- Договорились.

Договорились! Я тоже там буду. И уже знаю, что сделаю…

В полдень следующего дня градусники снова показывали плюстридцать, и не купаться было невозможно. На карьере - а он находился впятнадцати минутах ходьбы по дороге в противоположную от станции сторону - язастала не только Андрея и Вальку, но и всю поселковую молодежь.

Дэн с друзьями, расположившись на пестрых покрывалах,занимали половину пляжа: от пацанов, как обычно, шел дым, запах пива и вопли:«С бубей ходи!» или «А на-ка десятку!». Увлеченная игрой, компания не обращалани малейшего внимания на разлегшуюся рядом Катьку. Та, судя по призывной позе,микроскопичекому купальнику с блестками и не по-пляжному густому макияжу,оказалась возле Дэна отнюдь неспроста. Она откуда-то притащила прошлогоднийжурнал «Оффисьель» и пыталась читать его, изображая из себявальяжно-независимую даму, которой нет ни до кого дела. К сожалению, это уКатрин не получалось: оводы не позволяли. Каждые полминуты неудавшаясягламурница переворачивалась на другой бок, судорожно дергала попой или отмахиваласьногой от жирных кусачих мух. «Катька! Катька-а-а-а! Иди к на-а-а-ам!» - оралаКислая, висевшая на железной балке, которая торчала над карьером. На Кислойбыло абсолютно мокрое синее платьишко: видимо, разгуливать в трусах она ужестеснялась, а настоящий купальник пока что не завела. В воде резвилисьнесколько мелких пацанов: они забирались на спины друг другу и прыгали в воду,создавая массу брызг. Потом один схватил Кислую за ноги, и она с визгомплюхнулась в воду. «Хватит брызгаться, в конце концов!» - недовольно закричалаЕлкина. Она уже минут десять боязливо пробовала водичку ногой, но окунуться таки не решалась. Елкин, изнемогая от жары, сидел на берегу в обнимку с шерстянымВасилием: караулил «сыночка».

Вальку и Андрея, резвящихся на середине карьера, я заметилапочти сразу же. Еще до них в глаза мне бросился Макс. Он стоял на мелком месте,спиной ко мне, по пояс голый и такой неожиданно красивый. Мне показалось, чтоон светится. Что он главная фигура в этой композиции. Что остальные купальщики- только фон для него. Что если сейчас снять карьер вместе с пляжем, а потомпоказать кому-нибудь фотографию, то этот кто-то непременно первым делом обратитвнимание на Макса. «Смотрите, какие руки, какие плечи, какая спина! - заметитзагадочный зритель. - Кто бы мог подумать, что Максим такой спортивный! Ему,наверное, ничего не стоит пятьдесят раз отжаться от пола!»

Я одернула себя. Что за дурацкие мысли?! Макс считает менясмешной, нелепой. Макс не смотрит на меня как на девочку. Макс предпочел Вальку.Впрочем, теперь он, конечно, жалеет об этом. Но я не собираюсь заниматьсяблаготворительностью, не собираюсь дружить с парнем по остаточному принципу:«Эта отшила, тогда пойду с той!» Пускай Макс продолжает делать вид, что его небросали, что он доволен жизнью, что все классно. У меня есть занятия поважнее,чем пялиться на него!

Валькина, Андреева и Максова одежда лежала на одномпокрывале: три футболки - одна с поросятами и две с какой-то футбольнойсимволикой - и трое джинсов: одни мелкие, с махрами, кое-где полопавшиеся,вторые - светло-синие, изрезанные, третьи - почти новенькие, черные. Андреевы.Они-то и нужны мне.

