Я так злилась на Асада, что не могла себя сдержать. Рвалась из его пут, царапалась и кусалась. А когда поняла, что не смогу ничего сделать, приподнялась и, чтобы отвлечь ящера, коснулась его губ своими.

— Плохая идея, — выдохнул мне в уста дракон и смял их требовательным жарким поцелуем. Стиснул затылок теплой рукой и прикрыл глаза. Сладким нектаром его влага проникала в меня. Он терзал мои губы то страстно с напором, то с предельной нежностью касался лишь кончиком языка.

Я желала… желала его укусить, порвать на куски, убить, но не могла… Все тело протестовало, тянулось к нему и отдавалось самозабвенно, позволяя горячему языку владеть моим ртом.

Он коснулся метки на моей спине через ткань, и рисунок зашевелился, ожил и согрел все тело. Приятное тепло разлилось по коже, высушивая своей магией одежду и волосы. От поцелуя, который превратился в безумный водоворот витиеватых сплетений, участилось дыхание. Дрожь возбуждения сгустилась внизу живота, куда упиралось каменно-твердое намерение Асада одним поцелуем не ограничиться.

И я поняла, что сейчас самый лучший момент отомстить за слова о женихе. Целуя дракона бешено и яростно, заставляя его задыхаться, улучила маленький миг, когда он ослабил объятия, и, впившись зубами в его губу до крови, оттолкнула от себя.

Ощутив свободу, спрыгнула с дивана и со всего духу побежала к выходу из пещеры. Ноги заплетались, но меня вперед толкала ненависть и обида. Он не смеет так касаться моего лица и губ! Я не позволю больше.

Вырвавшись на улицу, побежала вдоль окаменелого выступа, но тут же споткнулась и стрелой соскользнула в озеро, прямо под серебряные копья водопада.

На дне водоема я ударилась рукой. Показалось, что кость хрустнула. Боль слабо, с накатом, запульсировала в жилах. Холод, который только что был отголоском памяти, завладел телом за миг и скрутил нервы. Два поворота под бурлящим потоком лишили меня полностью сил. Я не могла плыть, тело отяжелело, руки онемели, а вода придавила, будто многотонной плитой.

Уже почти распрощавшись с жизнью, почувствовала прикосновение и сильный рывок. Объятия дракона сомкнулись на талии стальными тисками. Он поднял меня на поверхность, и я смогла вдохнуть живительный воздух. Закашлялась, выплевывая воду, что успела попасть в нос и рот.

— Жить надоело?! — закричал Асад, но его голос потонул в бесконечном шуршании падающей воды. — А если бы разбилась о скалы?! — вытащил меня на берег и уложил на один из гладких валунов.

Навис сверху и начал раздраженно ощупывать мои конечности.

Мне не хотелось с ним говорить, я все уже услышала, потому, дрожа от холода, демонстративно отвернула голову.

— Тесс… — произнес он как-то по особенному моё имя. — Нас магия связала. Я не дам тебе погибнуть, пока не разорву эту связь.

Я дышала тяжело, грудь поднималась высоко, и в клеть груди билось испуганное сердце.

Посмотрела на дракона прямо, стараясь совладать с собой.

— Ты уже дал мне погибнуть… Асад.

— Тогда тебе больше нечего терять, — бесцеремонно впился в мои губы грубым поцелуем и тут же отпрянул, будто хлестко заклеймил собой. — Уверена, что женишок все ещё тебя ждёт? Не допускала мысли, что свадьбы никакой у вас в любом случае не будет?

Облизнув горячие от поцелуев губы, я замялась. Суматошные мысли путались, а дикая жажда выводила из себя. Мне хотелось продолжать это непотребство с драконом. О, мать земель человеческих! Великая Эстиер, спаси и сохрани от этой тяги.

