Анна? Анастасия? Александра? Алена? – десятки имен, но ничего знакомого. Сжал в кулаке находку, поднимаясь, шагая в душ. Растрепал волосы и, только переступив порог просторной ванной комнаты, когда свет автоматически загорелся, уставился на зеркало, где светло-розовой помадой было написано:

«Нашу судьбу не переписать»

А на тумбочке ожили смарт-часы, высвечивая имя «Лада».

Хуже, чем попасть в Ад – работать в Аду. Особенно, когда над твоей душой сопит демон, будто ты только что собралась испортить блюдо дня.

- Смесь пяти специй – основа всего. Не забудь подогреть, так лучше раскрывается вкус, - Елисей на секунду отвернулся, отступая и пропуская бегущего с тазиком маринованной говядины Алексея, одного из поваров. Он ловко отскочил в сторону, едва Галя, подняв пистолет для фламбирования, принялась ловко пропекать мясо на специальной огнеупорной посуде. В первый день Алису это увлекало, особенно если учесть, что нынешние пистолеты имели куда более удобное строение и запас газа в них был в два раза больше. Сейчас она даже не обратила на это внимание, лишь услышав типичную шуточку вслед Галине:

- Галя – горячая баба!

- Сейчас перья тебе подпалю, петушара в переднике! – огрызнулась в ответ молодая девушка, продолжая свое занятие.

На огромной кухне стояло настоящее адово пекло. В сравнении с маленьким помещением в «Минотавр», здесь был настоящий Ад на Земле, где сотрудники перемещались из многочисленных помещений с посудой, заготовками продуктов, разделочными досками и готовыми блюдами. Сама территория была разделена на несколько цехов: разделочный, раздаточный, моечный, холодильные камеры, раздевалки и туалеты, а также столовую для сотрудников ресторана с кабинетом главного шеф-повара. В «Баболовском дворце», как и во всех остальных ресторанах Павла Канарейкина, действовала особая система: каждые две недели одна команда поваров сменяла другую, тем самым изменяя всю концепцию и позволяя расширить ассортимент блюд в меню. Французская кухня сменяла итальянскую, карибская на креольскую - так из месяца в месяц, позволяя ресторану обгонять своих конкурентов в уникальности.

Все сотрудники постоянно проходили обучения, изучая не только новые рецепты, но и тестируя свои возможности на кухне. Это настоящая мясорубка, которую проходил не каждый. Двухнедельное напряжение сменялось четырнадцатидневным отпуском и все начиналось вновь. Тем не менее, самые стойкие сотрудники крепко держались на своих местах. Они послушно исполняли команды шеф-повара, четко знали свои обязанности, а также сильные и слабые стороны друг друга. К примеру, Владимир Сивин заменил на этой неделе Таню Ларину, поскольку ей никак не удавалось подружиться с блюдами Карибских островов, зато она отлично умела справлялась с греческими блюдами.

Обо всем этом Алиса узнала в первые дни своей работы и несколько раз успела пожалеть, что вообще согласилась тут работать. От многочисленного потока информации пухла голова, ноги уставали, а подсознание вовсе перестало подавать признаки жизни через пару дней. Она так выматывалась за смену, что не могла даже толком подумать о своем поступке на прошлой неделе. Что уж говорить, сейчас наличие Елисея на кухне для нее было скорее нормой, чем проблемой.

- Босс, там счет-фактуры по поставке мяса привезли! – крикнул Гена – повар-разделочник, метнувшись в сторону, пока робот-помощник А2757 вез на небольшой выдвинувшейся подставке чистых гору тарелок.

- Уже видел, - отмахнулся Лиса, продолжая сверлить Алису напряженным взглядом и сузил глаза, стоило той попробовать соус.

- Мне кажется чуть-чуть не хватает уксуса, - проговорила, получив в ответ очаровательную улыбку от Владимира.

- Моя звезда, ты просто уникальный талант, - мурлыкнул он, постучав ложкой по посудине и тут же замер, услышав язвительный голос Елисея:

- Вова, у меня возникает ощущение, что ты поменялся сменами не потому что от тебя есть какой-то толк на кухне, а просто, чтобы тереться подле Ежовой.

Сивин вздрогнул, умоляюще улыбнувшись, шепнув Алисе, что исчезает с поля зрения злого начальника. Его озорной взор серых глаз и мягкий, успокаивающий голос были хороши для задушевных разговоров после смены за чашкой брусничного чая. Или перебрасывания шуток, когда главный шеф-повар их не видел. Все эти дни она радовалась, что мужчина поменялся сменами с Татьяной. Ей хотя бы было с кем весело провести время на работе, окончательно не сойдя с ума от приступа трудоголизма.

- Ежова! – рявкнул Лиса, заставляя вновь вздрогнуть, вернувшись в реальность и подняв на него глаза. – Что ты встала, как себе любимой? Ты же мой помощник? Помогай, а не бездельничай!

Быть су-шефом в настоящем ресторане – это не только ценный опыт, но и настоящая каторга. Во всяком случае, Алиса ощущала себя порой не просто работником, а настоящей крепостной, которую в любой момент барин готов был выпороть морально за любую провинность.

Кто-то из поваров напортачил с блюдом? Отчитывали Алису. Произошел перерасход продуктов? Это валилось на нее. Каждый косяк произошедший на кухне ложился грузом на ее плечи, помимо того, что девушка теперь не только должна была обучать и контролировать персонал, но еще готовить самой, заниматься созданием меню совместно с шеф-поваром. Последнее особенно казалось странным при их натянутых отношениях. Иногда в голове Алисы возникала мысль (раз пять в день) попросить о переводе в другой ресторан или вовсе уволиться.

- Ты слушаешь меня? – прорычал Елисей, вновь выталкивая из мыслей, на что Ежова вздрогнула, отведя взгляд от пристального взора.

- Слышала, - отозвалась тихо, отворачиваясь и окликнув одного из ребят, попросила направить принести еще посуду из подсобки.

- И разберись с заказом овощей, нам снова прислали подмороженные.

- Поняла.

- Следи за этими оболтусами, мечтать о мужиках надо было за пределами этих стен.

- Угу, слышала.

- В конце дня принеси мне полный отчет!

- Да, бегу, спешу и падаю – волосы назад, мой повелитель, – огрызнулась раздраженно, хватая нож, принявшись шинковать кинзу для утки, пока притихшие работники осторожно косились в их сторону. Елисей, почти дошедший до выхода из разделочного цеха, поднес карту-ключ к электронному замку, нахмурился и обернулся, поинтересовавшись мрачно:

- Что сказала?

- Говорю: да, господин. Конечно, господин, все что пожелаете, - устало ответила, впиваясь взглядом в складку между нахмуренными бровями Канарейкина. На секунду захотелось прикоснуться к ней пальцем и разгладить, а потом провести вдоль носа, коснувшись губ.

Как назло, с этими мыслями, прибежали затихшие на несколько дней воспоминания, будоражащие кровь. Стоны, хрипы и громкие крики в поцелуях. Двое на смятых шелковых простынях, в темной подсобке, у стены душа под льющимися струями тёплой воды. Первая ночь была сказочной, вторая – едва не довела до сумасшествия. Все выходные Ежова не смогла нормально поспать, вертясь в кровати и сходя с ума от возбуждения каждый раз, стоило вспомнить хриплый бархатистый шепот да прикосновение щетины к нежной коже там, где он терся об нее подбородком.