– Мы не настолько будем задерживаться в одном месте,чтобы привлечь внимание разбойников или кого-нибудь еще, – терпеливопояснила Флейта. – Мы доберемся до Дэльфиуса за два дня. Я могла быустроить это и в один день, но мне придется долго беседовать с Эдемусом, преждечем войти в его долину. Его наверняка не скоро удастся уговорить.

– Когда вы покидаете Материон, лорд Вэнион? –спросила Ксанетия.

– Где-нибудь в конце недели, анара, – ответилон. – Нам нужно подготовить снаряжение и позаботиться об обозах спровизией.

– Не забудь взять теплые вещи, – напомнилаСефрения. – Вот-вот начнет холодать.

– Хорошо, любовь моя. Сколько вы пробудете в Дэльфиусе?

– Это еще неизвестно. Афраэль известит тебя обо всехновостях. Нам многое нужно обсудить с анари Кедоном. То, что Киргон призвалКлааля, осложнило наше положение.

– Воистину так, – согласилась Ксанетия. –Может статься так, что принуждены мы будем умолять Эдемуса вернуться.

– А он согласится?

Флейта проказливо улыбнулась.

– Я его выманю, Вэнион, – сказала она, – тыже знаешь, как хорошо я умею это делать. Уж если я чего-то захочу, я этоговсегда добьюсь. Ну почти всегда.

***

– Эй, ты! А ну, шевелись! – проревел боцман,кряжистый детина с бычьей шеей, щелкая плетью у самых пяток Стрейджена.

Стрейджен, чью новую физиономию украшали теперь длинные усысветловолосого рыцаря-генидианца, швырнул на палубу тюк, который волок наспине, и потянулся за кинжалом.

– Не смей! – прошипел Спархок. – Сейчас жеподними тюк!

Стрейджен ожег его сердитым взглядом, но все же нагнулся иподхватил тюк.

– Мы так не договаривались, – проворчал он.

– На самом деле у него и в мыслях не было охаживатьтебя плеткой, – заверил Телэн кипящего от злости талесийца. – Всематросы жалуются, что их будто бы колотят, но эта плетка так, для виду. Боцман,который и вправду лупит своих людей плетью, обыкновенно одной прекрасной ночьюотправляется за борт в одиночное плавание.

– Возможно, – мрачно проворчал Стрейджен, –но вот что я тебе скажу: если этот кретин хоть дотронется до меня своей плетью,он не успеет даже поплавать. Я выпущу ему кишки на палубу прежде, чем он успеетразинуть рот.

– Эй, новички! – проорал боцман. – Нечегоязыком трепать! Работать надо, а не болтать о погоде! – И он сноваугрожающе щелкнул плетью.

***

– Она могла это сделать, Халэд, – настаивал Берит.

– По-моему, ты перегрелся на солнце, – отозвалсяХалэд.

Они ехали на юг по безлюдному песчаному берегу,протянувшемуся под пасмурным небом. К дороге подступали негостеприимного видасоляные болота, и сухие камыши громко шуршали и потрескивали под сильным ветромс моря. Халэд приподнялся в стременах и огляделся, затем вновь опустился вседло.

– Нелепая идея, мой лорд.

– Пошевели мозгами, Халэд! Афраэль – богиня. Она можетвсе.

– Уверен, что может, но с чего бы ей этого хотеть?

– Ну… – Берит замялся. – Наверняка у нее была нато причина, верно? Причина, которую мы с тобой не в силах понять и постичь.

– Вот, стало быть, что делает с человеком обучениестирикской магии? Ты уже готов искать богов под каждым кустом. Берит, этопросто совпадение. Девочки похожи, и ничего более.

– Можешь сомневаться сколько тебе угодно, Халэд, но явсе-таки считаю, что здесь что-то не так.

– А я считаю, что ты городишь чушь.

– Чушь или нет, но у них одинаковая манера держаться,одинаковое выражение лица, и обе они так и пышут самодовольным превосходством.

– Отчего бы и нет? Афраэль – богиня, а Даная –наследная принцесса. Они и в самом деле превосходят остальных – во всякомслучае, на их собственный взгляд, – и мне сдается, ты забыл о том, чтовидел их одновременно в одной комнате. Господи, Берит, да они даже говорилидруг с другом!

– Халэд, это еще ничего не значит. Афраэль – богиня.Если, ей захочется, она может быть в десяти местах одновременно.

– Это возвращает нас к прежнему вопросу: почему? Скакой целью она это устроила? Даже боги ничего не делают без причины.

– Этого мы не можем знать, Халэд. Может быть, онапросто забавляется.

– Берит, неужели тебе так невтерпеж повсюду находитьчудеса?

– Она могла это сделать, – не сдавался Берит.

– Ну да, могла. И что из того?

– Тебе что же, совсем не любопытно?

– Не особенно, – пожал плечами Халэд.

***

Улаф и Тиниен были обряжены в старые мундиры одной изнемногих частей тамульской армии, в которые принимали добровольцев из эленийскихкоролевств Западной Дарезии. Им достались лица пожилых рыцарей, поседевших вбоях ветеранов. Судно, на котором они плыли, принадлежало к тем потрепанным иветхим посудинам, которые бороздят прибрежные воды. Небольшая сумма, которуюони заплатили за проезд, обеспечила им именно проезд, и ничего более. Ониприхватили с собой провизию и заплатанные одеяла, ели и спали на палубе. Местомих назначения была небольшая приморская деревушка лигах в сорока пяти отподножья Тамульских гор. Дни они проводили на палубе, попивая дешевое вино ииграя в кости на мелкие ставки.

Было пасмурно, когда судовая шлюпка доставила их на ветхийдеревенский причал. День выдался зябкий, и Тамульские горы маячили на горизонтедлинным грязным пятном.

– Как там зовут этого торговца лошадьми? – спросилТиниен.

– Саблис, – проворчал Улаф.

– От всей души надеюсь, что Оскайн не ошибся. Если этотСаблис отошел от дел, нам придется плестись пешком до самых гор.

Улаф сошел с причала и направился к кислолицему человечку,который чинил на берегу рыбачью сеть.

– Послушай, приятель, – вежливо сказал онпо-тамульски, – не скажешь ли, где нам найти Саблиса,торговца лошадьми?