Не успела из ствола вырваться красная вспышка, с громким свистом рассыпая искры и дым, существо отпустило Кая. Ринувшись на источник залпа, кристаллоголовое существо мгновенно поглотило весь красный заряд, его чёрное облако приобрело добавочные красные тона, которые клубясь и рассыпая вспышки, преобразовалось в единую чёрную дымную фигуру, после чего, смеясь и улыбаясь, медленно покатилось прочь от совсем юного солдатика и ребёнка.

В местах его касания с землёй оставался различимый след выжженной травы и почвы. И, кажется, в следующий момент из высокого сухостоя с рыком выскочила дикая собака и кинулась вслед за этим чёрным куском кристалла.

Но… честно говоря, в этой части воспоминаний Кай совсем не был уверен.

Парень подхватил Кая за руки, похлопал по щекам, отряхнул и, заглянув в глаза, помог ему удержаться на ногах первые несколько минут. Кай будто учился дышать заново. Горло невыносимо болело. Вместе они вернулись к машине.

Эта история осталась тайной. Солдатик никому из подшефной школы об этом происшествии не рассказал, разве только своему начальству. А Баба Рая, сидевшая с детьми в брезенте, за обратный путь вылила на него очередной ушат христианского человеколюбия, обвинив в том, что все отряды уже уехали, и одни они, из-за «вечно-где-то шляющегося-отстающего-позорного-звена, голодными болтаются по лесу!»

Кай тоже хотел есть и со временем поверил в свою вину, а про существо и дикую собаку забыл.

После сегодняшнего напоминания на стрелке Кай вспомнил всё в мелочах. Что или кто это было, почему оно напало на него и почему «съело» свет из ракетницы и ушло, на эти вопросы не было ответа. Он не видел ничего подобного ни в кино, ни на картинках, ни в книгах дедовой библиотеки. Когда-то он даже ходил с Музой в парк аттракционов с ужасным заезжим Бестиарием, но и там ничего подобного не встретил. Сейчас Каргер своим посланием настоятельно предлагал ему с этим разобраться.

Что ж, пора, думал Кай, засыпая. Наверное, пришёл ход и для этого.

Но сперва к Рагнару.

* * *

Кай встал очень рано и, никого не разбудив, с первым трамваем выехал в «Счастливую подкову». Сделав пару пересадок в пустом транспорте, он в одиночестве вышел из автобуса на пустынную обочину и добрался до грунтовки, ведущей к конюшне. Он шагал и в памяти его всплывали счастливые и не очень воспоминания, связанные с его спортивной жизнью.

Он не помнил уже, кому из взрослых пришла в голову идея отдать его десятилетнего в конноспортивную школу, и как эту школу нашли, но возглавил реализацию идеи никто иной как Каргер.

СДЮШОР «Счастливая подкова» действовала под патронатом посольства Дании. Несколько конюшен, манежи разной величины, луга и небольшая роща занимали пару гектаров угодий у красивой реки.

Маленького Кая на занятия дважды в неделю по утрам отвозил Каргер. Первое время тот просто «катался». Всё казалось новым и чужим — много новых слов, совершенно непривычный уклад, забавные традиции, и самое главное… лошади. Кай их… боялся.

Обычно их встречал тренер Данилыч, бывший олимпийский чемпион по троеборью. С Каргером они встречались как давние друзья, но Кай, как и многим другим вещам, не придавал этому значения и не задумывался на тем, что могло свести таких людей вместе. Он обычно шёл к своему шкафчику в раздевалку, а Каргер, перекинувшись парой фраз с Данилычем, куда-то всякий раз исчезал, напутственно бормоча: «Ну, у меня дела, старайся…»

Появляясь снова ровно через час, он задавал тренеру один и тот же вопрос: «Как у нас успехи?» Тренер рассказывал. Кай стоял молча.

Теорию и технику безопасности Кай усвоил очень быстро. А вот занятия по психологии лошади пропустил мимо ушей. Очень скоро он освоился и уже не путался, когда его посылали в берейторскую, безошибочно отличал выездковый плац от конкурного поля, знал, где шорно-седельная и ковочная мастерские, и как позвать ветеринара.

Первые годы Кай занимался с разными лошадками. И в общем относился к этим поездкам как к обязаловке. Никакое чемпионство его никогда не манило. Он исправно тренировался, осваивал азы манежной езды, и из седла уже его выбить было сложно. Потом пошла выездка — пируэты, пассажи, плие. Всё как в балете, только танцует лошадь. Потом начал прыгать. Команда «Счастливой подковы» соревнования никогда не пропускала, и Кай незаметно для себя и всех стал надеждой и гордостью школы.

Через год-другой проехал конкур 80 см, потом сотку и понял, что защитил разряд. Ещё спустя год проехал 110, так что дали второй. Так дошёл до 140. С лёгкостью.

Эта жизнь со временем очень увлекла Кая, теперь он рвался в школу сам, даже не ради тренировок, наград и славы. Лошади стали частью его жизни. Он охотно подменял конюхов, научился ухаживать за лошадьми, инструктором водил смены учеников по лесам-полям. Всё это научило его крепко сидеть в седле, не бояться скорости и выходить из любых внештатных ситуаций, которые в полях не редки. Да и поглазеть на взрослых спортсменов тоже было всегда любопытно — даже иностранцы встречались — всё же школу патронировало иностранное посольство.

Эту жизнь для него открыл Каргер…

Сейчас Кай понимал, как бездарно потрачено им время. Эти частые поездки нисколько не сблизили их с Каргером — они практически не общались, и Кай так ничего и не узнал об этом скромном человеке. Правда, однажды тренера отвлекли на телефонный звонок, и он ушёл в берейторскую, а конёк, отпущенный с поводьев, вышел из прогулочной левады и привёл их к удалённому манежу. Там Кай, открыв от изумления рот, увидел, как Каргер в своей чёрной сутане и моццетте гарцует верхом на стройной белой кобылке, несётся по манежу, перемахивает через полутораметровые барьеры и широкие канавы, нисколько не замедляясь на поворотах.

И вот теперь Кай здесь. А Каргера больше нет.

И от него у Кая вдобавок к ордену остался ещё один странноватый подарок…

* * *

Кай шагал, и его вновь затопила горечь признания неудачи. Признание неудачи — именно так можно было оценить результат их отношений с Рагнаром. Одним словом, дела шли из рук вон плохо.

Этот чистокровный ипподромный скакун достался Каю практически с бойни, худой, психованный и очень недоверчивый. Ну как сказать достался… год назад сам Каргер его и присмотрел.

Первое появление жеребца произвело на всех неизгладимое впечатление, и Кай помнил этот день будто вчерашний. Вёл конь себя просто отвратительно, вели его с двух сторон на лейцах, с палками в руках, но в него невозможно было не