Объединение

Инициатива объединения исходила главным образом от восточных немцев, которые и определяли его темпы. Но в отношении того, что касалось его конкретных форм, решение в конечном итоге принимала западногерманская сторона. Министр внутренних дел ФРГ Вольфганг Шойбле так позднее определил свою позицию за столом переговоров: «Дорогие мои, речь идет о вхождении ГДР в Федеративную республику, а не наоборот. Мы все делаем для вас, и вы будете сердечно приняты… Но это не объединение двух равных государств».

На повестке дня стоял прежде всего валютный союз, хотя западно-германский бундесбанк относился к этому весьма скептически, предпочитая, чтобы сначала было осуществлено постепенное слияние двух систем экономики. Но решающими оказались политические соображения федерального правительства и громкие требования населения ГДР дать, и немедленно, ему немецкую марку. В начале апреля бундесбанк предложил проводить обмен по курсу 2:1, и пересчитать в таком же соответствии заработную плату и пенсии. Только сберегательные вклады до 2 тыс. марок должны были меняться 1:1. Ответом из ГДР был вопль возмущения, поскольку это означало сокращение в два раза и без того невысокого дохода граждан. В итоге было принято решение зарплаты, пенсии и квартплату пересчитывать по курсу 1:1, сбережения до 2 тыс., 4 тыс. и 6 тыс. марок — в зависимости от возраста вкладчика по такому же курсу, все остальное — по курсу 2:1. Договор был подписан 18 мая и вступил в силу с 1 июля.

Население восторженно приняло «твердую марку». Перед обменными пунктами выстраивались огромные очереди, которые автор, находившийся тогда в Берлине, видел собственными глазами, как и тот восторг, с которым люди рассматривали новенькие западные купюры. Им казалось, что с введением немецкой марки все пойдет прекрасно и они заживут припеваючи. О возможных негативных последствиях тогда никто не думал, хотя раздавались и предостерегающие голоса о «шоковой терапии» и жестких условиях рыночной экономики. Но ведь сам канцлер клялся, что не допустит повышения налогов.

Затем начались переговоры об объединительном договоре. С западной стороны их вел Шойбле, с восточной — статс-секретарь Гюнтер Краузе. По условиям договора происходило вхождение пяти новых земель на территории ГДР в Федеративную республику. Шойбле считал, что важные правовые вопросы следует решить сейчас, а остальные могут пока оставаться под юрисдикцией права ГДР. Но он оказался бессилен против чиновничьей бюрократии, которая считала, что все немедленно следует поставить под общее право ФРГ. Таким образом, договор стал шедевром юридической казуистики и составил 244 страницы большого формата, где были расписаны тысячи деталей. Немецкая бюрократия еще раз доказала, что является лучшей в мире. Так, в договоре был даже пункт о том, что учреждениям в бывшей ГДР до конца 1992 г. разрешаются некоторые отклонения от общих правил содержания птиц, в частности от правил содержания попугаев и волнистых попугайчиков.

Земли ФРГ принимали самое активное участие в подготовке договора, ибо каждая из них стремилась потратить как можно меньше на финансирование объединения и взвалить побольше на соседей. Четыре большие земли — Северный Рейн-Вестфалия, Бавария, Баден-Вюртемберг и Нижняя Саксония тут же выбили себе еще по одному месту в бундесрате.

В ГДР непосредственной подготовкой к вхождению стало восстановление 22 июля пяти земель, ликвидированных в 1952 г., — Бранденбурга, Мекленбург-Передней Померании, Саксонии, Саксонии-Анхальта и Тюрингии. Последние шаги к объединению проходили в лихорадочной суете. Из правительства, чтобы не нести никакой ответственности сбежали либералы и социал-демократы. После жарких споров Народная палата определила датой вхождения 3 октября. За это проголосовало 294 депутата, против — 62 и семь воздержались. 31 августа договор был подписан, а через три недели ратифицирован.

Объединение Германии было не только внутринемецким, но и международным явлением, доставлявшим другим странам определенную озабоченность. На мировой сцене оно выражалось краткой формулой «два + четыре» (ФРГ, ГДР, США, СССР, Великобритания, Франция). На первый план выступили два вопроса — о западной границе Польши и о военно-политическом статусе единой Германии. Правительство Коля придерживалось той точки зрения, что вопрос о границе может решать только общегерманское правительство и общегерманский парламент. Польша, напротив, и без того с недоверием относившаяся к единству Германии, требовала, чтобы этот вопрос был решен еще до официального объединения. Но был найден компромисс. Бундестаг и Народная палата приняли одинаковые заявления об окончательности границы по Одеру — Нейсе, а сам договор предполагалось заключить сразу после объединения. Большая заслуга в успокоении соседних государств принадлежала министру Геншеру, который в эти месяцы, кажется, вообще не ночевал дома. Он неутомимо втолковывал всем партнерам, что единая Германия охватит ФРГ, ГДР и весь Берлин, «не меньше, но и не больше».

Будущее международное положение Германии стало предметом бесчисленных дипломатических переговоров, в которых было, наконец, подготовлено приемлемое для всех решение. СССР предложил даже, чтобы права союзных держав в отношении Германии действовали еще пять лет после ее объединения. Но внутриполитические позиции Горбачёва укрепились после июльского съезда КПСС, на котором его консервативные противники потерпели поражение. 15 и 16 июля Коль в сопровождении многочисленной делегации побывал в Советском Союзе. Решающая встреча состоялась в поселке Архыз на Северном Кавказе. Горбачёв наконец согласился, что единая Германия получит не только полный суверенитет, но и право вступать в любые союзы. Советская позиция до этого фактически противоречила первому принципу Заключительного акта Хельсинки, по которому любая страна могла вступать в любые союзы. Кроме того, совершенно неуместным было требование о соблюдении Потсдамских соглашений, поскольку прекращение прав четырех держав в отношении Германии зачеркивало и Потсдамские решения.

На этой основе 12 сентября в Москве министры иностранных дел четырех победивших держав и двух германских государств подписали Договор об окончательном урегулировании вопроса об объединении Германии, который, по сути, подвел черту под Второй мировой войной. Все права союзных держав прекращались, существующие границы признавались окончательными. Германия обязалась в течение трех-четырех лет сократить вооруженные силы до 370 тыс. человек, СССР обязался вывести свои войска к концу 1994 г., а Германия выделяла на их содержание и финансирование строительства жилья на родине 12 млрд. марок, основная часть которых, правда, так бесследно и пропала.

Огромной заслугой канцлера Коля было то, что объединение Германии произошло мирным путем и с согласия всех соседей. Выдающуюся роль канцлера признавала даже оппозиция. Он правильно оценил ситуацию и использовал благоприятный момент. Быстрое объединение произошло, конечно, под знаком примата политики, но второй раз такого случая могло и не представиться[305]. Когда в августе 1991 г. казалось, что в Москве побеждает антидемократический путч, то даже известный в ГДР писатель Стефан Гейм, у которого до этого не