показалось, что в его присутствии мне душно, нечем дышать. И страх накатывает волнами.

— Не смей ко мне приближаться! — выдохнула я.

Жан остановился.

На его лице выписалась обида.

— И это вместо поцелуя? — произнес он разочарованно. — Вместо слов любви? Так ты встречаешь мужа, вернувшегося из долгой поездки?

— Твоими словами любви я сыта по горло! — прорычала я яростно. Сама не заметила, как в моей руке оказалось сучковатое полено, промерзшее, тяжелое. — А ну, отошел от моей двери! Можешь ехать в другую поездку, мне все равно!

Он послушно сделал шаг назад. Надо ж, какой сговорчивый!

— И зайти меня не пригласишь? — глядя на меня невинным взглядом, произнес Жан. — Я только что с дороги. Спешил тебя увидеть.

— Тебя сюда никто не звал! И не позовет никогда! — яростно рыкнула я.

Умом я понимала: у меня, маленькой и хрупкой, не было ни малейшего шанса против него. Но отступать я не собиралась! Только драться!

Но Жан был само миролюбие.

— Какая ты стала, — произнес он с ноткой восхищения, рассматривая мою простую, но чистую одежду. Мой белый фартук, льняную косынку. Выбившиеся пряди светлых чистых волос. Мои нарумяненные щеки! Его голос —это отдельный инструмент. Бархатный, обволакивающий, полный обаяния. Жан на нем играл виртуозно. Выжимая тончайшие оттенки эмоций. — Красивая, смелая. Уверенная…

— Такая же, как до встречи с тобой, — рявкнула я. — До тех пор, пока ты и твоя семейка не взялась за меня!

— Ну, зачем ты так, — мягко упрекнул меня Жан. Он шевельнулся, и я снова ткнула в его сторону поленом.

— Не подходи! Стой там, где стоишь! Ни шагу!

Голос его тотчас переменился, стал строг.

— Мы все еще женаты, — напомнил он мне жестко. — И я имею право…

Я усмехнулась.

— Да неужто?! А вот у твоей мамаши есть на этот счет другие взгляды! Она вышвырнула меня на мороз, больную!

— А что ты хотела от старушки? Она была сама не своя от горя. Потеряла долгожданного внука…

— И внучку вслед за ним выкинула! — рассмеялась я. — Не надо врать. Клотильда не испытывает родственных чувств к нам.

Жан грустно покачал головой.

— А ты? Ты испытываешь родственные чувства? Она лежит больная, — сказал он укоризненно. — Твой дружок славно отходил ее палкой. Неужто совсем ее не жаль?

— О, да! Какое хорошее слово — славно! Это уж точно!

— Но я не сержусь на тебя за это, — небрежно сказал Жан. — И зла не держу. Что ж… Клотильда получила по заслугам. Выгнала тебя, да еще и пришла отнять последнее. Так ей и надо.

— Ой, спасибо! Как великодушно! А то прямо нам нужно было твое разрешение, чтоб поколотить ее палкой!

— Меня вот что беспокоит, — став вдруг ужасно серьезным, произнес Жан. — Этот мужчина… Ты ведь жена мне. Как ты могли привести в свою постель другого?

— Жена? — горько произнесла я. — Разве жену морят голодом, холодом и тяжкой работой? Разве над женой позволяют издеваться? Когда дело касается твоей чести, тогда ты вспоминаешь, что я жена?

— Мы не разведены, — рыкнул Жан. Я пожала плечами безразлично. — Ты моя жена перед людьми! И водишь к себе этого… ты что, живешь с ним? Живешь во грехе?! Нашла себе мужика, дала ему, и он теперь живет с тобой? Он знает, что блудит с чужой женой?

— Так иди и разведись с мной, если тебе что-то не нравится, — сказала я глухо.

— Я не хочу, — резко ответил Жен. — Я люблю тебя! Я хочу, чтоб ты вернулась ко мне! Ты моя, и так будет вечно!

Он снова шагнул ко мне, но я решительно взмахнула поленом.

— Ни шагу больше! Не смей заходить в мой дом! Никогда! Даже к порогу моему не смей подходить, мерзавец!

Жан оскалился.

Никогда не видела у него такого жуткого и яростного оскала.

— Силой тебя уведу — прорычал он. — Ты моя жена, и подчиняться мне обязана!

— Разве? — усмехнулась я. — А мне вот показалось, что ты на другой намерен жениться. Так что вся твоя любовь кончится, стоит мне к тебе поближе подойти. Ты мне голову топором расколешь, и все. Была жена — и нет ее. Безутешным вдовцом ты будешь намного привлекательнее для богатой невесты, так?

В его синих глазах полыхнула безумная злоба.

— Откуда ты знаешь? — выдохнул он, не сдержавшись.

Я усмехнулась.

— Просто сложила два и два. Ты ведь не работаешь нигде. Ничем не торгуешь, ничего не делаешь. На что же живешь? На деньги обманутых женщин. Кончились деньги — женщину на кладбище, и бежишь следующую охмурять. Мои деньги у тебя кончились. Стало быть, ты сейчас ищешь новую золотую рыбку. И, раз уж решил срочно от меня избавиться, уже нашел. Так?

Он шагнул ко мне с таким угрожающим видом, что я безотчетно махнула поленом в его строну.

Но не попала.

Он резко остановился, словно натянулся невидимый поводок, не пуская его дальше некой черты.

— Я уничтожу тебя… — прорычал он, сжимая кулаки.

От страха в моей голове все смешалось. И я не нашла ничего умнее, чем раскрыть двери и громко крикнуть:

— Лиззи, детка! Что там Клод?

— О, сидит, щеки красные надул! Ему ужасно нравится его новый дом!

Жан так и отшатнулся, встряхиваясь, как мокрый кот.

— Он что, дома сейчас, — каким-то ослабевшим голосом спросил он. — Клод