Тогда я стер все вокруг и создал маленький уютный костер на пляже, у которого сидели, скрестив ноги, люди, болтали и жарили на огне маршмеллоу.

– Вот она, простая жизнь, – сказал я и пошел туда, чтобы присоединиться к ним.

Крупный парень с зарослями черных волос на груди поднялся мне навстречу.

– Мотай отсюда, парень, – сказал он. – Тут частная вечеринка.

– Я просто хочу посидеть с вами, – ответил ему я. – Смотрите, я принес сосиски.

Одна из девушек закричала, орангутанг с волосатой грудью стал осыпать меня прямыми ударами и хуками, которые я ловко поймал подбородком. Затем я упал на спину и получил пинок в зубы, прежде чем стер из мира всю эту группу. Я выплюнул песок вместе с кровью, попытался насладиться одиночеством, тихой ночью и полной луной, висящей над водой, и почти добился этого, но тут какое-то насекомое вонзило мне жало под лопатку, туда, где я не мог его достать. Я на время стер всю животную жизнь и решил поразмышлять.

Я просто пошел не в том направлении. Мне нужно лишь место, в которое я могу вписаться, где жизнь проста и спокойна, где найдется для меня местечко. А что может быть лучше собственного прошлого?

Мои мысли заскользили назад: далекий летний день, небольшое школьное здание на грунтовой дороге. Мне было восемь лет, я носил штанишки, кроссовки, рубашку и галстук и сидел, положив руки на парту с вырезанными инициалами, в ожидании звонка. И вот он прозвучал, я выскочил во двор, в восхитительное сияние юности, и тут же налетел на детину втрое больше меня, со взлохмаченными рыжими волосами и свинячьими глазками. Он схватил меня за волосы, с силой провел костяшками пальцев по моему скальпу – жутко больно, – повалил меня на землю, сел сверху, и я почувствовал, что мой нос съехал набок.

Тогда я сковал его цепями, сбросил на него семнадцатитонный молот и снова остался один.

Опять не то. Плохая идея. Это же не столкновение с реальной жизнью, полной радостей и огорчений. А всего лишь уловка. Тот парнишка должен был иметь хоть какие-нибудь шансы против меня. Жизнь – это когда человек сталкивается с человеком. Свободное взаимодействие личностей – вот что делает ее полной, богатой…

Я сделался шестифутовым молодцом с великолепной мускулатурой, золотыми витками волос и квадратным подбородком, но тип со свинячьими глазками вышел из переулка, держа в руках отрезок железной трубы, и разбил мне голову. Я облачился в доспехи со стальным шлемом, а он подкрался сзади и всадил кинжал в зазор между двумя пластинами брони на поясе. Я отбросил броню, обернулся черным поясом и встал в боевую стойку, а он выстрелил мне в левый глаз из пистолета.

Я стер всю эту дребедень и вернулся на пляж.

Хватит импульсивных поступков, строго сказал я себе.Не стоит биться один на один, если ты хочешь просто развлечься. Ведь если ты проигрываешь, это неприятно, а если всегда побеждаешь, к чему вообще стараться?

Я не нашел хорошего ответа на этот вопрос и, воодушевившись, продолжил:

На самом деле ты хочешь товарищеских отношений, без всякого соперничества. Просто теплота человеческого общества на неконкурентной основе.

И я тут же стал центром толпы. Люди вокруг ничего не делали, просто толпились. Теплые, задыхающиеся тела сдавили меня со всех сторон. Я чувствовал их запахи. Это было совершенно естественно, ведь у тел действительно есть запахи. Один наступил мне на ногу и пробормотал: «Простите». Другой наступил на вторую ногу и уже не стал извиняться. Какой-то человек упал и умер. Никто не обратил внимания. Я бы тоже не обратил, но беда в том, что этим человеком был я. Поэтому я снова очистил сцену, сел на бордюр и стал смотреть, как печальное городское солнце освещает декорации, как ветер несет обрывки бумаги вдоль улиц. Мертвый грязный город. Машинально я очистил его, удалив грязь даже с фасадов.

Но лучше не стало.

Теперь это был мертвый чистый город.

Вершиной товарищеских отношений, подумал я,является желанная, нежная девушка, достигшая возраста полового созревания и расположенная к тебе.

Естественно, я тут же очутился в своей квартире внутри пентхауса. Тихонько играл магнитофон, на столике стояла бутылка с охлажденным вином, а на кушетке, полной подушек, рассеянно и непринужденно раскинулась она. Высокая, красивая, с пышными каштановыми волосами, гладкой кожей, огромными глазами и маленьким носиком. Я разлил вино по бокалам. Она сморщила носик и зевнула, обнажив прекрасные белые зубы.

– Черт побери, у тебя нет записей получше? – спросила она.

Голос у нее оказался высоким, тонким и капризным.

– А чего бы ты хотела? – спросил я.

– Не знаю. Чего-нибудь клевого. – Она зевнула и посмотрела на тяжелый изумрудный браслет у себя на запястье. – Ну, ничё так, – сказала она. – А сколько стоит?

– Мне он достался бесплатно. Приятель занимается ювелиркой. Это рекламный образец.

Она сняла браслет и бросила его на пушистый ковер.

– Ужасно болит голова, – пожаловалась она. – Поеду домой. Вызови мне такси.

Так вот что ты на самом деле думаешь о девушках, которые клюют на пентхаусы и хай-фай, сказал я себе и стер ее из реальности мановением руки.Тебе нужна домашняя девушка, милая, скромная, невинная.

Я подошел к крыльцу белого домика, в окошке которого горела свеча. Она встретила меня на пороге с тарелкой свежих кексов. Пока мы ужинали маисовым хлебом и фасолью с кусками деревенского окорока, она болтала о своем саде, своем шитье и своей стряпне. Потом стала мыть тарелки, а я вытирал их. Затем она плела кружева, пока я сидел у огня и смазывал сбрую или что-то в этом роде. Через какое-то время она сказала: «Ну, доброй ночи» – и вышла из комнаты. Я подождал пять минут и последовал за ней. Она расстилала лоскутное одеяло, облачившись в толстую ночную рубашку из шерсти и распустив волосы.

– Сними рубашку, – велел я.

Она сняла. Я посмотрел на нее: не девушка, а женщина.

– Давай-ка ложиться спать, – сказал я.

Так мы и сделали.

– А ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил я.

– Что именно?

– Как тебя зовут?

– Ты еще не дал мне имени.

– Тогда ты Чарити[16]. Откуда ты, Чарити?

– Ты не сказал мне.

– Ты из Дотана[17]. Сколько тебе лет?

– Сорок одна минута.

– Чушь! Тебе, ну… двадцать три года. Ты жила полной, счастливой жизнью, и вот теперь ты со мной, с тем, о ком мечтала всю жизнь.

– Да.

– И это все, что ты скажешь? Наверное, ты счастлива? Или печальна? У тебя что, нет своих мыслей?