свой итальянский образец; он остался вторым основным размером испанского стихосложения.

Пример звучания романсного испанского стиха (романс о Ронсевальской битве, перевод Б. И. Ярхо):

На вербное воскресенье, || только начали служить,

Как мавры и христиане || на поле битвы сошлись.

Вот уж дрогнули французы, || вот спасаются они.

О как смело ободрял их || этот Роланд-паладин:

«Эй, назад, назад, французы! || Ударимте, как один…»

Во всех этих романских стихосложениях господствующим принципом остается силлабика. Силлабо-тонические тенденции — упорядоченное расположение ударений внутри строки — возникают здесь часто, особенно в итальянском и испанском стихе, но осознанным принципом не становятся ни разу. Романский стих слишком ясно ощущает себя наследником латинского, чтобы вносить в метрику учет ударений, в латинском стихе не учитывавшихся. Ощущение недостаточной метричности силлабики и попытки ее преодоления были обычным явлением; но попытки эти велись не по пути замены в стопах долгот ударениями, а по пути более или менее искусственного приписывания квантитативных долгот звукам новых языков. Такие опыты с квантитативной метрикой делались в XVI–XVII веках едва ли не во всех европейских языках, но успеха не имели. Единственным ощутимым результатом этих имитаций античного стиха было «открытие» безрифменного, белого стиха: после средневековья, когда стихи были в ходу только рифмованные, Ренессанс вводит в употребление белый стих, преимущественно в драме (только французское стихосложение осталось сплошь рифмованным).

Создание европейской силлабо-тоники совершилось не в романском, а в германском стихосложении — немецком и английском. Здесь, как в Испании при «Сиде», произошла встреча и борьба между романской силлабикой и германской тоникой, и она закончилась силлабо-тоническим компромиссом: выработкой стиха, в котором вместо античных квантитативных стоп (—∪, ∪—) друг за другом следовали тонические стопы (∪'∪, ∪∪'). Строка 4-стопного ямба в таком стихе при строгом соблюдении ритма имела вид ∪∪' ∪∪' ∪∪' ∪∪', а при более вольном — ×× ∪× ∪× ∪×. Но достигнуто это было не сразу, а по крайней мере с трех попыток.

Первыми силлабическими размерами, отразившимися в германской тонике, были латинские 15-сложник и 13-сложник. Германский слух, привыкший к 4- и 3-ударной тонике, легко уловил в этих размерах ту тенденцию к силлабо-тоническому ритму, которая ускользала от романского слуха, и воспроизвел ее в тонических ямбах (точнее, в двухсложниках с переменной анакрусой). В английской поэзии это были преимущественно (4 + 3) — стопные строки («Поэма нравственная», конец XII века: «Я есмь старше, чем я был один лишь год назад, / Я буду старше, чем я есмь, хоть этому не рад…»), в немецкой — (3 + 3) — стопные строки («Песнь о Нибелунгах», XIII век: «Жила в земле бургундов дева юных лет, / Знатней и красивее ее не видел свет…»). Из книжных размеров эти формы быстро стали народными — основными размерами английских и немецких баллад; но при этом они утратили силлабо-тоническое равновесие, тоника пересилила силлабику, и из ямбов и хореев они превратились в дольники, стихи с переменными 1–2-сложными (а не постоянными 1-сложными) интервалами между сильными местами.

Вторым силлабическим размером, отразившимся в германской тонике, был французский силлабический 8-сложник рыцарских романов; при встрече с тоникой он превратился в силлабо-тонический 4-стопный ямб. Это тоже не была еще окончательная победа силлабо-тоники. Первые образцы нового размера, такие как английская поэма «Сова и соловей» (конец XII века) или немецкие рыцарские романы (например, «Тристан» Готфрида Страсбургского, XIII век), выдерживают ритм 4-стопного ямба с очень хорошей чистотой, но затем начинается расшатывание. В английском стихе расшатывание идет в сторону тонизации: число слогов в междуиктовых интервалах становится вольным, ямб превращается в дольник (романы XIV века, например «Флорис и Бланшефлер»: «Áll wéeping, sáide hé: / Ne sháll Bláncheflour lérne with mé?..»). В немецком стихе расшатывание идет как в сторону тонизации («книттельферс» XVI века), так и в сторону силлабизации: 8-сложный объем стиха сохраняется, но резкие сдвиги ударений (Tonbeugungen) разрушают в нем ямбический ритм (стих мейстерзингеров XV–XVI веков; ср. еще в гимнах Лютера: «Vatér unsér im Himmelreich, / Der Du uns alle heissest gleich / Brüder sein und Dich rufen an…»). Силлабо-тонический стих опять стоит перед угрозой разрушения.

Третья встреча германской тоники с силлабикой произошла в обстановке завершающей силлабо-тонической реформы, целью которой было восстановить силлабо-тонический ритм в 4-стопном ямбе и закрепить это введением нового силлабо-тонического размера. В английском стихе эту реформу произвел Чосер в конце XIV века: для закрепления ее он заимствовал из итальянского 11-сложника и французского 10-сложника новый размер, который в силлабо-тоническом преобразовании обратился в 5-стопный ямб. С этих пор силлабо-тонические 5-стопный и 4-стопный ямб стали основными размерами английской поэзии; иногда их ритмическая строгость опять расшатывалась (в XV веке, в эпоху барокко, у романтиков), но эти колебания не переходили из области ритмики в область метрики и не ставили под сомнение силлабо-тоничности всей системы стиха. В немецком стихе эта реформа произошла на двести лет позже, когда в 1624 году М. Опиц выпустил «Книгу о немецкой поэзии». Здесь на смену расшатанному «книттельферсу» утверждался строгий 4-стопный ямб, а в качестве нового размера заимствовался французский александрийский 12-сложник (к XVII веку законодательницей литературных мод стала уже не Италия, а Франция); в силлабо-тоническом преобразовании он превратился в 6-стопный ямб с цезурой после 3‐й стопы. 4-стопный и 6-стопный ямб стали двумя основными размерами немецкой поэзии XVII–XVIII веков; только во второй половине XVIII века (при Виланде и Лессинге) к ним присоединился 5-стопный ямб, заимствованный из английской поэзии.

Вот примеры звучания размеров, установившихся в германском стихе:

Дольник 4–3-иктный (английская баллада «Патрик Спенс», перевод О. Румера) и 3-иктный (немецкая баллада «Королевские дети»)

Король в Думфермлине-граде сидит,

Вино пурпурное пьет:

«Корабль мой готов, но где капитан,

Что в море его поведет?»

Она взяла в белые руки

Королевского сына, увы!

Она с ним бросилась в воду:

«Отец и мать, прости!»

5-стопный ямб (Чосер, «Кентерберийские рассказы», пролог, пер. И. Кашкина)

Когда апрель обильными дождями

Разрыхлил землю, взрытую ростками,

И, мартовскую жажду утоля,

От корня до зеленого стебля

Набухли жилки той весенней силой,

Что в каждой роще почки распустила…

4-стопный ямб (Опиц, «За горестью — радость»)

Будь бодр, сотри печали след,

Ненастью солнце светит вслед.

Недобрых смут уймется ад,

И счастье бросит добрый взгляд…

6-стопный ямб (условный пример, приводимый Б. Томашевским, ср. выше)