– Правильно, – залебезила я, –привозила к вам девочку и дедушку, они были с бутылками на пальцах.

– А теперь чего? – буркнул хирург.

– Вот, гляньте на бабушку.

Марина Степановна вынула руку из пакета.

– О господи! – воскликнуламедсестра. – Вы над нами издеваетесь!

Хирург молча встал и пошел к умывальнику.

– Вовсе нет, – извиняющимся тономсказала я, – просто когда люди слышат про эту историю с бутылкой, у нихмигом возникает здоровое желание проверить утверждение на практике, потому чтокажется…

– Если еще кого сегодня приведете, –оборвала меня медсестра, – то имейте в виду, ничего делать не станем.

– Успокойтесь, Анна Ивановна, –сказал доктор, вытирая руки, – мы не имеем права отказывать в помощилюдям, даже таким, как эти.

Спустя секунду Марина Степановна былаосвобождена.

– А правда, – задумчиво пробормоталврач, – отчего же он не выходит? Ведь должен!

На его лице появилось выражение мальчика,который запихивает картофелину в выхлопную трубу автомобиля. Понимаете, что яимею в виду? Ну такая гримаска естествоиспытателя.

Я ухватила Марину Степановну за плечо ивыволокла в коридор, надо бежать из этого травмопункта со всех ног, потому чтохирург тоже пал жертвой эпидемии. Сейчас он не сумеет удержаться от желанияпроверить тезис на практике, сунет палец в бутылку, а суровая медсестрапоколотит ни в чем не повинного человека, то бишь меня.

Лиза очень точно описала дорогу. Дом и нужнуюквартиру я нашла без всякого труда. Звонить в дверь не пришлось, она былараскрыта.

– Можно войти? – крикнула я.

Но ответа не последовало, очевидно, хозяевасмотрели телевизор и ничего не слышали за раскатами музыки. «Ну что ж тыстрашная такая…» – неслось из комнаты. Пришлось, наплевав на приличия,заглянуть внутрь без приглашения. Там и впрямь обнаружился орущий телевизор, ана диване лежал оглушительно храпящий небритый мужик. Я потрясла хозяина заплечо.

– Эй, проснитесь.

– Отвяжись, – пробормотал тот, неоткрывая глаз.

– Опять дверь не запер, – донеслосьиз коридора.

Я выпрямилась. Высокая, очень худая женщинавошла в комнату и вскрикнула:

– Вы кто?

– Виола Тараканова. Простите, я вошла безспроса, но дверь была открыта, а на мой крик никто не отзывался.

– Когда напьется – его недобудиться, – вздохнула женщина. – Вы откуда? С биржи труда?Проверяете, не устроился ли он тайком на работу? Можете не бояться, этот ни зачто ломаться не станет, пока пособие идет.

– Нет, я пришла по другому вопросу.Скажите, у вас была дочка Ксюша?

– Кто?

– Девочка Ксюша, Ксения.

– Нет, мою зовут иначе.

– Тетя Зина, – заорал в прихожейголос, – мама спрашивает яйцо в долг!

– Иди сюда, не визжи, – ответилаЗина.

В комнату вошла ярко накрашенная девица летдвадцати пяти.

– Здрасте, – сказала она.

– Сейчас, погоди, Люся, – кивнула ейхозяйка, потом повернулась ко мне и отрезала: – Никакой Ксюши у меня нет и небыло. Вы ошиблись дверью.

– Но…

– Сказано же: нету здесь таких, ступайтесебе, пока милицию не позвала, ходят всякие, выдумывают глупости, –разозлилась Зина, – убирайся, пока цела!

Девчонка, разинув рот, буравила меня взглядом.Видя, что Зина обозлилась до крайности, я выскользнула на лестницу, спустиласьна один пролет ниже и села на подоконник. Скорей всего я зашла не в туквартиру. Может, мне нужна та, что справа?

Послышались шаркающие шаги, по лестницеспускалась Люся, держа в руке яйцо. Увидав меня, она улыбнулась.

– Ксюху ищете?

– В вашем подъезде есть девочка с такимименем? – обрадовалась я.

Люся хитро прищурилась.

– А над нами! Вы же только что в ееквартире были, с тетей Зиной говорили.

Я растерялась.

– Но эта женщина заявила, что никакойКсюши не знает!

Люся пристроилась около меня на подоконнике,вытащила из кармана кофточки сигареты.

– Она дико на Ксюшу злится, прямо невыносит ее.

– Родную дочь?

– Не, Ксюта ей не родственница.

– А кто?

– Она дочка дяди Вани, ну того пьяного,который на диване спит. – Девушка принялась вводить меня в курс дела: –Ксюхина мама давно умерла, отец ее на тете Зине женился, а у той своя девочкаесть, Вера. Вот тетя Зина и принялась Ксюху со свету сживать, все дяде Ване намозги капала: «Твоя доченька бесстыжая, учиться не хочет, только о шмоткахдумает, вот моя Верочка…»

Люся остановилась, перевела дух и зачастиладальше:

– Правда, Ксюха и сама хороша. Учитьсябросила, с дурной компанией связалась. А потом она тете Зине по полнойпрограмме отомстила.

– Каким же образом?

Люся захихикала:

– Тетя Зина дочери на приданое собирала,три тысячи баксов в чулок сложила, а Ксюха их сперла и из дома удрала.

– Когда?

– Да уж больше года прошло.

– И она с тех пор ни разу у отца непоявлялась?

– Нет, – покачала ногой Люся, –и не придет. Она мне сказала: «Ну ее, эту Зинку, сама проживу, надоела».

– И отец не искал дочь?

– Ему наплевать, – пожала плечамидевица, – небось и не понял, что Ксюхи рядом нет, бухой всегда!

– И Зина тоже не волновалась?

– Скажете тоже, – фыркнулаЛюся, – да она полгода ходила по двору и орала: «Не дай бог эта воровкамне на глаза покажется! В милицию сдам, пусть судят за грабеж».

– Неужели никому не интересно, кудаподевалась Ксюша? Кстати, ты у нее не видела куртку, вот такую, как на мнесейчас?

– Откуда бы у Ксюхи таким вещамвзяться, – протянула Люся, – тетя Зина ей только с Верки шмоткиотдавала. Не захочет ее доченька распрекрасная, отличница чертова, чего носить,вот тогда Ксюша это и получала.