— Резонно, — вставила Рита.

— Вот Катерина и прониклась! И взяла визиточку-то.Потому что муж у нее, конечно, был, но очень давно, и расстались они с ним,когда Максимка — это сын ее — еще в памперсы писал. А тут как раз их с Маринкойс работы уволили, она и пошла в то агентство. Вернулась, рассказывает: все,говорит, так солидно, офис, секретарша, мягкая мебель, кругом компьютеры. Далией анкету, там больше ста вопросов: чем она увлекается, что ребенок любит и такдалее. Потом говорят, что агентство это у них не коммерческое, аблаготворительное, поэтому, как бы это сказать, не нужно, чтобы о нем многиезнали. Мы, говорит, не всесильны, на поток дело поставить не можем, так что ненадо рассказывать про нас подружкам, потому что отказывать людям тоже ведьнеприятно, а всех, как уже говорилось, осчастливить нет никакой возможности.Проходит неделя — звонят Катьке. Есть, говорят, для вас вариант, приходитескорее. Она: как же так быстро? А у нас, говорят, все компьютеризировано, всекандидаты уже в списке, остается только им показать ваши данные. Вот, одинсогласился.

— Ну и кто он оказался? — жадно спросила Рита иналила в стаканы еще вина.

Татьяна внимательно проследила, как Рита это делает, кивнулаодобрительно и взяла стакан в руки.

— Французом он оказался. У них вообще с Франциейконтактов больше всего. А фамилию его ты меня не спрашивай, все равно я незапомнила. Ну рассказывает нам это все Катерина — как раз втроем с твоейМаринкой здесь на кухне сидели, — мы как взяли ее в оборот. Сама, говорим,поедешь в Европу и будешь там как сыр в масле кататься, а нам тут — с голодупомирать, что ли? Она чуть не плачет — девочки, не могу я вас туда привести, невелят в агентстве. И тогда мы решили обратиться туда сами, на нее не ссылаясь.Якобы случайно нам кто-то в метро сунул такую визитку. Это я так должна быласказать, а Маринка якобы объявление в газете" прочитала. Они и верно,объявление в газете один раз давали, но потом, говорят, столько желающихподвалило, что перестали они объявление печатать. Сделали мы фотографии — «мамас ребенком», как полагается — и отнесли туда. Катерина к тому времени ужеуехала, и Маринке тоже ответ вскоре пришел.

А мне — от ворот поворот! Не требуетесь, мол, девушка! И неждите, надежд не питайте — в таком духе. Не угодила, значит…

Татьяна окинула кухню недоумевающим взглядом, как будтопризывала грязную посуду в свидетели вопиющей несправедливости. Каквещественное доказательство своего рассказа она выложила на стол цветнуюфотографию, которую достала из ящика кухонного стола. На фотографии онадействительно выглядела неплохо — аккуратно причесанная, умело подкрашенная, вкрасивом зеленоватом платье, подходящем к цвету глаз. К ногам ее жалсятемноволосый мальчуган с раскосыми азиатскими глазами на славном выразительномличике.

— Казах он был у меня, — пояснила Татьяна. —Маратик весь в него… Ну, скажи, чем я им не угодила? Чего им еще надо?

У Риты мелькнула какая-то мысль, но не оформилась до концаи, как рыба, нырнула обратно в темную глубину.

— Да нет, всем хороша. — Она пожала плечами.

— Вот то-то! — Татьяна обрадоваласьсочувствию. — Может, в жизни я не совсем такая, а фотография вышла оченьудачная, меня соседка, Нина Борисовна, хорошо так причесала, она впарикмахерской работает. И макияж помогла сделать…

— Сколько сыночку-то? — полюбопытствовала Рита,разглядывая снимок.

— Скоро шесть, а тогда пять лет было.

У мамы он сейчас, в Торошковичах, пока я работу ищу.

