— Маленькая женская месть? — жестко усмехнулся Данил. — В ееклассическом варианте?

— Ну, если хотите…

— А ты у нас — образец благонравия? Миссис Верная Супруга?

— И все равно… — Она даже попыталась улыбнуться. — Он первыйначал, если вернуться к корням и истокам…

Данил в этом сильно сомневался, по промолчал.

Нет смысла читать мораль, нерационально это, запоздало,совершенно ни к чему. Дураку ясно, что Верочка уже активно примеряла на себяроль беззащитной жертвы таинственных злодеев, чьей мимолетной оплошностьювоспользовались омерзительные шантажисты. И никак нельзя сказать, увы, что это«типично женская» логика, — иные индивидуумы мужского пола, оказавшисьзавербованными или перевербованными, ведут себя точно так же, сваливая все назлых шантажистов, но никак не на свои собственные грехи, как раз и сделавшиешантаж успешным…

— Пошли, — сказал он сухо.

И подумал, что никак пока что не в состоянии определить, кембыли загадочные «фотолюбители»: людьми государственной конторы иликонкурентами-частниками. А выяснить сие необходимо в самое ближайшее времяиначе невозможно выбрать нужную стратегию, тактику, ответные меры…

Усевшись следом за ней на заднее сиденье «Волги», Данилдостал связку ключей, зажал в кулаке те, с которыми не было ни малейшихнеясностей, — от кабинета и сейфа, продемонстрировал Вере остальные:

— Откуда это?

— Вот этот — от нашей квартиры, там один замок. А эти… незнаю.

— Посмотри как следует, подумай.

Она пожала плечами:

— Зачем? Представления не имею, что за ключи.

— Хочешь сказать, никогда их не видела?

— Почему? Он всегда носил эту связку. Говорил, здесь ключиот служебных помещений… вот только я подозреваю, что одно как минимум помещениеесли и служебное, то без букв «служ.». Снял где-нибудь квартирку и таскал тудаэту турецкую кошку…

Вряд ли, мысленно поправил ее Данил. У него не было нуждыискать квартирку для постельных баталий в городе — в его распоряжении всегдабыл номер в Доме писателя. Сорок километров от города, на неожиданный визитревнивой супруги рассчитывать нечего, а значит, такового визита можно и небояться. Наша Верочка — человек урбанистический, не любит так называемой«природы», где находится Дом писателя, представляла смутно, и, что важнее,ревность ее никогда не достигала такого накала, чтобы пускаться на пригородныхавтобусах за сорок верст ради банального скандала с дублершей…

Скорее всего, один из ключей — как раз от номера в бывшемобиталище письменников. Но остаются еще два неопознанных. Причем второй —весьма примитивен и незамысловат, таким может запираться какая-нибудь сараюшка,где самым ценным является пара банок с солеными огурцами… стоп, не обязательно.В Шантарске такие ключи частенько отпирают входные железные двери. Вот толькодо здешних мест железные двери если и дошли, широкого распространения пока чтоне получили, не Россия…

— Турецкая кошка — это кто? — спросил он.

— Ох, Данила Петрович, как будто вам не докладывали… Самипрекрасно знаете, верно?

— Ну, а ты-то откуда узнала?

— Господи… Секрет Полишинеля, — она кивнула на стриженыйзатылок шофера. — Вы у него спросите, расскажет…

— Первый раз слышу, — чуточку ненатурально отперся шофер.

— Рассказывайте, милейший! — фыркнула Вера. — Уж ваша-тобратия все всегда знает. Кто ко мне приезжал и убедительнейшим тоном уверял,будто мужа только что отправили для выполнения ответственейшего поручения? Вы,Павлик… А потом муженек возвращался с ответственного задания в два часа ночи спомадой на трусах и в ароматах женских духов… Настолько въевшихся, что никакимдушем не отобьешь.

— Насчет помады на трусах — в фигуральном смысле или таковыбыли реалии?

— резким, деловым тоном спросил Данил.

— Ну, как сказать…

— Я задал вопрос, — сказал он еще резче.

— Н-ну… Вообще-то фигурально, ради образного словца…

— Изволь-ка обойтись без образных словес, — сухо бросилДанил. — Верочка, что-то ты ненормально быстро успокоилась. Как толькосообразила, что не будут тебя топить в речке, нарядив в бетонные туфельки… — Онположил ей ладонь на плечо и легонько сжал пальцы. — Бросай-ка всякиеигривости, золото мое. Никто тебя и правда не утопит, но ты постарайся подольшене забывать, что именно по твоей вине мне предстоит разгребать кучу дерьма… Ипомни: я и в Шантарске могу осложнить тебе жизнь…

Проняло, вернулась из эмпиреев на грешную землю. Глянула наДанила с легко прогнозируемой гримаской.

— Ага, — сказал он равнодушно. — Сволочь я, сволочь. Работатакая.

И мысленно процитировал весьма даже примечательные строчкииз мемуаров небесталанной французской разведчицы времен первой мировой:

«Секретная служба выполняется в абсолютной тайне, ее солдатыпогибают молча, как будто проваливаются в люк. Это значит — служить начальникам,задача которых состоит в том, чтобы никому не доверять».

Вслух повторять не стоило — эта зажравшаяся куколка всеравно не поняла бы иных аксиом…

…Неладное почувствовалось издали, едва они свернули в тихуюулочку (сопровождаемые маячившим на почтительном отдалении «Фольксвагеном»):навстречу, пугнув пронзительным взвизгом сирены собравшийся было свернуть водвор на полной скорости «Запорожец», величаво выплыли две огромные пожарныемашины, за ними показался военный грузовик, крытый выцветшим брезентом.

«Пожарки» поехали вправо, грузовик — влево. Когда Павликсвернул в тот самый проезд, «Волга» едва не ткнулась радиатором в задний бампердавешнего «Запора». Некуда ему было двигаться — во дворе имело место нечтосреднее меж митингом и народным гуляньем. Люди толпились кучками, о чем-тооживленно толкуя, там и сям шмыгали мальчишки, промелькнул молоденькиймилиционер в сбитой на затылок фуражке — он отчаянно махал руками, пробивая втолпе проход для медленно ползущей черной «Волги». Потом кинулся к «Запорожцу».

— Отъезжай, — распорядился Данил. Павлик задним ходом вывелмашину на улицу, следом, треща моторишком и чадя, выкатился «Запорожец». Черная«Волга» проплыла мимо, Данил рассмотрел генеральский погон и лицо егообладателя: вальяжное, озабоченное…

— Пойдем-ка пешком, — подумав секунду, сказал он. — Что-тотам такое стряслось…

Подавая пример, вылез первым, подождал остальных и двинулсясквозь гомонящую толпу, пробивая дорогу, как бульдозер. Правда, для окружающихэто вовсе не выглядело ни агрессией, ни хамством, как-никак его в свое времяпрекрасно выучили хитростям поведения в толпе. Окружающие и не понимали толком,почему их вдруг мягко повело-переместило в сторонку…