Дождавшись, когда никто из троицы не будет смотреть в моюсторону, я быстро присела и сунула в карман черных штанов записку. Сразу жеподнялась. Уф, кажется, не заметили! В который раз за лето мне приходитсяподбрасывать фальшивые любовные записки? Уже и со счета сбилась…

В послании Андрею, написанном почерком, очень похожим наВалькин (несколько лет дружбы не прошли даром: мы научились не только разбиратьпочерки друг друга и имитировать их), содержалось приглашение на свидание.«Твоя единственная» - гласила подпись внизу письма. Андрей не должен былсомневаться, что его зовет Валька! Надеюсь, он как можно дольше будет приниматьменя за нее: и после первого поцелуя, и после второго… Я постараюсь успетьсделать с ним как можно больше всяких безобразий, чтобы факт измены оказалсябесспорным, чтобы их любовь дала как можно более глубокую трещину! Для тогочтобы не разоблачили - стану молчать. И абсолютная темнота будет мне в помощь:ведь супер-пупер-экстремальное свидание пройдет не на скамейке под луной, авнутри Петровичева погреба!

Дабы не вызвать ни у кого подозрений насчет цели посещениякарьера, я залезла в воду и сплавала к другому берегу, а потом обратно,стараясь держаться как можно более независимо и не обращать внимания на своихбывших знакомых. Впрочем, то ли мне показалось, то ли Макс в какой-то моментокликнул меня, бросив: «Привет, Надя!» Валька тоже зачем-то махала рукой -издевалась, наверно. Я сделала вид, что не замечаю их обоих. Потом Андрейобрызгал меня водой. Я посчитала это хорошим признаком, но приближаться нестала, чтобы не раскрывать раньше времени своих планов, и вообще вела себя так,как будто бы знать не знаю всю эту троицу. Напряглась по старой памяти, услышаввзрыв хохота и улюлюканье за спиной, но, обернувшись, успокоилась: этомальчишки издевались на Кириллом, который пытался плыть с куском пенопласта,являвшегося, по мнению пацанов, собачьей какашкой. Когда с таким жеплавсредством в воду вошел Елкин, ребята только непонимающе переглянулись. Япосмотрела на берег: Василия уже обнимала его сохнущая «мама».

На обратном пути мне навстречу попался дядя Гоша.

- Ну что, как водичка, ха-ха? - спросил он, как всегдабеспричинно веселый. - Вот тоже решил окунуться!

Дядя Гоша был с ног до головы в машинном масле. Видимо,только что ремонтировал свой «Москвич».

Вечером я волновалась, как никогда. То думала о том, как быАндрей не усомнился в авторстве письма, и утешала себя тем, что Валькалюбительница экстрима и всяческих хулиганств, а ее кавалер, конечно, долженбыть в курсе. То беспокоилась насчет того, как бы неожиданные обстоятельства влице моих родителей, каких-нибудь прохожих или Петровича, решившего проведатьсвою собственность, нам не помешали; тогда приходилось повторять себе, чтоночных вылазок на моем счету уже немало, и все они пока что более-менееудавались. Еще иногда мне приходило в голову, что Андрей может узнать меня позапаху. Правда, ни я, ни Валентина не пользуемся духами, и вроде бы ничемособенным не пахнем… Но вдруг влюбленные чувствуют более тонко или я просто непринюхивалась? Эту мысль я старалась просто выкинуть из головы. Больше всеговолновало другое. Я ведь до сих пор не целовалась! Вдруг у меня не получится?Конечно, как всякая уважающая себя девочка-подросток, я не раз приставала свопросами к более опытным знакомым и вводила в поисковую строку Яндексавзволнованную фразу «Как поцеловаться первый раз?». Отовсюду отвечали, что этопросто, что носы совершенно не мешают этому делу, что надо просто доверитьсясвоим чувствам и все произойдет само… Но то - теория. А как будет на практике?Вдруг я окажусь неспособной к поцелуям (ведь есть же люди, неспособные кматематике)? Отправившись ночевать на чердак, я пролежала до условленноговремени - до часа ночи - без малейшего желания спать. Потом взяла под мышкуватное одеяло и тихо спустилась вниз.