Но желание прижать к себе женское тело вряд ли проистекает из осведомленности о существовании самого института брака.

Возможно, Аэдо – поскольку был собран верховным стором – и сам до конца не понимает собственных ощущений?

А я? Сама я что по этому поводу думаю?

Я вздохнула, и нахлынула печаль – такая родная и привычная.

Что могла об этом думать? Только лишь то, что когда-то я любила Александра Вейна, а потом его убили девиране, но Алекс… такое впечатление, что он никуда не делся. Я до сих пор иногда думаю о нем, как будто он жив и просто уехал в командировку. Алекс все еще был со мной. Более того, мысли о том, что он просто уехал, так и не позволили мне хотя бы попытаться сойтись еще с кем-то. Вернее, были жалкие попытки, но все те мужчины казались мимолетной тенью на водной глади. Александр Вейн по-прежнему был где-то там, недосягаемый, но страшно близкий.

Я поморгала, стремясь высушить набежавшие слезы, остановилась – как раз там, где коридор закончился, а дальше начиналось помещение, где мы с медиумом Аэдо ужинали.

Сам он… был уже там. Черный силуэт, к которому я начала привыкать – на фоне огромного, во всю стену, панорамного окна, за которым все так же плавала изогнутая губка даториума, словно спрыснутая тускло-серебряными каплями. Капли шевелились, и теперь я уже знала, что это – альхьес, и что они кормятся с поверхности даториума. Я коснулась виска. Уж лучше разговаривать сообщениями, чем слушать неживой голос медиума.

«Доброе утро!» - подумала я, транслируя сообщение адресату.

Неподвижная до этого черная фигура дрогнула. Он повернулся ко мне так стремительно, словно ждал.

«Доброе утро, Маргарита. Можно, я буду называть тебя Марго? Мне было бы приятнее так».

Я пожала плечами.

Как раз в этот миг из бокового прохода к столу поспешила вчерашняя крокобелка с подносом в подвижных лапах. Интересно, отчего он сделал слугу именно таким? Впрочем, узнаю…

«Можно. Я не против.»

В ответ получила образ улыбающейся мордашки. Да, определенно, лучше общаться сообщениями. И привычнее, и не вздрагиваю от синтезированной замогильной речи.

Крокобелка тем временем принялась составлять на стол содержимое подноса: блестящий металлический кофейник, чашки, вазочку с джемом, масло, корзинку с маленькими круглыми булочками…

«У нас сегодня очень человеческий завтрак», - подумала я.

«Мне казалось, что тебе будет приятно, если обстановка будет максимально приближена к той, к которой ты привыкла».

«Кстати, об обстановке… Мне было бы очень приятно, если бы мое белье не убегало от меня ночью.»

«Это просто смена белья», - он пожал плечами. Так и стоял на фоне окна, сцепив руки за спиной.

«Но мне будет приятно, если, максимально приближенно к привычной обстановке, у меня будет право это белье с себя снимать самостоятельно».

«Хорошо, я перепрограммирую твою кровать».

«И, главное, чтобы моя кровать меня не съела так же, как белье».

Аэдо вздрогнул и прислал мне в ответ веселую мордочку, которая заливалась смехом, разбрызгивая слезы.

«Твоя кровать может тебя спрятать, если на то возникнет необходимость. Это я тоже запрограммирую».

«А я там не задохнусь?»

«Определенно, нет».

И он сделал жест, приглашая к столу. Крокобелка отступила на пару шагов, и я еще раз внимательно ее оглядела. В самом деле, крокодил, сидящий на задних лапах и задравший хвост. Ну что за фантазия у медиума? Нет, чтоб сконструировать альхьес в виде красивой девушки, или хотя бы в виде чопорного дворецкого.

Я села, стульчик подо мной привычно всколыхнулся и замер. Аэдо собственноручно налил мне самого настоящего кофе – и пах он превосходно, как кофе. Я, поглядывая то на расчерченную сотами тьму под капюшоном, то на терпеливо ждущую крокобелку, взяла круглую булочку, разрезала ее вдоль и принялась неторопливо мазать маслом.

«Что мы сегодня будем делать?» - поинтересовалась у Аэдо.

Он тоже налил себе кофе, скрупулезно отмерил две ложечки сахара. Затем снял крышку с глубокой тарелки. Я заглянула туда и невольно поморщилась: белковый коктейль. Очень полезный, очень питательный и совершенная дрянь на вкус.

«Что захочешь».

«Я не знаю, чего хотеть», - соврала я.

В сообщениях легко лгать. В них нет эмоций, одни буквы и, быть может, эмоциональные иконки.

А на самом деле мне хотелось убедиться, что в моим папой все в порядке. Вообще, хотелось полететь и забрать его из лаборатории, и чтобы он жил здесь, с нами, но… Неизвестно, чем закончится эта авантюра Аэдо по спасению малознакомой женщины. И неизвестно, где на самом деле безопаснее.

«Тогда мы будем просто жить» - получила я ответ.

С этим сложно было не согласиться.

«Верховный стор уже узнал, что я здесь?»

Аэдо качнул головой.

«Нет».

«Но как же – даториум? Вы же все знаете… И обо всех».

Медиум меланхолично помешал ложкой коктейль, зачерпнул этого мерзкого на вид розоватого киселя. Полная ложка исчезла в темноте интерфейса.

«Позволь мне пояснить, Марго. Сама суть даториума – она весьма интересна. Даториум – как наносная порода на дне водоема. Информация, которая циркулирует во Вселенной, постепенно оседает в виде объектов даториума. Любая информация. Но здесь ключевое свойство даториума – это то, что информация оседает там с некоторой задержкой. Что-то раньше, что-то позже».

«И что-то – никогда?»

«Нет. Когда-нибудь, но период времени, когда в даториуме окажется та или иная информация, предсказать практически невозможно. Вот с убийством Эрлы все случилось быстро, буквально в течение пары часов. Информация о том, как я поставил подпись на брачном договоре, и он был сохранен в реестре Альянса, пока не попала в даториум. Возможно, это дело следующей минуты. А, возможно, еще нескольких часов».

Я задумчиво жевала булочку с маслом. Интересно получалось с этим даториумом. Но, учитывая размеры Вселенной…

«Какова же тогда скорость распространения информации?» - спросила я.

«Так ведь мы имеем дело с различными объектами даториума, которые нарастают в разных локациях. Там, где больше источников информации, Марго. Этот вот даториум вырос на границе Альянса. Другой объект вырастет еще где-нибудь. Собственно, в этом ничего удивительного, законы информации таковы, что удобнее хранить ее там, где ее источники, правда ведь?»

Я кивнула. Правда. Даже мой локальный банк данных путешествовал следом по узлам сети, располагаясь там, где находилась я. Другое дело, что все это обеспечивалось искусственным образом, а даториум вырастал сам.

«Люди просто еще не добрались до основных законов информации», - пришло сообщение, украшенное радостным смайликом.