наркомана, который хочет купить наркотики. В его голове отчаяние исходило от «человека, чья девушка говорит ему: “У тебя нет денег ни на оплату счетов, ни на еду. Тебе нужно это, тебе нужно то. И ты либо достанешь эти деньги, либо можешь не возвращаться домой”; это был я».

6

Стоп-кран

«Летний кинолагерь Спайка Ли» – так Джексон прозвал ежегодный опыт работы над фильмами Спайка Ли. В то время Ли снимал фильмы раз в год, всегда летом, нанимая для каждого из них в основном один и тот же состав актеров и съемочной группы. «Спайк стал нашим спасителем, когда мы все были начинающими актерами в Нью-Йорке, – сказал Джексон. – Каждое лето мы знали, что поедем в летний кинолагерь Спайка Ли и заработаем достаточно денег, чтобы дожить до Рождества».

Ли набирал актерский состав за несколько месяцев до съемок, обзванивая всех по телефону. По словам Джексона, это занимало меньше минуты: «Сэм! Как ты? Как насчет "Никс"? "Делай как надо"[43] этим летом!»

Ли предпочитал актеров из Нью-Йорка актерам из Лос-Анджелеса. «Актеры из Нью-Йорка больше думают о работе, а так оно и должно быть, – высказался он. – Дайте мне таких актеров, как Билл Нанн и Сэм Джексон, в любое время». Так случилось, что Нанн недавно переехал в подвал особняка Джексона на 143-й улице. Друзья прозвали подземную квартиру Пещерой – и Пещера стала центром вечеринок. Джексону достаточно было спуститься по лестнице, чтобы погрузиться в свои дурные привычки.

Третьим полнометражным фильмом Ли стал «Делай как надо», действие которого разворачивалось в квартале района Бедфорд-Стайвесант в Бруклине. За четыре месяца до начала съемок Ли планировал взять Лоренса Фишбёрна на роль Радио Рахима (персонаж с несколькими репликами, но внушительным видом с бумбоксом наперевес), Нанна на роль сеньора Лав Дэдди (местного радиодиджея) и Джексона на роль раздражительного местного жителя. Потом кандидатура Фишбёрна отпала. «Фиш решил, что больше не хочет играть второстепенные роли после фильма "Школьные годы чудесные". Ему кажется, что теперь он звезда, – писал Ли в своем дневнике в апреле 1988 года. – Узнав, что Фишбёрн не будет сниматься в этом фильме, я понял, что пора как-то крутиться». Он перевел Нанна на роль Радио Рахима, Джексона – на вакантное место за микрофоном диджея, а Джанкарло Эспозито – на роль Баггина Аута.

Фильм снимали на натуре в Бед-Стай. Ли нанял членов организации «Плод ислама», чтобы очистить местные притоны. Джексон сказал, что местные наркоторговцы затаили обиду. Когда он вышел со съемочной площадки и зашел в местный магазин, его приветствовали не фразой «Наверное, все дело в мелко нарезанном луке», а чем-то ближе к такому: «Вы, актерские ублюдки, пришли сюда и разрушили наш бизнес, мы вам всем зад надерем».

Джексон не сдавался. «Были и такие ребята, они могут запугать, но и среди нас были такие, кто говорил: "Знаете, так получилось, что я актер, но раньше я был таким же парнем, как и вы, поэтому, когда вы говорите, что надерете мне зад, вы реально думаете, что я буду просто стоять и терпеть? Ничего подобного"». Актер-ветеран Осси Дэвис, который тоже входил в актерский состав, разрядил не одну конфронтацию. «В то время мы все были довольно сумасшедшими, – признается Джексон. – Осси был для нас чем-то вроде ограничителя».

Бóльшую часть съемок Джексон провел в будке радиостанции FM 108 We Love Radio, изолированный от остальных участников съемочной группы, появлялся на заднем плане, с тоской глядя в окно, как маленький ребенок, который не может выйти поиграть, пока не доделает домашнее задание. Джексон всегда приходил на съемочную площадку с книгой: иногда он убивал время за чтением, иногда дремал. «Половину времени я там спал, потому что почти всю предыдущую ночь был на ногах, напивался, тусовался с друзьями», – говорит он.

Когда съемки фильма закончились, Джексон продолжал суетиться и проходил прослушивания по всему городу. У него не было привилегии выбирать роли, но он делал все возможное, чтобы его взяли. Его техника: «Я иду на прослушивание, играю так, что мозги сводит, и меня берут». Всякий раз, когда он связывался с агентом по телефону, Джексон задавал ритуальный вопрос: «Из Голливуда сегодня звонили?» В их катехизисе шоу-бизнеса ответ всегда был один и тот же: «Нет».

Джексон сыграл небольшие роли в достаточном количестве фильмов, чтобы друзья прозвали его Королем камео[44]. Он был мастером производить большое впечатление за небольшой промежуток экранного времени, несмотря на то что многие из его персонажей были задуманы как характерные типы, – наиболее очевидно в случае с фильмом 1989 года «Море любви», где его роль фактически называлась Черный парень. Джексон усмехнулся: «Такое было имя у персонажа. Так и написано в титрах: Черный парень».

14 декабря 1988 года Джексон ехал в метро, как и каждый день. Выходя из поезда, он увидел, что женщина уронила вещи, и наклонился, чтобы помочь ей их поднять. «Очень не по-нью-йоркски с моей стороны», – отметил он. В этот момент двери метро закрылись на его лодыжке: бóльшая часть его тела оказалась на платформе станции, но правая нога была зажата в вагоне метро. Это было неприятным, но не выдающимся моментом в истории нью-йоркской системы общественного транспорта. Однако то, что произошло дальше, не было чем-то типичным: поезд начал отъезжать от станции, увлекая за собой Джексона. Машинист поезда должен был проводить визуальный контроль на каждой станции, чтобы никто не застрял в дверях. «Чувак сказал, что не видел меня, хотя на мне было красное пальто», – жаловался Джексон.

Многое произошло всего за несколько секунд. Джексон, вопя во всю глотку, пытался не отставать от поезда, подпрыгивая на левой ноге. Люди в вагоне метро пытались стянуть с него правый ботинок, чтобы он мог вытащить ногу из двери. Джексон лихорадочно огляделся в поисках чего-нибудь, за что можно было бы ухватиться, но ничего не нашел. Двое полицейских, увидев происходящее, побежали за поездом, крича на машиниста. Когда поезд ускорился, Джексон потерял равновесие и упал на спину, его протащило по платформе. (К счастью, на нем был рюкзак, который защитил его от сильной травмы головы.) Когда состав метро вошел в туннель, Джексон смирился со своей скорой смертью и осознанием того, что «Рождество будет грустным». А потом, как раз перед тем, как он врезался в стену туннеля, поезд остановился. «Парень на костылях дернул за аварийный шнур», – сказал Джексон.

Джексон, который выходил из средней двери последнего вагона, остановился примерно в полутора вагонах от стены. Ему