Сам Ванн, казалось, поверил в собственную неуязвимость, как это часто случается с подобными неистовыми личностями, и поплатился за это: в сумерках 9 июня его вертолет, управляемый неопытным пилотом, потерпел крушение. Ванну было 47 лет, и после себя он оставил армию покинутых жен, любовниц и потомства как американской, так и вьетнамской национальности. Нил Шиэн, написавший биографию Ванна «Блистательная ложь» (A Bright Shining Lie), одну из лучших книг о вьетнамской войне, заметил, что, хотя Ванн действительно спас Контум, по сути, он добился обратного результата, со всей очевидностью показав, что без таких американцев, как он, способных по мановению волшебной палочки вызывать колоссальную воздушную мощь, южновьетнамская армия не смогла бы сдержать натиск врага. Таким образом, все последующие сражения и смерти, которые имели место, всего лишь отодвигали исход, который после ухода американцев был предрешен.

В разгар кампании 1972 г. Абрамс констатировал: «Масштабы и интенсивность сражений… достигли невиданных ранее уровней». Одновременно с наступлениями на севере и на Центральном нагорье три дивизии ВНА нанесли удар на юге с территории Камбоджи, захватили Локнинь и приблизились к Анлоку, столице провинции Биньлонг. Это был небольшой городок с населением около 10 000 человек, расположенный на возвышенном плато между двумя реками в 100 км к северу от Сайгона. Вечером 5 апреля саперные подразделения ВНА захватили близлежащий аэродром, защитники которого бежали, едва завидев вражеские танки. Северяне также перерезали дорогу на юг, фактически взяв город в осаду: теперь выживание Анлока зависело только от воздушного сообщения.

7 апреля, когда 3-я группа рейнджеров подлетала на вертолетах к Анлоку, их командир, майор Нгуен Ван Бьет по прозвищу Ань Хай, или Старший брат, предупредил, что городской аэродром находится под сильным обстрелом. Прибыв на место, рейнджеры обнаружили, что их штабная группа уже понесла тяжелые потери. Командующий 5-й дивизией ВСРВ полковник Ле Ван Хунг сказал майору Бьету: «Парни, вы прибыли как раз вовремя»[1267]. Его собственные люди были на грани того, чтобы дрогнуть; один полк уже отступил.

Прежде чем северяне возобновили натиск, наступила небольшая передышка, во время которой горожане продолжали заниматься обыденными делами. По улицам ездили машины с громкоговорителями, призывая людей сохранять спокойствие, поскольку подкрепление уже в пути, и немедленно сообщать о проникших в город коммунистических диверсантах[1268]. Вскоре северяне начали обстрел города с полным пренебрежением к жизни гражданского населения: на жилые кварталы обрушились 122-мм ракеты и 155-мм снаряды из захваченных в Локнине орудий, превращая их в руины. Один офицер ВСРВ писал: «Отовсюду доносились агонизирующие крики; везде валялись тела и части тел, некоторые даже свисали с ветвей деревьев и с крыш. Это была настоящая трагедия. Некоторые мирные жители прятались в армейских бункерах»[1269]. Северяне выпускали по Анлоку около 2000 артиллерийских и минометных снарядов в день.

Как-то вечером американские советники на глазах у оцепеневших рейнджеров бегом рванули к приземлившемуся вертолету и улетели в восточном направлении. Южане ломали голову: что это значит? Что город обречен и будет сдан? Загадка разрешилась только на рассвете следующего дня, когда прибыла новая группа советников. Ее командир извинился, за то что смена советников была произведена без предупреждения, и объяснил, что это было сделано в целях безопасности. Он пообещал, что Анлок получит неограниченную поддержку американской авиации; когда защитники убедились в том, что американцы держат слово, они воспряли духом.

В 02:30 ночи 13 апреля северяне начали первую крупную наземную атаку. Поначалу ехавшие впереди танки вызвали у защитников ужас. «Наши солдаты были напуганы до смерти», — писал один из них[1270]. Но затем подразделение Региональных сил подбило первый танк из гранатомета LAW. Защитники обнаружили, что гусеничные монстры очень уязвимы на городских улицах, и начали уничтожать их один за другим; вскоре им на помощь прибыла и американская авиация. Со своей стороны, северовьетнамские танкисты демонстрировали прискорбную неумелость: в предрассветной темноте один Т-54 опрокинулся в воронку от бомбы[1271]. Другие экипажи совершили катастрофическую тактическую ошибку, въехав в город без поддержки пехоты, где стали легкими мишенями для гранатометов и ракет. К 08:30, когда было уничтожено семь танков, остальные повернули обратно.

Советник капитан Хэл Моффетт позже вспоминал: «Слава Богу, они [северяне] не знали, что делать со своими танками. Если бы они организовали грамотную скоординированную атаку, они бы без остановки прокатились через весь город. Но их усилия были абсолютно дезорганизованными, и я до сих пор не понимаю, чего они пытались добиться, посылая в атаку по четыре-пять танков»[1272]. Командование ВСРВ ввело денежное вознаграждение за каждый уничтоженный танк противника: оказалось, что за деньги нищие южновьетнамские солдаты были готовы сражаться куда самоотверженнее, чем за свою страну. По словам Моффетта, некоторые пехотинцы с ручными гранатометами «подпускали танки на расстояние 30 м и даже 10 м и только тогда стреляли». У ключевого моста на восточном направлении «эти маленькие парни сидели и терпеливо ждали, когда первый танк доедет до середины моста, после чего взорвали его к чертям собачьим». Остальная часть колонны ВНА повернула обратно и попыталась форсировать реку ниже по течению, но была разбомблена американской авиацией.

Между тем пехота ВНА продолжала яростные и кровопролитные атаки; защитники постепенно отступали, один батальон рейнджеров был почти полностью уничтожен. Радиоэфир часто прерывался пропагандистскими призывами коммунистов: «Сдавайтесь и останьтесь живыми! Или сопротивляйтесь и умрите!» Северяне захватили северо-восточные подходы к городу и были вытеснены оттуда только после того, как, несмотря на тропический ливень, американский самолет огневой поддержки Spooky обрушил на противника поразительно точный артиллерийский огонь. Ликующий офицер ВСРВ воскликнул по радиосвязи: «Точно в яблочко! Продолжай!»[1273] Тот же офицер позже писал: «Вскоре их оборона рухнула, и испуганные вражеские солдаты рванули со всех ног обратно, тяжело дыша и утопая в ливневых потоках».

15 апреля в 04:30 ночи осаждающие подвергли город очередному шквальному обстрелу, от которого в нескольких жилых кварталах начались пожары. Через полчаса в предрассветных сумерках началось второе массированное наступление. У одного танка соскочила гусеница, а другой встал из-за отсутствия горючего, так что дальше пехоту в атаку сопровождали всего семь танков. К рассвету северяне захватили городские предместья, однако повторили фатальную ошибку, совершенную двумя днями ранее, отправив танки на городские улицы без поддержки пехоты. После того как южане подбили из гранатометов несколько Т-54, атака захлебнулась, и коммунисты отступили. На помощь защитникам Анлока были переброшены еще два воздушно-десантных батальона и группа рейнджеров. Хотя на следующей неделе северяне сумели захватить некоторые районы окраины, они так и не сумели прорваться в центр города.