Этос врезался в стену и застонал, оседая на пол.

– Встань, – спокойно произнес Гадюка. – Подними оружие.

Юноша медленно поднялся, его легкие горели. Он был покрыт синяками и мелкими порезами.

Задыхаясь, он наклонился, что отдалось в теле болью, и поднял короткий меч, отражая удар кинжала и занимая оборонительную позицию.

Гадюка кивнул и снова сделал выпад, его близнецы-катаны закружились. Последовала серия звонких ударов, и через минуту Этос снова был разоружён.

Однако асассин продолжал атаковать, нанося новые колющие и режущие удары.

Этос каждый раз уворачивался, но только едва-едва, и всё новые и новые порезы и царапины появлялись на его руках, ногах и лице.

Внезапно ноги ушли из-под него.

Гадюка безжалостно полоснул мечом вниз, только в последнее мгновение задержав смертельный удар. Остриё одной из катан так сильно уперлось в горло Этоса, что там появилась капля крови. Другая катана находилась над его грудью.

– Снова, – рявкнул Гадюка. – На ноги.

Этос вновь поднялся.

– Почему Вы так усердно занимаетесь со мной? – отважился он спросить.

Тот улыбнулся.

– Я понимаю, что ты не раз участвовал в драках во время пребывания в Калимпорте. В них ты, несомненно, побеждал. Но это не значит, что твое обучение здесь завершилось – это далеко не так. Я всё ещё твой учитель. Теперь, подними своё оружие. 

* * * * * 

Прошло несколько недель, прежде чем ему снова было разрешено посетить внешний мир. Хотя он часто оставался на долгое время сам, не решался уходить без разрешения. И ему не хватало смелости спросить.

Поскольку время тянулось скучно, он начал задаваться вопросом, будет ли ему когда-нибудь позволено снова уходить.

Тогда в один прекрасный день Гадюка спросил его, не хотел бы он новой «экскурсии».

– Я подумал, что ты хотел бы снова увидеть свой город, – сказал убийца. – Ты можешь идти, если хочешь. Я покажу тебе путь.

На мгновение Этос понадеялся, что ему будет позволено посетить приемную мать и маленький домик, в котором он вырос. Затем он понял, что убийца говорил о Зазесспуре, городе, в котором прошла его юность.

Но он не был привередливым. Годы лишения свободы в логове Гадюки сделали его голодным до контактов с внешним миром, и недавнее посещение Калимпорта только обострило этот аппетит. Он охотно согласился.

Ещё раз убийца привел его вниз, на «запрещенный» уровень своего логова, где лабиринтоподобные туннели тонули в темноте.

Снова они проделали путь через темный лабиринт. На будущее Этос сохранил в уме маршрут. Он абсолютно отличался от того, который вел к порталу в Калимпорт.

Однако когда они достигли места назначения, юноша обнаружил, что портал тот же самый, поскольку он приводился в действие точно так же.

– Открой его, – приказал Гадюка, очевидно проверяя, запомнил ли Этос, как это делается.

Тот так и сделал, стараясь действовать как можно быстрее, и портал открылся.

Уже отворачиваясь, Гадюка кивнул.

– У тебя только один день, – бросил он через плечо. – Наслаждайся, пока можешь. 

* * * * * 

В отличие от своего визита в Калимпорт, в Зазесспур Этос вошел под покровом ночи.

Он вышел из портала и оказался в центре города, где большинство зданий было разрушено. Эта часть города не изменилась; ночью она по-прежнему оставалась опасной.

Он натянул капюшон плаща на голову, скрывая лицо в тени. Прожив большую часть своей жизни на этих улицах, Этос знал многих из здешних людей. Однако он не думал, что его кто-нибудь узнает – из мальчика он вырос в юношу, но всё же ему не хотелось рисковать. Он должен быть осторожным в поисках своих старых друзей. Теперь большинство из них могут быть членами воровской гильдии.

Шагая в более многолюдные районы города, он размышлял. Как ему отличать друга от врага?

«Дондон!» – подумал он внезапно. В первую очередь он будет искать Дондона. Маленький хафлинг не имел никаких связей с зазесспурской гильдией и, вероятно, не обзавелся ими в течение прошедших лет.

И, что еще важнее, возможно, Дондон остался другом. 

* * * * * 

Был ранний рассвет, когда Этос нашел свой источник сведений.

Мальчик сидел на углу улиц Колокола и Фонарного Пути, точно так же, как всегда. Маленькое лицо было вымазано грязью, и он умоляюще протягивал грязную миску. Его ноги заканчивались ниже колен, и сам он сидел в грязи. Случайный прохожий, нечастый в это время, из жалости бросил бы ему медяк или два.

Этос улыбнулся про себя. Он прекрасно знал, что ноги тощего мальчугана тщательно подоткнуты под него – ноги, которые заканчивались довольно большими и волосатыми ступнями. Потому что это был вовсе не человеческий мальчик. Это был Дондон. Старый хафлинг был как великим обманщиком, так и ценным источником информации, и он всегда нравился Этосу. Конечно, это были прошедшие годы...

– Дондон, – позвал Этос, приближаясь.

Голова Дондона дернулась от удивления. Он огляделся.

– Я здесь, – сказал Этос.

– Мы знаем друг друга, сэр? – спросил хафлинг, пытаясь сохранить свою маскировку.

Этос рассмеялся. – Это я, Дондон. Этос. Ты помнишь меня?

– Этос? – спросил Дондон, подозрительно в него всматриваясь. – Я не знаю никакого Этоса.

Этос скинул капюшон, выходя на свет. – Я был немного моложе, когда ты знал меня.

Дондон пристально посмотрел на его лицо, потом в изумлении покачал головой. – Что случилось? Даже люди не растут так быстро!

На лице Этоса мелькнула улыбка.

– Это интересный рассказ.

– Я не сомневаюсь в этом. Вы, люди, всегда умели удивить меня.

Дондон взглянул вверх и вниз по улице и, убедившись, что никого нет поблизости, встал и подошел. – Я слышал сплетни – сумасшедшую болтовню, что тебя забрал Гадюка.

Этос посмотрел на него.

Дондон опешил.

– Так это правда?

Этос кивнул.

– Я так и думал. Я счел тебя мертвым, когда услышал это. Но теперь понимаю, что недооценил твою жизнь. Что случилось?

Этос помолчал мгновение.

– Я не хочу говорить об этом.

– Конечно, конечно, – сказал хафлинг обеспокоено. – Извини. Я не хотел любопытствовать.

Этос отмахнулся от его извинений.

– Ты не виноват, Дондон. Я не знаю, что случилось здесь за последние несколько лет. Действительно не знаю, как обстоят здесь дела.