— Чтобы посылать детей на войну?

Ее кулачки сжались, кожа рук побелела.

— Почему же детей? — я осушил кубок до дна и наполнил его вновь, подлив и Тесс. Сложную, даже в какой-то степени больную, для меня тему она затронула. — Лиэнов забирают от матери в возрасте пяти лет, привозят в Цитадель Ароны, где обучают всему, что должен знать и уметь истинный страж границы. — Вдруг вспомнился день, когда я мальцом рыдал, хватаясь за руку матери, но наваждение быстро улетучилось. Я запил его терпким вином. — И только после многолетней подготовки нас допускают к бою.

— Нас? Ты тоже через это прошел? Твоя мать — ветронка? — у Тесс даже глаза расширились.

— Да. Но я уже ее не помню, — постарался представить лицо матери, но образ красивой темноволосой женщины расплывался. Долгие годы обучения отрезали меня от семьи. Отец погиб в бою спустя год, как меня забрали в Цитадель, а мать снова вышла замуж, чтобы продолжить пополнять ряды армии новыми красными драконами. Наверное где-то в Ароне у меня есть родные братья, но я не искал с ними встреч, а матери явно было не до меня, потому что она перестала навещать меня в Цитадели после смерти отца.

Тесс подогнула колени и села удобней, взяла еще ягодку со стола, но катала ее с одной ладони на другую.

— Историю Ароны и отбора учат только дарвийки, — заговорила она поникшим голосом. — Остальные проходят все довольно поверхностно, потому что люди… — она раздавила сочную бубку в кулаке и позволила сиреневым каплям сорваться вниз. — Люди ненавидят вас. Многие восстают и сопротивляются отбору. Да и король, скорее всего, выдаст дочерей замуж раньше времени, чтобы избежать этой участи. — Она зачарованно смотрела, как ягодный сок собирается в лужицу в ладони. — Я не хочу быть инкубатором для воинов, Асад, и никогда не смирюсь. Я понимаю, что все это ради мира, но… отдавать детей, — разбрызгивая крупные капли с ладони, она часто заморгала, — это жестоко. Не представляю, что пережила твоя мама, — и подняла на меня полный влажной синевы взгляд.

— Ваша ненависть бессмысленна, — я нахмурился и покрутил бокал в ладони. — Так сложилось. Никто из нас не имеет права выбора. Есть враг, с которым мы обязаны бороться любой ценой! Думаешь, я хотел участвовать в отборе, чтобы взять себе жену, а потом отдать свое дитя в Цитадель? — вздернул бровь.

— Неужели нет другого пути? Да и я не могу знать, чего ты хочешь? Ты силой забрал меня у родных, вряд ли мы друг друга можем понять.

— Есть и другой путь — победить Айшура. Этим я и занимаюсь последние два года. Удалось откинуть его магию от границы. Но… — помедлил, припоминая последний жестокий бой, в котором получил серьезное ранение. — Он стал сильнее, чем прежде. Король Атэон недоволен, — выплюнул последнюю фразу. Не смог сдержать отвращения к нынешнему правлению Ароны. — А ты, Тесс, всего лишь участница отбора. Будущая жена одного из драконов. А жен мы из дарвиек и берём лишь для того, чтобы возрождать потомство. Участницы отбора в браке с драконом ни в чем не нуждаются и живут в свое удовольствие. И даже после смерти лиэнов, если такое случается, остаются на полном попечении Ароны.

Она стремительно поднялась на ноги. Лента, что завязывала косу, зацепилась за ее руку, развязалась и ослабила прическу.

— А мы, значит, ничем не жертвуем?! Так ты считаешь, дракон? Да ты… — она захлебнулась словами. — Да у тебя сердца в груди нет!

— Какое тебе, человечке, дело до драконьего сердца?! — вспылил, когда она унизила мою расу этими скверными словами. — Ты! — подскочил к ней и, схватив за гриву мокрых волос, запрокинул девчонке голову. — Глупая фальшивая принцесса!

