Теперь же обычная секретарша отца разговаривает с ним так, будто она имеет тут хоть какой-то вес. Ему ведь предлагали остаться в Европе, зачем вернулся? Стоило ради этого бросать налаженную жизнь там, чтобы встать у руля отцовского бизнеса, который ему подержать не дают. Елисей уверен не был. Потому решительно развернулся, игнорируя оклик Александры о том, что ему все-таки надо что-то подписать.

- Отца подождешь, слуга государева! – огрызнулся в ответ, вылетая из приемной.

Чертовы бабы, почему с ними так сложно. Одна сбежала утром, исчезнув опять неизвестно куда. Вторая закатывала истерики и не понимала, почему Елисей не хочет проводить с ней время. Третья просто раздражала своим видом, твердолобостью, постоянно пропуская его замечания мимо ушей. Он ей сказал сделать так, она делала все наоборот. Подумаешь, получилось лучше, так ведь ей просто повезло.

Еще Саша со своей слепой собачьей преданностью и любовью к отцу. Елисею было интересно, замечал ли вообще Павел эти пылкие взгляды украдкой и попытки во всем подражать его матери? Мама точно замечала, пока ничего не говорила, однако уже морщилась и хмурилась при виде Саши каждый раз.

- Да хрен тебе, мышара, а не место жены Канарейкина, - цыкнул, останавливаясь на лестнице. Он правда не был уверен, что Галанова метит в жены, но на всякий случай эти слова произнес слух. Так, для верности, от Лукавого.

Вздохнул тяжело, порывшись в кармане пиджака и вытаскивая наружу электронную сигарету. С минуту разглядывал, а после фыркнув, съехал по перилам, как в детстве, быстро поправив полы пиджака и оглядываясь, чтобы никто не увидел. Время близилось к десяти вечера и сегодня ресторан закрывался в два часа ночи, поэтому можно было запросто наткнуться на кого-нибудь из гостей или работников.

Добрался до второго выхода к парковке для сотрудников, открывая дверь и выбравшись наружу, вдохнув весенний воздух, прикрывая глаза.

Тишина, покой и ничего больше. О завтрашнем дне думать не хотелось. Как они будут размещать съемочную группу в переполненных залах? Елисей вздохнул, нажимая кнопку и электронная сигарета загорелась синим датчиком, показывая полный заряд. Вдохнул горьковатый дым, прикрывая глаза, ощущая в мятном запах легкий аромат лаванде. Всего лишь воображение, ничего более, однако оно порождало образы и заставляло невольно вспоминать каждую деталь, проигрывать в голове каждую сцену.

Вот они в темном коридоре, ее тихий шепот и горячее дыхание. В сочетании с немного неуверенными прикосновениями, это сводило с ума. Затем подсобка, какие-то глупые шутки и самый крышесносный секс. Ее упрямые просьбы оставаться в маске, а утром только порванная цепочка и надпись на зеркале. Что она значила?

- Ой, не знала, что ты тут, - голос Алисы прервал воспоминания, едва раздался совсем рядом. Елисей распахнул глаза, повернувшись в сторону усталой, измученной девушки, обхватившей себя руками.

Почему-то внутри все дрогнуло, особенно, когда она подняла него взгляд, в котором плескалось такое количество эмоций, что словами не передать. Только значения их он понять никак не мог.

Затянулся еще раз, считая до десяти и мрачно интересуясь:

- Что ты тут делаешь?

Она пожала плечами, разворачиваясь обратно, будто собравшись уйти, но в последний момент остановилась.

- Хотела воздухом подышать, голова от жары болит. Все равно перерыв, у плиты сейчас Вова. Но раз занято, пойду на балкон.

- Я имел в виду: что ты тут делаешь. Вообще, - Елисей зажал пальцами сигарету, обводя рукой парковку и повернул в сторону Ежовой голову, разглядывая ее из-под длинных ресниц, отмечая сильную бледность и темные круги, несмотря на наличие косметики. Она вздрогнула и подняла на него большие глаза, поджимая губы, явно собравшись обидится.

- Работаю, Канарейкин. Как все люди. Мечтаю и пытаюсь мечты свои воплощать в жизнь. Представляешь? Не у всех папы бизнесмены! – сначала сказала - потом пожалела, резко замолчав. Он повернулся боком, опираясь плечом о стену, продолжая рассматривать ее и нервировать.

- Что? – буркнула недовольно, засопев.

- Чего колючая такая стала? – хмыкнул Елисей, окончательно растеряв все былое раздражение. – Ни подойти, ни подъехать на отечественном электромобиле.

- С вас, мужиков, даже приличный электрокар не вытрясешь. Все самой делать нужно, - пробурчала, обхватив себя руками и поежилась, стоило порыву ветра набросится на них с яростной силой. Он подхватил несколько светлых прядей, хлестнувших ее по лицу.

- Он что-то тебе сделал? – сузил глаза Елисей, непроизвольно стягивая пиджак и набрасывая на плечи девушки. Она не стала сопротивляться, закутавшись в него, невольно втянув носом аромат его одеколона и на секунду прикрыла глаза.

- Алиса? – вновь позвал, чувствуя очередной приступ ярости из глубин и желание придушить этого гада, ее бывшего.

- Ничего не сделал. Просто вот ничего, Лиса, - качнула она головой, печально улыбнувшись. – Сама виновата, головой думать надо было, а не пытаться… - оборвала себя на полуслове, замерев, глядя на его губы.

А он завис, потому что смотрел на нее, делая шаг ближе, выронив сигарету, со стуком упавшую на асфальт.

- Не пытаться что? – выдохнул, скользя взором по ее лицу, невольно поддаваясь вперед.

Потянуло словно наэлектризованным магнитом прямо к ней. Показалось, что ноздрей коснулся знакомый аромат, однако Канарейкин уже не отличал правды от собственного воображения. Только смотрел, как медленно сокращается между ними расстояние и видел, как радужку серо-голубых глаз заполонил темный зрачок.

- А я им говорю: дамы, если желаете быть сильными и независимыми, совсем не обязательно пугать людей своей чрезмерной волосатостью! Но таки кто же стал слушать? Нет! Заорали дружно, что я не уважаю женщин и обвинили в сексизме. Меня, представляешь? Да я заслуженный работник культуры! У меня имя, репутация, в конце концов, я лучший в своем деле!

- Ой, гиена, что ты жалуешься? Ты уже старый и не вставляешь даже оголтелых феминисток. Смирись, Яричек. Обломилась тебе эта фотосъемка с психованными бабами-правозащитницами. Так спи спокойно, пока жена из дома не выгнала.

- Фу, Кенар. Фу на тебя, глупая нелетающая курица, чтоб ты понимал в высоком и великом. А еще модных веяниях. Люди на обложках хотят видеть рыцаринь и амазонок.

- И, что, обязательно волосатых? – послышался заинтересованный голос Паши. Елисей приложил палец к губам, дернув охнувшую девушку за одну из тонированных машин, приметив отца в компании его светловолосого высокого друга – отца Марка – Ярослава Тасманова. Тот шагал рядом с Павлом, одергивая рукава своего весеннего пальто, недовольно ежась.

- Волосатость снова в моде. Даешь каменный век и охоту на мамонтов женщинами, - пафосно заявил Ярик, останавливаясь у двери, дожидаясь, пока Паша покурит. Елисей бросил взгляд на свою белеющую на асфальте электронную сигарету, однако никто из мужчин ее попросту не замечал. Он прижал к себе Алису, ощущая ее горячее дыхание, прожигающее его кожу сквозь рубашку и смотрел.