Сын маминой подруги - Яна Мелевич

Самой раздражающей женщиной в мире, по мнению Алисы Ежовой, была Ангелина Валентиновна Меньшикова. Почти свекровь, а проще говоря – мама ее бойфренда, с которым они прожили пять лет в «грехе». И каждый раз, когда она являла свой святой лик в их маленькую однокомнатную квартирку в Химках, Алиса радовалась, что они с Игорем не женаты.

- Дорогая, трусики моему Игоречку ты стираешь порошком без химии? – поджав тоненькие губки, дородная дама приподняла одним пальчиком боксеры своего сына из корзины для чистого белья.

Ее высокая кудрявая причёска даже не шелохнулась, стоило Ангелине Валентиновне повернуться в сторону Ежовой. Прислонившись к косяку, Алиса накручивала на палец светлую прядь волос, устало разглядывая нижнее белье, мысленно прикидывая: если бросить мячик в эту волосяную конструкцию – его отпружинит?

- Конечно, - зевнула, прекратив пытать собственные волосы и оглядела крошечную. Ванную, остановившись взором на, почерневшем от грибка, потолке. Подумать только: они живут в антисанитарных условиях, а она думает о порошках без химии и ГМО!

- Это очень важно, деточка, - причмокнула Ангелина, принюхиваясь к трусам и тяжело вздохнула. – Мой Игорешенька с детства страдает аллергиями, а ты, как его «жена», - на последнее слово был сделан акцент с явным намеком. – Должна заботиться о его здоровье!

«А Игореша не хочет позаботиться о себе сам?», - мелькнула в голове мысль, пока почти свекровь с маниакальностью ищейки исследовала ванную комнату.

От светлого, немного потрескавшегося кафеля до налета на тонком слое акрила, до которого Алиса все никак не могла добраться с чистящими средствами. Сил не было, особенно, после тяжелого рабочего дня в ресторане «Минотавр», где работала линейным поваром. Шестнадцать часов подряд слушать истерики главного шеф-повара – такое себе развлечение. Впрочем, кому было до ее проблем?

Тем более, сегодня ее все равно уволили, вышвырнув как котенка на улицу и заменив на очередного робота, который требовал меньше, зато работоспособность была выше. Мир будущего – это не красивые фантастические картинки из Гугла. Это суровая жизнь, где постепенно технологии заменяли человека во всех сферах жизни. В том числе, общепита.

Сам Игорь вертелся за спиной Алиса, периодически вставляя свои пять копеек в беседу между своей девушкой и матерью. Вертя в руке, принесенный Ангелиной Валентиновной, пирожок с капустой, печально вздыхая.

- Да-да, мамуль. Я столько раз говорил Лисоньке, - пожаловался несчастный, бросая на Неверову виноватый взгляд.

От его «Лисонька» Алису передернуло. Тысячи раз она просила так себя не величать, точно также, как не называть себя уменьшительно-ласкательными прозвищами животных: кисонька, заинька и прочее. Возможно это нравилось другим девушка, но вот Ежова ненавидела подобную фамильярность, столь часто употребляемую Ангелиной Валентиновной. 

Едва протиснувшись широкими бедрами между машинкой и раковиной, чуть не снеся с полок все, до чего могла достать, Ангелина Валентиновна вышла. Пришлось потесниться, вжавшись в стену, пока она осматривала узкий коридор, невзрачные обои в цветок двадцатилетней давности, робот-пылесос в углу, какой-то старой модели, и остановилась хищно на проходе в спальню. Хватило пяти секунд, чтобы понять ее намерения – она решительно двинулась в единственную комнату с раскладным автоматическим диваном и полезла в шкаф.

- Какой код? – рыкнула, одергивая на себе зеленую блузку и посмотрела на сына. Алиса качнула головой, но Игорь вновь с сожалением покосила на нее, отвечая:

- 27-39, мамуль, - секунда, вот уже панель пискнула, а Ангелина Валентиновна зарылась чуть не по самый длинный крючковатый нос в нижнее белье супругов.

- Не по цветам! Алиса, кисонька, какой ужас!

- А это что? Как можно носить такие развратные вещи? Ты же несвободная девушка, не какая-то уличная девка! Немедленно выброси!

- Господи, это юбка или пояс?

Пока Меньшикова перебирала ее гардероб, охая и ахая над тем, что бедный Игорёчек почти без нормальной одежды, а сама Алиса одевается, как самая настоящая развратница – Ежова сатанела. За пять лет жизни с Игорем она столько натерпелась, что половина сказанного – ерунда. Мелочи, не стоящие ее внимания. В нем не было ничего особенного, она его даже не любила. Оглядываясь сейчас, на свою жизнь, после резкой смены курса, понимала: Алиса сама себе испортила жизнь, и никто ей в этом не виноват.

Терпела и молчала. Годами слушала нытье Игоря, спускала на тормоза его безделье и отсутствие мотивации хоть немного вкладываться в их отношения. Это квартира оплачивалась Алисой с ее небольшой, по меркам нынешней Москвы, зарплаты. Все вещи, техника, даже любимые технические игрушки Меньшикова – оплачивала тоже она. Слушала истерики его матери, к счастью приезжавшей не так часто из своего Краснодара, помогала финансового его семье. Чем можно было оправдать то, что сейчас Ангелина Валентиновна в очередной раз лезла в их жизнь?

Ничем. Только своей дуростью.

«Или тем, что пыталась забыть», - ехидно подсказало подсознание, подбрасывая дров к внутреннему огню, разгорающемуся с каждой минутой все больше. В пучину мыслей ворвались неожиданные слова, ставшие, возможно, последней отправной точкой всего этого балагана:

- Имей в виду, деточка. Я прекрасно знаю, какие нравы в вашей семье! – потрясая ее красным кружевным бюстгальтером, который ей подарила подруга Настя на день рождения, привезя из Франции.

- Что вы имеете в виду? – моргнула озадаченно Алиса. Задыхаясь от догадок, мгновенно посетивших голову. Игорь будто почувствовал неладное, промямлив, бросая в панике взгляд на сжавшую кулаки Алису:

- Мам, не надо!

- Что не надо, помпуша? – искренне удивилась Ангелина Валентиновна, прикладывая к пышной груди руку, а затем ткнула пальцем с красным маникюром в Неверову. – Я разве не права? Ее мать нагуляла ребенка на стороне, а потом женила на себе дурака. Уж не обижайся, деточка, - добродушно махнула тяжело дышащей Алисе. – Это ведь правда. Знаешь ли, не хочу потом чужих внуков воспитывать. Ты, конечно, девочка неплохая…

- Вон, - прорычала Ежова, сама себе поражаясь.

Терпение в глубине души достигло своего максимума – больше молчать и спускать она не собиралась. Возможно в этом вина директора ресторана, обвинившего ее сегодня в никчемности. Или шеф-повара, пытавшегося зажать в подсобке и которого она огрела по голове кастрюлей. Может той старушки, что нахамила в аэробусе.

А может все дело в том, что она круглая неудачница, которая никому не нужна в свои двадцать три с мешками под глазами, унылым видом и без работы. С разбитыми мечтами о карьере шеф-повара, не нужным дипломом журналиста и кошмарной личной жизнью – все это на фоне одной единственной счастливой ночи с человеком, которого Алиса не сумела вытравить из своего сердца даже спустя пять лет.