Рита постаралась не выдать своих мыслей, но Татьяна что-топочувствовала:

— Ты не думай, это я временно не работаю. Мне тут обещалодин человек, скоро место освободится И еще в другом месте как раз завтра насобеседование идти можно. — Она все вертела в руках снимок. — Но ведьправда хорошая фотография? А их не устроила. Чего им еще надо? Я этого козласпрошу, нет, я его спрошу, какого черта им еще надо?

В голосе Татьяны зазвенело злое возбуждение, она залпомвыпила оставшееся в стакане вино и налила снова только себе.

— Постой, какого козла? — прервала Ритасобеседницу. — О ком ты говоришь?

— А, ну да, я тебе еще не успела про него рассказать…

Татьяна откинулась на спинку стула, не выпуская стакан изруки.

— Слушай, вино скоро кончится.., может, еще сбегать? Нехочешь? Ну ладно, ладно…

Значит, слушай сюда. Я ведь тебе говорила, что Катя сдаламне свою квартиру. Недорого, по знакомству — за сто пятьдесят в месяц…

— Сто пятьдесят? Это же совсем даром!

— Баксов! — уточнила Татьяна, посмотрев насобеседницу, как на круглую дуру. — Ты что, подумала — рублей? Так небывает, подруга! Это ведь карточка единая в два раза дороже стоит.

— Сто пятьдесят долларов? — ужаснуласьРита. — Это ведь очень дорого!

— Вовсе не дорого, — отрезала Татьяна, —попробуй найди дешевле. Короче.., да не перебивай ты меня, а то я до деланикогда не доберусь. В общем, договорились мы на сто пятьдесят, и она сказала,что сообщит мне, куда и как передать ей деньги, через несколько месяцев послеотъезда, если раньше не вернется. Как раз и сумма набежит, чтобы из-за ерундыне суетиться. Ну проходит несколько месяцев — от нее ни слуху ни духу. Ладно,мне-то что… Вот уже год почти прошел, а от нее ни слова. Мы уж не такие подругиблизкие, чтобы каждый день переписываться, но могла бы хоть открытку послать —мол, живу хорошо, все в порядке… А главное, деньги-то ей что — не нужны? Такразбогатела, что уже моими баксами брезгует? Да нет, там все каждый центсчитают, даже если очень богатые!

А самое главное, я-то уже нервничать стала. Понимаешь,набежало уже больше тысячи зеленых, для меня это деньги большие, самапонимаешь, какая жизнь — не потратить бы. Снова не накопишь. Опять же воровствосейчас ужасное, из дому ухожу — трясусь: залезет шпана какая-нибудь, своего-тоценного мало, а тут деньги лежат, считай чужие. Украдут — что делать? Так быотдала — и совесть чиста. Ну короче… Решила я позвонить снова в это агентство,телефон у меня был, я ведь тебе говорила, сама к ним обращалась.., ну они-тодолжны знать Катькин адpec! Набрала номер, ответил мужской голос…

Надо сказать, он мне сразу не понравился, скользкийкакой-то…

— Голос скользкий? — удивленно перебила Рита.

— Ну да, голос скользкий, — недовольно отмахнуласьТатьяна. — Что ты все перебиваешь! Я ему говорю: так и так, примерно годназад при посредстве вашего агентства Щеглова Екатерина Андреевна с маленькимсыном уехала за границу, так нельзя ли мне у вас узнать ее адрес? Этотскользкий сразу наезжает: а вы ей кто будете? Родственница или так себе? Яотвечаю, что не так себе, а подруга. Он в ответ: может быть, ваша подругасовсем не хочет, чтобы у вас был ее адрес. Очень, говорит, много таких случаев.Если бы, говорит, она вам родственница была, это можно было бы по документампроверить, а что вы подруга — такого документа нет. В общем, вешает на ушиспагетти. Не дает адреса — и все. Говорит, не положено, да и зачем вам это? Яему, как дура, и сказала, что должна ей деньги и хотела бы с этим долгомразобраться, не затягивая до бесконечности.