— Это не обычное ядерное оружие, — пояснилНьюмен, — не то, за которым мы следим и которое попадает под наши договорыоб ограничении стратегических вооружений. Обычный ядерный заряд без носителявзорвать невозможно, а похитить ракету действительно невероятно трудно. Но речьидет о ядерных зарядах малой мощности, которые были разработаны по специальнойпрограмме КГБ для использования в особых целях.

— Но КГБ уже давно нет, — развел руками президент.

— А оружие осталось, — с нажимом произнесНьюмен. — Это как раз то оружие, о котором мы постоянно напоминалирусским. Это не обычная ядерная боеголовка, для которой нужны шахты, пускатели,стационары, носители и другая техника. Это небольшой ядерный заряд, которыйможно доставить в любую точку страны, в любое место и взорвать по своемуусмотрению. Это так называемые «ядерные чемоданчики».

— Они действительно как чемоданы? — встревоженноспросил президент.

— Нет. Они чуть больше, но это не имеет принципиальногозначения. Главное состоит в том, что такое оружие может сработать где угодно, влюбом месте, в любой точке планеты.

— Я позвоню Президенту России, — решительно сказалпрезидент.

— Нет, — вмешался директор ЦРУ, — в окруженииПрезидента России у нас есть ценный человек. Если вы сейчас позвоните в Москву,мы его рассекретим. А мне не хотелось бы терять столь важный источникинформации, господин президент.

— Тогда что вы от меня хотите? — поднял бровипрезидент.

— Мы должны уже сейчас передать рекомендации во всенаши посольства, во все представительства, предупредить наших военных, особеннона кораблях, стоящих в Персидском заливе. Им необходимо тщательно проверятькаждый груз, который будет доставлен к ним. Проверять прежде всего нарадиоактивность, — предложил директор ЦРУ. — Как уверяли меня нашиспециалисты — это оружие очень радиоактивно. Я думаю, в ближайшие два-три днямы будем иметь более оперативную и свежую информацию.

— А если что-нибудь случится до этого? — спросилНьюмен.

Директор ЦРУ молчал. Он не имел права соглашаться и выдаватьсвой источник информации. Но и отвечать на вопрос Ньюмена тоже не хотел.Поэтому он сидел и молчал, предоставив право решения самому президенту.

— Хорошо, — вздохнул президент, — мы подождемодин день. Продумайте за это время ваши рекомендации. Мне бы, конечно, нехотелось вмешиваться в работу ЦРУ, но всему есть предел. Когда речь идет обезопасности страны… — Он посмотрел на директора ЦРУ, и тот поднялся,мрачно кивая головой. Ньюмен поднялся следом. — Я жду вашихрекомендаций, — уже более строго сказал президент. — Это проблема нетолько русских. Это и наша проблема. Наша с вами.

В это невозможно было поверить, но водителя так и не смоглинайти. Он во второй раз не пришел ночевать домой. Была объявлена общая тревога,перекрыты ближайшие железнодорожные станции, аэропорт. Земсков понимал, что всеэто запоздалые меры. Если водитель был виноват, то он уже далеко.

Офицеры ФСБ прочесали весь научный городок, весь Центр, нообнаружить водителя нигде не удалось. Семен Мукашевич, сорокавосьмилетнийпрапорщик, работавший водителем спецавтомобиля и получавший большие деньги,даже по сибирским меркам, за вредность своей работы и выслугу лет, исчез, неоставив никаких следов. Объяснение могло быть только одно — он был связан спогибшими учеными и решил скрыться, чтобы избежать их участи. Или избежатьареста, если это он убил их.

В квартире Мукашевича был произведен обыск, но, кроме небольшойпачки долларов неизвестного происхождения, больше ничего обнаружить не удалось.Пачка, правда, была дохлая, всего восемь бумажек по сто долларов. ЖенаМукашевича слезно уверяла, что это их собственные деньги, которые она обменялав прошлом году в Нижнем Новгороде, когда была у своей матери.

К утру в кабинете Добровольского, ставшем штабомрасследования, собрались офицеры — Ильин, Левитин, Машков. Генерал Ерошенкопочернел за этот день. Он понимал, что теперь основная вина ложится на еговедомство. Исчез не просто водитель спецмашины, исчез военнослужащий,оказавшийся к тому же убийцей и виновным в хищении двух ядерных зарядов.Правда, винтовку пока не нашли, но все были уверены, что стрелял именноМукашевич. Он был охотником и в свободные дни часто уезжал на охоту, довольнодалеко от поселка. Его собственная винтовка была другого калибра, чем та, изкоторой было пробито переднее колесо автомобиля погибших ученых, но многие ужесчитали именно Мукашевича виновным в их смерти. Хотя бы потому, что другогокандидата в убийцы в Центре пока не обнаружилось.

Добровольский настаивал на немедленном освобождении Сырцоваи Волнова из-под домашнего ареста, и Земскову скрепя сердце пришлосьсогласиться. Хотя бы для того, чтобы оба офицера помогли в поисках Мукашевича.Оба предстали перед генералом мрачные и хмурые, понимая, что их карьера всеравно закончена. Сырцов был немного старше своего заместителя. Оба стояли передЗемсковым, ожидая его дальнейших распоряжений. Он не предложил им садиться.Рядом с Земсковым устроился Ерошенко. Еще трое старших офицеров, проводящихрасследование, сидели в разных местах. От Земскова не укрылось то, с какимнедовольством Машков посмотрел на него, когда он не позволил Сырцову и Волновуотвечать на вопросы сидя.

— Как могло получиться, что ядерные заряды былиукрадены еще в июне, а вы обнаружили их отсутствие только сейчас? — грозноспросил Земсков.

В кабинете не было академиков и не велась запись беседы. Итеперь он мог не сдерживать своего гнева.

— Плановая проверка проводилась в начале июня, —хмуро ответил Сырцов. — По правилам — контейнеры нельзя все времявскрывать. Мы проверяем их каждый день, не входя в хранилище. А контейнерывскрывают только ученые раз в несколько месяцев. Похитители всерассчитали, — добавил он угрюмо.

Волнов был заметно угнетен. Земсков посмотрел на него.Рыжеватые волосы, волевое, умное лицо.

— Хотите что-то добавить, подполковник? — спросилгенерал.

— Да, — кивнул Волнов. — Я проводилразработку Мукашевича. У него брат живет в Германии, он женат на немке.Вообще-то раньше с такими связами на подобную работу не принимали, но теперьдругие времена…

— Раньше нужно было об этом думать, — прервал егоЗемсков и закричал: — Нечего оправдываться — вы оба пойдете под суд.

Офицеры молчали. Произошло нечто такое, что не укладывалосьв их сознании. Оба понимали чудовищность происшедшего.

— Два месяца! — закричал Земсков. — Целых двамесяца! За это время заряды можно было переправить в Полинезию, в Африку, наЛуну. Если бы не прокурор, мы бы до сих пор ничего не знали. Как мы объяснимруководству ваш провал, что скажем о том, куда делись бомбы?

В кабинете повисло тяжелое молчание. Земсков нервноотвернулся, потом нехотя сказал: