ширину. А вокруг них, в окружении танков, противовоздушных орудий и другой техники, расположились сотни солдат в ярких сверкающих мундирах. Можно сказать, война во всей красе.

— А-а, удивились! — Полковник радостно потер ладони.

— О боже! — вырвалось у меня. — Я никогда не видел такого количества игрушечных солдатиков.

— У меня на это ушли годы. Годы. Я получаю их с фабрики и сам раскрашиваю. Так гораздо лучше получается. Чистая работа. И куда более реалистичная.

Я наклонился и поднял одного солдатика. Полковник был прав. Обычно оловянные солдатики раскрашены кое-как, а эти выглядели безукоризненно. Даже лица по-своему выразительные.

— Ну-ка, ну-ка, — подбодрил меня полковник. — Сыграем по-быстрому. Так сказать, боевая репетиция. А когда немного освоитесь, мы это дело усложним. Сейчас я вам объясню правила игры.

Правила оказались простыми и понятными. У каждого своя армия. Игроки бросают кости. У кого больше выпадет, тот агрессор и начинает первым. Он снова бросает кости и, в зависимости от очков, совершает количество разных действий: по своему усмотрению передвигает солдат, стреляет из пушек или противовоздушных минометов. Все они с пружинными механизмами и стреляют спичками. Пружины были такие мощные, что спичка стрелой перелетала через всю комнату. В радиусе четырех дюймов вокруг ее приземления все считалось уничтоженным. Если тебе удавалось прямое попадание в воинскую колонну, то ты наносил серьезный ущерб армии противника. Каждый игрок держал в кармане пружинную рулетку, чтобы замерять расстояние вокруг упавшей спички.

Я пришел в восторг, и главным образом потому, что это напомнило мне игру, придуманную нами в Греции. Мой брат Лесли, помешанный на огнестрельном оружии и морских судах, собрал целый флот из игрушечных линкоров, крейсеров и подводных лодок. Мы расставляли их на полу и устраивали бой наподобие этого, только вместо спичек у нас были стеклянные шарики. Катнуть по неровному полу шарик так, чтобы он попал в миноносец длиной в полтора дюйма, — тут нужен острый глаз. Мы бросили кости, и мне выпало начинать.

— Ха! — воскликнул полковник. — Мерзкий гунн!

Это он так себя настраивал на боевой лад.

— Цель игры состоит в том, чтобы захватить чужую крепость? — спросил я.

— Захватить или уничтожить, если у вас получится.

Довольно скоро я сообразил, как играть против полковника. Надо отвлечь его внимание от фланга и совершить быстрый и незаметный маневр. Поэтому я безостановочно обстреливал спичками его войска, а тем временем по-тихому перебросил парочку батальонов к его передовой линии.

— Вот свинья! — возмущался полковник всякий раз, когда ему приходилось измерять радиус поражения от упавшей спички. — Грязная свинья! Подлый гунн!

Лицо его раскраснелось, а глаза увлажнились, и он периодически вынимал из глаза монокль, чтобы его протереть.

— Надо же так точно попадать! — кричал он.

— Сами виноваты, — кричал я в ответ. — Стянули войска в одну кучу и сделали их легкой мишенью.

— Это моя стратегия! Вы подвергаете сомнению мою стратегию? Я старше вас и выше по званию!

— Как вы можете быть выше меня по званию, если я командую армией?

— Придержите язык, самонадеянный мальчишка!

Игра продолжалась еще пару часов, пока я не уничтожил почти все его войска и не закрепился у стен его крепости.

— Ну что, сдаетесь? — крикнул я.

— Никогда! — рявкнул он. — Сдаться проклятому гунну? Никогда!

— Тогда я выдвигаю своих саперов.

— Это еще зачем?

— Они взорвут вашу крепость, — сказал я.

— Вы не смеете. Это против правил ведения войны, — возмутился он.

— Глупости! — сказал я. — Немцы плевать хотели на ваши правила.

— Это грязный прием! — рявкнул он, в то время как я успешно заложил мины под стены крепости.

— Теперь вы сдаетесь?

— Нет. Я буду сражаться до последнего, чертов гунн!

Он метался на четвереньках, судорожно переставляя своих солдат. Но все его усилия были впустую — я загнал его в угол и расстрелял в упор.

— Боже праведный! — выдохнул полковник, когда все закончилось, и вытер лоб носовым платком. — Первый раз такое вижу. Как это у вас получилось, если вы никогда раньше не играли?

— Я играл в похожую игру, только там были стеклянные шарики. А стоит только раз попробовать, как у тебя все начинает получаться, — объяснил я.

— Господи. — Полковник смотрел на свою разгромленную армию. — Все же стоит признать, что сражение удалось на славу. Может, еще разок?

Мы сыграли еще и еще, полковник все больше заводился, но в какой-то момент я глянул на часы и с ужасом увидел, что уже час ночи. Мы остановились посреди сражения, а на следующий вечер я снова туда пришел, и мы доиграли. В дальнейшем я навещал полковника два-три раза в неделю, и мы с ним рубились в этой длинной комнате, от чего он получал колоссальное удовольствие — почти такое же, как я.

Вскоре мать объявила, что она наконец нашла загородный дом и теперь мы можем уехать из Лондона. Какое горькое разочарование! Это означало, что я потеряю работу и моих друзей — мистера Беллоу и полковника Анструтера. Мистер Ромильи был безутешен.

— Я никогда не найду вам замену, — сокрушался он. — Никогда.

— Наверняка кто-то найдется, — пытался я его утешить.

— Кто еще способен, как вы, украшать клетки и аквариумы? Не знаю, как я без вас справлюсь.

Когда пришло время прощаться, он со слезами на глазах протянул мне кожаный бумажник. Внутри золотом рельефным тиснением было выведено: «Джеральду Дарреллу от его коллег». Это меня немного озадачило, поскольку у меня был всего один коллега, но, видимо, в его представлении так лучше звучало. Я от всей души его поблагодарил, а затем отправился на Поттс-лейн к мистеру Беллоу.

— Жаль, что вы уезжаете, мой мальчик, — сказал он. — Очень жаль. Вот… это вам на прощание… маленький подарок.

Он вложил мне в руки маленькую клетку: в ней сидела птица, которая больше всего притягивала меня в его коллекции, — красный кардинал. Я был потрясен.

— Вы уверены, что хотите мне ее отдать? — спросил я.

— Конечно, мой мальчик. Конечно.

— А сейчас для этого подходящий сезон? — уточнил я.

Мистер Беллоу расхохотался:

— Самый подходящий. Не сомневайтесь.

Этим же вечером я отправился последний раз сыграть с полковником. Когда мы закончили — я дал ему себя обыграть, — он повел меня вниз.

— Мне вас будет не хватать, дружище. Очень не хватать. Вы давайте о себе знать, договорились? Давайте о себе знать. У меня есть… м-м… для вас сувенир.

Он подал мне изящную серебряную сигаретницу, на которой было выгравировано: «С любовью от Марджери». Меня это озадачило.

— Не обращайте внимания, — сказал он. — Если захотите, можете эту надпись убрать. Это подарок от женщины… которую я однажды знал. Я подумал, что эта вещица вам понравится.