«Общество сжимает свою хватку, и скоро я… сломаюсь. Мы отомстим обществу и тогда будем свободны, чтобы существовать в безвременном беспространственном месте чистейшего счастья»{84}. Как упоминалось ранее, эта запись сделана через три дня после того, как его с Эриком арестовали за кражу из фургона. Таким образом фраза «общество сжимает свою хватку», скорее всего, относится к поимке и последствиям преступления, хотя сам пассаж видится несколько параноическим. Упоминание «мести обществу» выглядит реакцией на это событие — нет никаких указаний, что месть имеет какое-то отношение к школе.

Впрочем, больше всего из этой фразы в глаза бросается мысль Дилана, будто бы месть освободит его, «чтобы существовать в безвременном беспространственном месте чистейшего счастья». Здесь мы видим пересечение его фантазийного мира с реальностью беспорядочной бойни. Местом чистейшего счастья мог бы быть рай, но и Эрик, и Дилан называли религию костылем для тех, кто не может выдержать жизнь{85}. Поэтому смысл пассажа остается неясным.

Позже Дилан писал: «Я застрял в человечности. Может, NBK… с Эриком — это путь к свободе»{86}. И снова Дилан связывает NBK с каким-то преображением своего существования — свободой от «человечности», предположительно — через смерть. В другой записи незадолго до нападения Дилан написал: «Время умирать, время быть свободным, время любить»{87}. Снова Дилан ассоциировал смерть как со свободой, так и с любовью. Таким образом после изучения записей в дневнике доводы Дилана видятся двойными: отомстить «обществу» и вырваться в существование чистейшего счастья.

Не считая дневника, какие у нас еще есть намеки на мотив? В альбоме Эрика третьего года Дилан написал: «NBK!! Убивать врагов, все взрывать, убивать копов»{88}. «Убивать копов» подчеркнуто, что намекает на особую важность. Тот факт, что у себя в дневнике Дилан не выражал враждебность к полиции, но кипел от ярости, когда писал или разговаривал в присутствии Эрика, предполагает, что он копировал его ненависть к полиции.

На видео, снятом самими мальчиками, Дилан жаловался на «заносчивых» ребят, которые его ненавидели, и дошел в своих воспоминаниях о несправедливом обращении до самого детского сада. Он назвал двух девочек «заносчивыми сучками». Жаловался, что над ним издеваются старший брат и его друзья. Еще говорил, что его осуждает вся семья, исключая родителей{89}. Проговаривая доводы для нападения, Дилан ни разу не выделяет качков или задир. Его враждебность направлена на семью, снобов, сучек и копов.

В целом доводы Дилана остаются запутанными и расплывчатыми: месть полиции (хотя это могло быть причиной Эрика, а не Дилана); гнев из-за несправедливого обращения с самого детского сада; гнев на семью за их отношение; желание освободиться от человечности; желание счастливо жить в месте без времени и пространства; комбинация смерти и любви. Так в чем же цель нападения? Чего он надеялся добиться? Возможно, он и сам на самом деле не знал.

Возможно, к участию в нападении его толкали не рациональные, а иррациональные силы. Дилан много лет страдал из-за страха, комплексов и сокрушительных разочарований. Ухудшение психического здоровья вкупе с давней фрустрацией и депрессией из-за неспособности вести нормальную жизнь — вот что за силы могли довести до насилия. Возможно, он ни разу не проговорил причины для нападения четко потому, что сам их не понимал. Возможно, главной причиной его участия было подчинение Эрику, подавление собственной личности через отождествление с другим.

Дилан и Чарльз Мэнсон

3 ноября 1998 года Дилан сдал в школе сочинение под названием «Разум и мотивы Чарльза Мэнсона»{90}. Почему Дилан писал о Мэнсоне? Если ему нужна была мрачная тема, он мог выбрать из множества серийных маньяков и массовых убийц. Однако Мэнсон отличался — он преображал в убийц других людей. В сочинении Дилан писал о том, как Мэнсон находил людей с «нормальной» предысторией и учил их, как стать хладнокровными убийцами. Видел ли он связь между преображенной «семьей» Мэнсона и процессом преображения, который проходил сам из-за партнерства с Эриком? Осознавал ли параллели? Видел ли, что Эрик играет роль Мэнсона, превращая стеснительного Дилана Клиболда в хладнокровного убийцу?

Хотя местами сочинение — просто доклад о Мэнсоне и его последователях, есть и несколько разоблачающих и красноречивых пассажей. Начал Дилан с того, что написал о двух персонажах фильма «Прирожденные убийцы». Он заявил, что они «потерялись в собственном мирке»{91}. Это можно отнести и к двум другим убийцам: Эрику и Дилану, назвавшим свое нападение NBK в честь фильма. Дилану казалось, что он теряется в «мирке» фантазий?

Дилан писал, что Мэнсон учил последователей «быть в точности как он», заметив, что «они начали жить в реальности Мэнсона»{92}. Процитировал бывшего сектанта, который рассказывал, что Мэнсон «мог заставить других делать за него что угодно, причем делать без лишних вопросов»{93}. Робин, один из ближайших друзей Дилана, сказал, что Эрик мог уговорить Дилана на что угодно{94}. К тому же Дилан, похоже, перенял реальность Эрика и следовал за ним без лишних вопросов.

Рассказывая о тех, кто присоединялся к семье Мэнсона, Дилан сказал, что «это был способ отойти от нормы и жить вразрез со всем, чему человека учили в детстве»{95}. Точно так же Дилан последовал за Эриком. Более того, миссис Клиболд заявила, что Дилан совершал убийства не из-за воспитания, а вопреки ему{96}.

Дилан признавал, что Мэнсона окрестили «сумасшедшим». Впрочем, по Дилану выходило, что «вопрос, сумасшедший он или нет, зависит от точки зрения; здесь не может быть „истинного“ правильного ответа»{97}. Дилан защищал Мэнсона, а возможно, и себя, заявляя, что сумасшествие — вопрос точки зрения. Точно так же Дилан писал, что Мэнсон и его семья могли «логично объяснить свои действия»{98}. Дилан, уже планировавший NBK с Эриком, видимо, хотел верить, что убийство невинных можно объяснить логично.

По Дилану, Мэнсон проповедовал, что «смерть — это не плохо, просто другой вид кайфа»{99}. Прочитав книгу «Хелтер-Скелтер», Дилан знал о взглядах Мэнсона на смерть. Мэнсон говорил последователям, что «смерть — это только иллюзия», говорил, что это освобождение души{100}. Еще Мэнсон говорил: «Смерть — это красиво»{101}. Эти пассажи могут объяснить стремление Дилана умереть и обрести счастье.

Какая связь между смертью, счастьем и любовью? Пожалуй, самая интригующая фраза в работе Дилана появляется в контексте жизни Мэнсона и его так называемой