— Выбери себе другую! — зарычала Тесс, изгибаясь, как ива, пытаясь вырваться из моих рук. — Может, и глупая, но за родных жизнь отдам. Я бы придумала, как защитить своих сыновей, а вы… не глупее ли всех, — перекривила меня, — человечек, если много сотен лет не можете уничтожить одного-единственного монстра?!

— Вот как! — вырвалось из глубины души. — Так пойди, если такая умная! Сразись! — опрокинул ее на диван и навис сверху, вглядываясь в безумные синие омуты, что метали в меня штормовые молнии. — Лежишь тут подо мной и строишь из себя воительницу! Лицемерка, каких поискать! Знаю я таких!

— Отпусти, — засвистела яростно, — мерзкая рептилия! Убери от меня свои лапы!

Из ее рта вырвался холодный воздух, она облизнула бледные губы и, отвернув от меня лицо, крепко зажмурилась.

— Не смей отворачиваться! — закричал я и понял, что тот холод, от которого я пытался ее избавить, настиг Тесс вновь.

Недолго думая, выпустил коготь и распорол уже давно не заживающую рану на руке. Схватил ее голову и силой прижал губы Тесс к выступившей на коже крови.

— Пей!

Она укусила меня сильнее, дернула коленкой, ударив между ног, и почти вырвалась из-под меня с криком:

— Я лучше сдохну, чем тобой травиться!

Я согнулся от приступа боли, но успел схватить ее за загривок. Потянул на себя и уложил в перины дивана. Вдавил весом своего тела и ухватил за запястья. Вгляделся в роковые дикие глаза и потерял себя. Сознание подсказывало, что здесь и сейчас я могу сделать с этой дикой фурией все, что захочу. Оттого и торжествующая улыбка расползлась на лице.

— Будешь пить, иначе сдохнешь, — гортанно произнес и впервые коснулся ее щеки поцелуем. Хотел причинить мерзавке боль, но в итоге сам погряз в желании полного обладания, которое подталкивало сместить губы чуть левее. Да! Я уже давно хотел сорвать с ее упрямых губ первый поцелуй.

Она билась отчаянно, вырвала кисти из моих рук и заколотила меня холодными кулачками по груди, пока не выдохлась. Мокрая, распатланная и яростная. Тесс задышала глубоко и, сжав воротник моей рубашки до хруста, сипло прошептала:

— Ты только и можешь, что ломать… Приятно унижать слабых, да? Мой народ отдает вам, ящеры проклятые, самое дорогое, своих дочерей, чтобы они жили в плену таких, как ты, и медленно угасали, сходили с ума от горя и потерь. А ты выставляешь все так, будто спасение мира — только ваша заслуга. Змей ты хладнокровный, вот кто!

— А так и есть, Тесс, — шепнув, специально оскалился ящером, выпустил когти. — Спасение мира сейчас — это только моя личная заслуга, — прошелся острием когтей по бархатной коже ее лица к основанию шеи. Тесс запротестовала, но вырваться не смогла, лишь замычала сдавленно. — Смирись. Тяжело, наверное, осознавать, что спаситель четырех королевств сжимает тебя сейчас в руках, — ухмыльнулся. — А твой недомерок жених ничего не может сделать!

Тессианна

— Ах ты переросток! — огненная ярость вскипятила кровь, но я чувствовала, как сильные эмоции забирают мои силы и тепло. Внутри, в глубине сердца, я полыхала, но снаружи покрывалась льдом.

Асад был огромным, и, лежа под ним, я чувствовала невыносимо приятную негу. Это злило больше, чем его ядовитые слова.

— Не смей о Ливерии так говорить! — преодолевая его вес, пихнулась из последних сил и даже не сдвинула эту гору. Вот бы понять, какой у меня дар, я бы дала сдачи. Но пока я никаких признаков не почувствовала, хотя пора бы… Это все связь с драконом виновата, все заглушила, а еще этот голод и холод.