на фирме.

Мещеренко по жизни никому не доверял, тем более дальше прихожей никого не впускал в свой бизнес. Там он привык тотально контролировать и все единолично решать вплоть до цвета туалетной бумаги в офисном сортире.

Фил не собирался менять свои привычки и после того, как сделался хозяином крупного агентства, будучи твердо уверенным, что все охватит и всюду успеет, однако успевать перестал, причем настолько, что допустил несколько серьезных косяков, решая вопросы о туалетной бумаге. До Ящера наконец дошло, что еще немного и фирма начнет терять прибыль. Если только он не найдет заместителя.

Но имея патологическую недоверчивость вкупе с завышенными требованиями, найти человека, на которого он смог хотя бы отчасти положиться, оказалось не просто трудно, шанс данного события приравнивался к нулю.

Надо отдать Ящеру должное – он пытался. В результате чего турнул череду вполне квалифицированных топов, не снеся их присутствия на своей территории больше недели.

– Ну, полные, полные придурки! Вань, скажи, неужто вокруг одни только уроды и придурки?! Или мне одному так не везет? – стонал Фил Ящер, заливая Ивану в ухо поток мрачной безысходности.

Ваня невозмутимо выдержал напор нытья и на эмоции не повелся, но пообещал поспрошать кого нужно. И поспрошал Надежду.

В неординарных талантах Киреевой Надежды он имел возможность убедиться лично, ведь именно она два года назад спасла его детище «Микротрон» от гигантских убытков, предотвратив кражу инновационного проекта, и именно она совсем недавно распутала клубок преступлений, с которым полиция не смогла разобраться, пойдя по ложному следу[1].

Иван Лапин был убежден, что Надя управится с проблемами Фила легко и непринужденно, как это делала всегда, Ивану не будет стыдно за будущую жену. Да и отвратительный характер Ящера Надежду не напугает, а уж тем более не смутит.

– Ты как, хочешь там поработать? – спросил ее Иван.

Надя подумала и решилась.

А почему нет? Попробовать можно, тем более по протекции.

По протекции – это значит, что отношение к тебе будет доброжелательное, а на первых порах это важно. А то что тема незнакомая, так это даже интереснее еще.

А теперь от нее требуют компетентность в рекламных делах. Да откуда?! И ей пришлось на ходу импровизировать, чтобы лицо не потерять. Этого она не любила – терять лицо. Затем и выдала тираду про испытательный срок. А потом нагло добавила:

– Однако, если я правильно поняла Ивана Викторовича, речь идет не о том, чтобы пристроить меня на почетную должность. Речь идет о том, чтобы вам помочь, а, Филипп Эдуардович?

– Моя дорогая мадам… – с нескрываемой иронией отреагировал Фил Мещеренко. – По-вашему, я должен поверить, что вы и есть тот самый гений бизнес-процессов? Талантливый администратор и изобретательный стратег? А с какого ляду я должен в это поверить?!

Действительно, ящер.

И тогда Надежда улыбнулась легко и белозубо, и сверкнула серыми аквамаринами глаз, и весело произнесла:

– Филипп Эдуардович, а вы проверьте!

Конечно, все у нее получилось. У Киреевой были мозги, которыми она умела пользоваться, и опыт, в общечеловеческом значении этого слова. Разве она могла проиграть?

Первым делом, чтобы осмотреться и разобраться, она поближе познакомилась с департаментом продаж, персонал которого занимался тяжким обзвоном фирм с целью пополнить ряды желающих воспользоваться услугами «Радуги причуд».

Девки там собрались скандальные и борзые, но ведь у интеллигентных тихонь не получится впаривать рекламные услуги на расстоянии, особенно если твой телефонный визави упорно не хочет въезжать, зачем ему эта услуга требуется вообще.

Надежда, даже не зная рекламной специфики, смогла понять, что единственный этот департамент и приносит Филу Ящеру деньги, тогда как все прочие службы исправно их тратят. Следовательно, в первую очередь необходимо разобраться, нет ли каких-либо резервов, чтобы денег он приносил еще больше. И под резервами она не имела в виду фитили по итогам недели.

Киреева поговорила с горластыми продажницами. За кофейком с сигареткой девчонки ей охотно рассказали, какие отмазки чаще всего бывают озвучены, кроме уныло-стандартного «нет средств».

Девчонки, которых было числом пять, рассмотрев в Киреевой нечто родственное, выложили ей не только информацию по запросу, но и собственные претензии, но и мысли, после чего Надежда предложила Мещеренко кое-что поменять в пакете услуг, расценках, бонусах и прочем.

Результат последовал быстро, и Киреева снискала уважительную признательность от рекламщиц, что само по себе уже редкость.

Мещеренко пожал плечами.

Потом она принялась за местный арт, а именно художников-дизайнеров, призванных заниматься созданием креатива: оформлением буклетов, сайтов, уличных рекламных щитов и тому подобной красоты.

Надежде бы и в голову не пришло их трясти, но сисадмин ей проболтался, что богема чаще сидит без дела, шаря по соцсетям, чем творит. Не потому что саботажит, а в силу малой загруженности и в связи с этим наличия свободного времени.

Поручила одной из девчонок-продажниц искать заказы на графический дизайн, чтобы загрузить творческую часть фирмы под завязку.

«Арт» временно на «новую метлу» надулся, но поостыл после того, как бухгалтерия стала чаще приглашать дизайнеров расписываться в платежной ведомости.

Затем добралась и до типографии, которой Мещеренко гордился в особенности, и предложила боссу на выбор – либо расширяться и брать заказы со стороны, либо, на фиг, теток разгонять и станки распродавать, а свою полиграфию печатать в какой-нибудь крупной типографии.

Фил почесал в затылке и решил расширяться.

Все это она успела провернуть за оговоренный месяц, а по его прошествии Мещеренко заявил, что намерен отправиться в отпуск.

– Чуть не забыл, – проговорил он недовольным тоном. – Напиши заявление о приеме на работу, я сейчас тебе его подпишу. Задним числом, естественно. На должность исполнительного директора с окладом…

– Филипп Эдуардович, – перебила Надежда босса. – Спасибо большое, конечно. Тут такое дело…

– Что еще? – раздраженно прокаркал босс. – Какое дело? Ты что, сделать ручкой решила?

– Нет, нет, я, конечно, остаюсь. Проблема не в этом… Тут, скорее, дела бюрократические. Понимаете, у меня другая фамилия скоро будет. Вы не возражаете, если я заявление напишу позже? Чтобы лишних исправлений в документацию не вносить…

– Не переломишься, внесешь, – отрезал Мещеренко. – Пиши ту фамилию, какая у тебя сейчас.

«Хам», – привычно подумала Надежда и написала, и с тех пор тут и работает, и не жалеет.

С Филом Ящером у них отношения непростые, поскольку он, как Надя про себя решила, являлся идейным женоненавистником, не оставляющим за женским полом права на мозги и способности, кроме самых простейших для выполнения простейших же функций.

Сам факт существования Надежды Киреевой как таковой здорово сбивал его с толку и никак не монтировался с привычным миропредставлением, оттого и раздражал, а