— Ну тут опять без панков не обойтись. Кто первый сталрезать вены на сцене? Милашка Игги Поп. И ничего, старый хрен до сих пор скачетсамым крутым панк-козлом. Сиду Вишесу повезло меньше, он так вошел в образ, чтостал резать вены не только на сцене, но и в ванной, что его и погубило.

— Ну вот, за это эмо и не любят, что они у всех всегопонахватали, ничего своего, позеры позорные.

— Слушай, Митя! А может, ну их нах, этих эмов? Через парулет о них никто и не вспомнит, а ты на них столько здоровья потратишь? Лучше бдевушку завел постоянную, а то вроде и балагур ты, и весельчак, а девушки посленочи с тобой больше не показываются.

— Это не твое дело, мозг.

— Эт точно, тут тебе с другим органом пообщаться нужно. Хотяскажу тебе по секрету, я им непосредственно заведую. — Молодец, смешно пошутил.Позитиффчик. Антиэмо, сто пудов.

— Ну вот, опять. Дима, я серьезно беспокоюсь за своездоровье. Мне из-за тебя в последнее время везде эмо мерещатся. И на работе, иво сне, и в зеркале. Ну, к эмо-Гитлеру я уже привык. А тут смотрю«Человека-Паука» и понимаю: все, писец. Он скрытый эмо — и одежда, и причесочкас челкой.

— Ы-ы-ы, мозг, какой же ты у меня креативный.

— Это так. Ой, Дим, а это что за уроды? Откуда клоуны?

— Так, мозг. Похоже, мы заснули. Пойду посмотрю.

Дмитрий уверенной походкой направился к своим гостям. Стоялачудесная летняя погода. Светло, тепло и безмятежно стало у Димы на душе. Всеего дневные страхи улетучились, злосчастное убийство забылось, и он с интересомразглядывал колоритную парочку, сидевшую на кровати с черной подушкой и розовымпокрывалом. Кровать стояла на ярко-зеленой лужайке, и Дима, идя к ней, с удовольствиемтоптал сочную траву, вминая ее в податливую землю босыми ногами. «Блин, я ведьв одних трусах, причем с надписью „Эмо — сакс", — подумал он. — Даплевать, это же сон». И тут на голове у Димы нарисовался черный классическийцилиндр. «Вид, конечно, идиотский, но не более, чем у этих двух придурков», —утешил его мозг. «Это точно, мерзее парочки я не видел. Еще сидят, взявшись заруки, и ногами болтают, как дети. Может, зашвырнуть их вместе с кроватью кудаподальше?» — подумал Дима и обратился к фрикам: — Вы хто?

Ответа он не дождался. Непонятно откуда раздалась музыка излюбимого Диминого мультика «Нарру Tree Friends». Толстяк клоун с сардоническойулыбкой в тридцать три лошадиных зуба, сам весь в красном, с красной рожей и вкрасном парике, поднял руку, и от его толстого пальца в воздухе прочертиласьжирная красная пунктирная линия прямо до лица онемевшего Дмитрия. Пунктиросыпался. Клоун спросил сидевшего рядом с ним карикатурного эмо со страшногорящим прищуренным глазом:

— Это он? Ты уверен?

Тот отрицательно помотал головой. Черная челка на секундусдвинулась, обнажив обуглившийся череп с пустой глазницей.

— Я видел его лицо долю секунды, когда после моего удара онупал и бандана съехала, потом он схватился за живот, а я уже рубился с другим.

— Вы хто? — уже с меньшим энтузиазмом настаивал Дмитрий,которому почему-то очень захотелось проснуться.

— Ну, судя по надписи на трусах, это наш клиент, по любому,— продолжал клоун. — Надо бы заглянуть ему в башку, покопаться слегка.

— Идите в жопу, а я иду домой. В Бобруйск, жывотные! Выпросто плод чьего-то воображения, — забеспокоился Дима, — может быть, даже имоего. Жалкие картинки. У меня столько креатива в последнее время, всего неупомнишь. Вот тебя, карикатура, я точно сто раз видел. А клоун, похоже, скакого-то тату-сайта прибился.

— Сообразительный, чубрик. Люблю таких. У них большой жирныйвкусный мозг, — сказал клоун елейным басом. Тема из «Нарру Tree Friends» сновой силой заиграла у Димы в ушах. Пытаясь избавиться от нее и инстинктивнозащищая голову, он пониже надвинул цилиндр.

— Сколько тебе лет? — спросил тощий.

— Двадцать два.

— А мне еще восемнадцати не исполнилось. Помнишь меня? Ты сосвоими дружками убил меня три дня назад. Хорошо повеселились?

Дима запаниковал. Напрасно он пытался обратиться за помощьюк мозгу, того явно свело судорогой страха. Дима тщетно попытался проснуться,попробовал убежать от страшной парочки, но ноги словно вросли в землю и пустилитам прочные корни. «Все, надо завязывать с Интернетом, не больше шести часов вдень. Такой боян снится». Карикатурный эмо тем временем вскочил с кровати и водно мгновение оказался прямо перед Димой. Его налитый кровью глаз заглядывал вДимину позитивную душу, словно пытаясь узреть в ней истину.

— Узнал меня?

— Нет, я вообще не понимаю, что за предъявы. Ты в моем сне.Так что забейся в угол, поплачь и умри. Эмо так себя не ведут.

— Много ты знаешь про эмо!

— Я про эмо знаю все. Я вашу мерзкую братию уже два годапиарю! А вы в благодарность мне каждую ночь в кошмарах приходите, правильно васвсе гнобят.

— Так это ты третьего дня флэшмоб после концерта затеял? —поднимаясь с кровати, прокурорским голосом пробасил клоун.

— Нет, — на всякий случай соврал Лазарев, но тут полянапревратилась в комнату, вместо стен в которой стояли включенные мониторы, наних через один загорелись разные картинки. На четных засветился текстинтернет-призыва на флэшмоб, а на нечетных побежали ролики побоища, выложенныев Сети. Опять заиграла проклятая музыка.

— Ах ты гаденыш! — услышал Дмитрий эмо-крик и получил в лобэмо-крюк. Он запрыгал от боли и страха и проснулся в мокрой постели.

«Бля! Вот дерьмо! Вернее, моча. Какое счастье, что явсе-таки проснулся!» Дима вскочил с кровати и побежал в ванную, переодеватьтрусы. На этот раз он надел черные с надписью «Эмо», где первая букваисправлена на букву «Ч». «Может, сразу желтые?» — продемонстрировал мозг своюполную реабилитацию. Последний раз Дима писался в постель во втором классе,когда посмотрел «Дракулу Брэма Стокера» и ему приснился кровожадный вампир. Ноклоун и этот эмо напугали его гораздо больше.

«Я ведь никого не убивал, что же я так ссу? Нужно взятьнеделю за свой счет и уехать к родителям в Казань. Там никаких эмо. Хотя фигзнает. Они уже везде. Даже во сне. Лучше на рыбалку на Селигер или в Астрахань.Помедитировать на природе».