Что до этого самого оружия, Данил вскоре оставил всякиепопытки отделить истину от плевел: несомненно, оружие было, но вот народнаяфантазия уже заработала вовсю: толковали не только об охапке автоматов, но и оящиках со снарядами, пулеметах и неких неопределимых бомбах. К завтрашнемуутру, очень может быть, пойдут пересуды о хранившемся в квартиребронетранспортере…

…Что интересно, «Фольксваген» — точнее, сидящие там — ничутьне испугались монументального здания здешнего КГБ на улице Стахевича. Подкатилина тамошнюю стоянку следом за «Волгой» и остановились метрах в пятидесяти.

Водитель протянул мечтательно:

— Взять бы «Калашников», резануть бы по колесам…

— А еще лучше — «Муху» пустить… — в тон ему дополнил Данил.— Увы, мы не в Чикаго, юноша. Вот что, Павлик…

К нему обернулись, понятно, оба. Фыркнув чуть смущенно,Данил уточнил:

— Я про того Павлика, который за рулем… Вера, конечно, побольшому счету — вздорная стервочка, но озвучила толковую мысль. Шоферы всегдавсе знают, Павлик, это закон природы. Тем более — шоферы секретной службы. Самя Оксану Башикташ вживе не видел, ее взяли на работу через недельку после того,как я тут был в последний раз… Что, настолько хороша?

Павлик вздохнул и выразительно причмокнул.

— Исчерпывающее объяснение, — серьезно сказал Данил. — Ахарактер?

— Из аристократок, — подумав, сказал шофер. — Мы, обслуга,для нее, пардон, не люди. Боже упаси, в лицо тебе этого никогда не скажут, ноты-то доподлинно знаешь, что к тебе относятся, как к столу или холодильнику…

— И эта формулировка неплоха, — сказал Данил. — Честноеслово, Павлик, пора тебя забирать от баранки и, подучив кой-каким премудростям,использовать в другой области… Бил клинья?

— Поначалу, — помедлив, признался шофер.

— Отшила… — утвердительно кивнул Данил.

— Ну, это совершенно не то слово… «Отшить» — это ведьпроявить какие-то чувства или там эмоции, верно? Хоть минимум эмоции. А она…она скорее невероятно удивилась. Как это так — холодильник вдруг пытается вестисебя так, как положено лишь человеку. Джентльмену какому-нибудь.

— Это хорошо, сокол мой, что ты обо всем этом рассказываешь,ни разу не употребив в ее адрес какого-нибудь смачного эпитета типа«сучки»…задумчиво сказал Данил. — А то ведь мы сплошь и рядом подражаем томупоручику из «Швейка»:

«Вот ведь шлюха, не хочет со мной спать»… А меж тем, чтоинтересно, мне о ней рассказывали, употребив словечко «блядь», и было это паручасов назад, в твоем присутствии… Так блядь она или нет?

— Пожалуй что.

— Роман с Климовым у нее был из категории «по секрету всемусвету»… Это утверждение тоже верно?

— Ага.

— Ну, в таком случае объясни мне то, чего так и не смогобъяснить господин Багловский… — сказал Данил. — Откуда стало известно, что она— блядь?

Откуда стало известно о их бурном романе с Климовым? Естькакая-то точка отсчета? Первоисточник… или несколько первоисточников? Ктопервый сказал?

Кто сплетни и слухи распространял?

Павлик добросовестно задумался, прошло не менее пары минут,прежде чем он пожал плечами:

— Не приходит в голову, и все тут. Сколько ни вспоминаю…Просто… Да все знали. И не найдешь теперь концов — я про самого первогораспространителя трепотни.

— Шеф, — тихо, серьезно сказал Беседин. — Нам что, нужнобудет это направление отработать?

— Да нет, — подумав, мотнул головой Данил. — Это я отбезделья, коего терпеть не могу, пытаюсь имитировать работу. Итак, все знали,все трепались и кто-то по доброте душевной просветил Веру…

«Кто-то просветил Веру, — повторил он мысленно. — Кто? Онани с кем из «Клейнода» не приятельствовала, сама проговорилась. А в «РутА» ивообще не бывала. Что же это за добрая душа такая?»

— Интересно, — сказал вдруг Павлик. — Вера ведь ни с кем сфирмы и не зналась, я только сейчас подумал… Кто же ей трепанул?

— Нет, с баранки я тебя сниму, — усмехнулся Данил. — Переросты баранку…

А вообще, Павлик, вовсе не обязательно ей было с кем-то увас знаться.

Нашлась добрая душа, позвонила домой и, как водится, лучасьсочувствием, просигнализировала…

И вновь приходится возвращаться к интереснейшему вопросу.Почему Климов, тертый профессионал, не сумел удержать в тайне свой «служебныйроман»? Ему удавалось держать в секрете в сто раз более серьезные вещи… Ответовможет быть только два: либо стремительно деградировал (во что категорически неверится), либо как раз оттого этот свой роман и афишировал, что с его помощьюмаскировал какую-то работу, что-то прикрывал.

Удачное оправдание, скажем, для появления в конкретной точкегеографического пространства. Что делает Икс на улице Игрек? Да потрахаться настороне выбрался, это каждая собака знает. Впрочем, есть и третья возможность…

— Павлик, а как эта ваша очаровательная Оксана относилась когласке ее амуров?

— Кипятком писала, — лапидарно изрек Павлик. — Злило это ее— спасу нет. Я ж говорю: аристократка и блядь в одном флаконе… Знаете такоесочетание?

Данил кивнул и подумал: третья возможность отпадает…

— Ага, появилась! — радостно заерзал Беседин.

Вера, сутулясь, спустилась с широченного крыльца, побрела кмашине. Данил выскочил и открыл ей дверцу. Едва успела сесть, спросил:

— Ну что?

— Подписку о невыезде взяли, — сказала она сумрачно. —Никаких протоколов, ничего, но подписку взяли…

— Логично, — проворчал Данил. — И адвоката в игру невведешь, и тебя отсюда не вывезешь…

Поправил себя мысленно: можно, конечно, и без документов.Граница с Россией, не считая нескольких пропускных пунктов, совершеннопрозрачна, нетрудно при нужде провести окольными тропками хоть дивизию илипротащить парочку бронепоездов в рюкзаках… вот только никак не стоит нелегальнотащить Веру «зеленой тропой». К чему нарушать имидж «Клейнода», совершенночистой перед законом и здешними властями фирмы? Но ведь где-то в сторонкеблагоденствует вербанувший Верочку субъект, и его цели совершенно непонятны…

Может, его цель достигнута? Может, этого кто-то и хотел? Но,в конце концов, безнадежно скомпрометирован лишь покойный Климов, никак нефирма…

— Поехали, — распорядился он.

Не стоило расспрашивать Веру о том, как выглядит квартиравнутри, — все равно описание будет чертовски непрофессиональным. Он спросиллишь:

— Они тебе объяснили, в чем дело? Что рвануло?

— Откуда? Интересовались, было ли у мужа оружие дома, еслибыло, то какое. Не хранил ли гранат… Вот и все расспросы. А что взорвалось, несказали. Я им отвечала чистую правду: не было ни оружия, ни гранат…