Он снова вынул из кармана знак Каргера. Тот подмигнул ему тусклым бликом будто старый друг. А потом неожиданно из солнечного диска в центре знака ударил золотой луч, будто лестница ниспала ступенями на самую землю. Тьма расступилась, идти стало легче. Впереди вырисовалось белое прямоугольное пятно, напоминающее домик со скатной крышей. Кай снова побежал, время было на исходе, он это чувствовал.

«Кремц, кремц»…

Тоннель расширялся, превращаясь в круглую искусственную пещеру с высокими сводами. Стены её были грубо стёсаны, из длинной узкой щели под самым потолком струился зеленоватый свет, падая на объект в самом центре, который Кай принял за домик.

Это был не домик, а высокий гроб из розоватого мрамора, саркофаг, установленный на возвышение, к нему со всех сторон вели каменные ступени.

«Кремц, кремц»…

Стены прямоугольного ящика и двускатной крышки были покрыты крупным резным орнаментом. В крышке виднелось оконце, но Кай был слишком далеко, чтобы заглянуть туда. Кай направил луч света на фронтальную стену саркофага и не поверил своим глазам. В торце его блистало золотое солнце, к центру которого восходили ступени, растущие от постамента.

Рядом с каменным гробом, прямо на каменном полу, лежало несколько, может шесть, возможно восемь, полуистлевших человеческих тел. Кай опасливо отступил назад, опасаясь растоптать останки. Беглого взгляда было достаточно, чтобы заметить на скелетах форменные галифе тёмно-синего цвета, крупные красные звёзды, окантованные золотом на рукавах над манжетами и разбросанные по полу гильзы. Под ногами что-то скрипнуло — Кай чуть не поскользнулся на лакированном козырьке фуражки. Красный околыш и тулья синего цвета с кровавым кантом.

«Кремц, кремц»…

Тревожное напряжение кольнуло его под рёбрами. Парализованный этим зрелищем, Кай будто погрузился в продолжение своего сна. Он опустил глаза — глянцевая стрелка всё ещё была под ногами, значит всё вокруг — это некая проекция его будущего. Он не видел самого себя, как это происходило в сценах из его прошлого, и был готов оборвать кадр, но кадр всё не заканчивался. Лоб Кая покрылся испариной. Ему хотелось выбраться из этого замкнутого контура. Но он, спотыкаясь, продолжал идти вперёд.

«Кремц, кремц»…

Клубы тьмы сгустились вокруг его лица, уплотняясь, обволакивая его фигуру, принимая причудливые формы. Его окружили какие-то новые звуки. Скорее похожие на далёкий плач или женское пение. От этих наслаивающихся один на другой голосов стыла кровь. Он слышал какой-то мерзкий будоражащий шелест, какое-то шевеление, нетерпеливую возню. Кай начал отступать, пытаясь отмахнуться от назойливого морока, вытолкнуть из сознания эти страдальческие стенания, эти стоны, переходящие в рыдающий вой, но всё безуспешно.

Он почувствовал чьё-то прикосновение, словно это были жадные пальцы. Руки, десятки рук удерживали его за плечи, ощупывали грудь, выворачивали шею, выдавливали глаза, зажимали рот и нос, не давая сделать вздох. Кай начал задыхаться. Длинные пальцы сомкнулись на его горле, они были настолько длинные, что обвивали шею всё новыми и новыми витками, усиливая давление будто змеи.

Он схватился за эти руки, пытаясь ослабить хватку, но ничего не нащупал. Его душила тьма, из горла вырвался хрип, воздуха почти не осталось… В ужасе он осознал, что не может сопротивляться этим бестелесным прикосновениям. Под ногами упруго вздрогнула стрелка часов, голоса потонули в тикающем шуме, ворвавшемся в пещеру, и голова Кая прояснилась.

Сам не зная, чего он ожидает от этого действия, он всей ладонью впечатал в грудь орден Каргера, свою единственную связь с реальностью. Он попятился назад, боясь потерять стрелку.

«Позвать мастера Йозефа»… «позвать мастера»… «позвать его»… «позвать»… «поз»… Сознание тускнело… «позвать»… воздуха почти не осталось… «позвать»… он не мог издать ни звука. Он пошатнулся и упал на одно колено.

Мерцающая иссиня-чёрными гранями рука с десятками пальцев пронзила орден насквозь. В этот момент всё внутри взорвалось тошнотворной болью.

Это не моё будущее! Это сон… СОН…

А потом он увидел себя…

В том месте, где за миг до этого был прижат знак Каргера, где секунды назад билось его сердце — в том месте больше не было ничего. Он видел себя с огромной бескровной раной, с безобразной зияющей чёрной дырой в груди. Из неё капало и стекало по футболке что-то, очень напоминающее смолу. Он стоял на коленях, как тогда во сне, на каменном полу в луже собственной крови, он больше не мог шевелиться, вцепившись в собственное горло, пытаясь разжать несуществующие душащие его руки. Перед ним в дымящейся багровой пене лежало его живое золотое сердце. На нем был высечен золотой диск солнца в окружении искристых лучей, к центру солнца восходила золотая лестница.

«Каргер, спаси!», — пронеслось в его голове.

Но Каргер был мёртв.

Сердце билось на полу, отсчитывая мгновения его бессмысленной жизни с активностью инфузории-туфельки в лабораторной чашке.

«Каргер», — сквозь стиснутые зубы простонал Кай.

Секунды вытекали из его золотого сердца вместе с пузырящейся кровью. Кай закрыл глаза.

«Каргер…» — выдохнул он без сил.

Жуткий стенающий вой вдруг затих.

«Кремц, кремц»…

Его отпустили руки, когти разжались.

Тени, звуки, толкотня прекратились.

Он больше не был их добычей.

Потому что пришёл, и Кай это почувствовал, пришёл хозяин всего. ВСЕГО. И в следующий миг перед его лицом загорелось семь голубых точек.

И это были глаза.

И ничего другого вокруг он больше не замечал.

Со звёзд подул холодный ветер.

Семь рогов целились ему в грудь, наплывая гнилой костяной головой. Семь голубых точек, не мерцающих искр, а ровно и вечно стынущих хладом глаз, за стенками которых не жизнь, но что-то позади неё, вне её…

Рот в этом гнилом черепе открылся.

Кай заорал: «КАРГЕР!!!»

И существо повторило тихим эхом: «Кар-гер».

…

«Кееек-кееек-кееек».

Через мгновение он услышал стремительный свист крыльев над головой, и мощные когти выдернули его из этого кровавого плена.

«Мистика…» — Кай с облегчением закрыл глаза.

* * *

В глаза резанул ярко-синий цвет, он закашлялся.

Он ощутил старческий запах… лекарств? овсяной каши? табака?.. Он лежал на спине, над ним нависло уродливое лицо с огромными окулярами.

— Бестолочь… Идиот!.. Острога стоеросовая!!! И как вас только отбирают?..

Кай улыбнулся ему как старому другу.

— Простейшее дело не может сделать, чтобы всех живий с кремцами не всполошить.

— Вы не объяснили… — Кай начал приподниматься на локтях. Проклятое белое марево вокруг снова нестерпимо слепило глаза.

— Время никогда ничего не объясняет «до». Время доходчиво втолковывает «после».

— Я понял… — голос сошёл на хрип. Он не мог надышаться.

— Бестолочь… Где вас только принцев таких находят?! Толку с вас Корпусу… Без десятка телохранителей шагу сделать