— Почему не будет? — голос хрустел от перевозбуждения, между ног крутило от желания запрокинуть на дракона бедра и прижать его к себе. Я попыталась вымолить свободу: — Отпусти, прошу… — но руки не слушались, не хотели его отталкивать, и губы не слушались, приоткрылись навстречу его сладким губам. И тело предавало: тянулось к нему, напитываясь горячим теплом.

— А вдруг влюбишься в кого-то из драконов и захочешь остаться? — вместо того, чтобы выполнить мою просьбу и отпустить, воевода ещё теснее прижался ко мне и впился горящим взглядом. Хитро улыбнулся. — А твой парнишка найдёт себе девицу поумнее и покрасивее, — издевался надо мной, играл на струнах чувств безжалостно и явно наслаждался процессом.

— Неужто себя предлагаешь? — я прищурилась, снова провела по горячим губам влажным языком, дракон проследил за движением, и в его алых радужках вспыхнул свет. Внутри все кипело и плавилось от немыслимого притяжения наших тел, но я готова была противостоять даже самой себе. — Глупой и некрасивой хенсе себя предлагаешь?

— А для этого… — провел ладонью по ключице и нагло стиснул мою грудь до томной приятной боли. — Много ума не надо, — смял ткань и резко дернул за корсет, одним движением разрывая его надвое. Жалобный треск кожаной ткани не отрезвил. Напротив, только сильнее распалил меня. Пока Асад пожирал взглядом мою нагую грудь и касался твердых вершин кончиками пальцев, я изучала его напряженное лицо, разглядывала каждую мускулу, родинки, линию чувственных губ, что приоткрылись и выдохнули мне в лицо: — Хочешь познать истинное удовольствие?

— Если тебе настолько все равно, с кем разделять ложе, даже с, — подчеркнула, — тупой человечкой, то у тебя точно нет… сердца… — от сильного давления мужской руки на грудь и трения сосков о его грубую кожу, я не сдержала стон и выгнулась, нелепо толкаясь в его ладонь.

— Значит, нет, — шепнул дракон и, наклонившись, коснулся влажными губами мочки уха. — Не думай о моем сердце, Тесс, — прошелестел еще тише его голос. — Почувствуй свое. Услышь, как оно отчаянно бьется, когда я к тебе прикасаюсь, — медленно и нежно провел ладонью ниже. На миг задержал горячее прикосновение в ложбинке между грудей и очертил горячую дорожку до самого низа живота.

Пламя потекло за его рукой, я поняла, что дальше не смогу сопротивляться, потому из последних сил дернулась и опала, чувствуя, как его пальцы гуляют по грани запретного, как толкают меня на безумие.

— Рядом с тобой моя совесть молчит, гадкий ящер… Это все ты виноват, — перехватила его руку, но оттолкнуть не смогла. — А сердце будто начинено магическими ядрами. Ты… мой… яд, Асад…

Он одарил меня обворожительной улыбкой и потерся о мои напряженные пальцы щекой, что все еще сжимали его руку в отчаянной попытке положить безумию конец. Заурчал, будто мартовский котяра, и втянул носом воздух, а потом метнул в меня голодный похотливый взгляд.

— Это я тобой отравлен и… — поджал нижнюю губу. — Мне это нравится, — поцеловал каждый пальчик, вбирая их ртом по очереди, очерчивая круги на коже мягким языком.

Тессианна

Я ерзала, стонала и трепыхалась. И осознавала, что это поражение.

Потянулась рукой, вцепилась в густые волосы мужчины, провела пятерней по голове, схватилась за крепкую шею. Ноготки царапнули его кожу, разливая вокруг нас аромат сладкой драконьей крови.

Чтобы сбить желание напиться этого запретного напитка, я перевела руку на плечо Асада и рванула рубашку. Он трогает меня, я тоже хочу его изучить, и пусть это запретно и неправильно, но так… остро, так необычно. Совсем не то, что с Ливерием — даже одна мысль, что руки жениха так порочно приблизятся к моему телу, вызывала неприятную горечь во рту.