– Что ты хочешь сказать? Ты же собиралась потратить все деньги с ее кредитной карты… Это же ее наказание за…

А за что? За то, что она принадлежит к внешним кругам? За ее семью, которая поднялась благодаря своим способностям и настойчивости? Прежде чем я осознаю, что говорю, у меня вырывается:

– За то, что она лучше тебя?

Перл отшатывается как от удара. Она показывает клыки – звериные, длинные и острые. С них стекает кровь.

– Это в тебе говорит наркотик. Но ты следи за речью, Ярроу. Ты слегка интереснее, чем остальные предсказуемые ничтожества, но не заставляй меня заходить слишком далеко.

Ее глаза опасно сверкают на этом ожесточенном лице.

– Сейчас иди и найди Ларк. Приведи ее на крышу. Посмотрим, умеет ли эта птичка летать.

Все внутри меня сжимается.

– Что ты задумала?

Перл подмигивает.

– Удивительно, чего можно добиться с помощью приличной дозы синтмескалина и силы внушения. Стоит прошептать нужное слово, и любой поверит в то, что он не достоин жить.

Она запрокидывает голову и смеется.

Я произношу только одно:

– Синамон.

Она кивает и вдруг становится просто огромной. Она великан, монстр. Я отшатываюсь. Я хочу убежать. Но что-то останавливает меня. Ларк? Я остаюсь ради Ларк?

– Конечно же, – и в ее словах заключается невероятный ужас. – Она решила, что она королева. А теперь позвольте спросить, что это за королева, которая не выдерживает легкой критики? Но услышав несколько моих мягких замечаний, она решила, что ей не стоит жить дальше. Бедняга Синамон.

Она пытается сохранить серьезное лицо, но у нее не получается.

– А там был-то всего лишь второй этаж. Интересно, сколько здесь.

Она подходит к краю, смотрит вниз и присвистывает.

– Да, путь не близкий.

У меня начинает кружиться голова, и я поднимаю взгляд, подальше от края. Надо мной звезды, которые, кажется, пульсируют, затем медленно начинают кружиться. Со звездами что-то связано. Со звездами и Ларк…

Под действием синтмескалина мое сознание выходит из-под контроля. Ларк, летящая между знакомыми созвездиями. Она падает, машет руками, ее взгляд вперился в меня.

– Нет! – кричу я. Я нападаю на Перл, хватаю отвратительного монстра за платье. Личинки валятся у нее изо рта, просачиваются сквозь ее кожу, но я из последних сил держу ее, ради Ларк. Я убеждаю себя, что это не по-настоящему. Но верится с трудом. – Оставь Ларк в покое, ты слышишь! Ты не причинишь ей зла!

Но наркотик ослабил меня. Перл с легкостью освобождается от моей хватки. Я даже не уверена, произнесла ли я все это вслух или просто промямлила про себя.

– Убери от меня свои руки. Сегодня ты дважды сказала мне «нет». Смотри, чтобы третьего раза не было. Ты помнишь, кто я? И кто ты?

В том-то и проблема, что нет. Я – разбитое зеркало, лежащее в осколках.

– Ты не можешь причинить ей боль, – не отступаюсь я. Мой голос кажется очень тихим.

– Не могу? – Перл почти визжит. – Не могу?! Да как ты смеешь! – Она хватает меня за плечи и толкает. – Ты у меня в долгу. Без меня ты была бы никем. – Она снова толкает меня. – Без меня ты была бы одна.

Одна! Это слово взрывается внутри меня. Одна! Мне удобно, безопасно… страшно. Быть одной.

– Нет, я не одна, – защищаюсь я, – У меня есть друзья. Братья и сестры. Огромная семья. Целое семейное древо. Они любят меня. – Мой голос крепнет. – Они любят меня! Они мне дороги, а ты нет! – Я хватаю ее за горло, и ее глаза округляются. Я не сжимаю руки, просто держу ее. Она явно напугана. – Тебя все ненавидят, Перл! Ты всерьез веришь, что у тебя есть друзья? Они боятся тебя и поэтому притворяются, но абсолютно все в «Дубах» презирают тебя. Даже Коппер и Линкс. Даже я. – Я сжимаю руки сильнее. – Особенно я!

– Дура! – кричит она, сопротивляясь, – У тебя нет семьи. У тебя никого нет! Ты лабораторная крыса, всего лишь подопытное существо!

Ее слова настолько потрясают меня, что я ослабляю хватку. Она тоже в шоке. Ее рот раскрывается идеальной буквой «О»». Затем она еще раз пытается оттолкнуть меня, и я спотыкаюсь. Одна моя нога опирается на край крыши, другая болтается в пустоте. Я машу руками, пытаясь сохранить равновесие, и вижу, как рот Перл снова принимает форму идеальной, выражающей потрясение буквы «О». Она тянет ко мне руку. Когтистая рука демона. Я уворачиваюсь… и падаю вниз.

Я хватаюсь кончиками пальцев за выступ крыши.

– Черт! – кричит Перл. – Хватайся за мою руку!

Но я все еще вижу ее гниющее лицо, рассыпающееся на куски, и скрюченную руку, которая тянется ко мне острыми дьявольскими когтями. Я не смогу еще раз прикоснуться к ней. Не буду хвататься за нее.

– Ярроу! Берись скорее!

Одна рука соскальзывает, и я отворачиваюсь. Не могу больше видеть это чудовище Перл. Внезапно появляются Линкс и Коппер.

– Что происходит? Перл, что ты натворила? Помоги ей! Быстрее!

Ко мне тянется еще несколько рук.

Но они тоже похожи на чудовищ.

Я смотрю вниз. Как высоко. Но даже это лучше, чем снова попасть в лапы к этим монстрам. Они растерзают меня. А потом соберут заново, чтобы я стала таким же уродливым чудовищем, как они.

Перл разворачивается и убегает прочь, стуча высокими каблуками. Но все, что я вижу, когда мои пальцы начинают соскальзывать, – это мерцающие надо мной звезды…

Внезапно кто-то отталкивает Линкс и Коппер. Их звериные рыла отступают вглубь, и наконец-то появляется человеческое лицо! Настоящий, прекрасный человек с человеческими чертами.

Сиреневые волосы рассыпаются через край крыши, когда Ларк тянет руку вниз, чтобы схватить мою. Они щекочут мне лицо, а Ларк другой рукой цепляется за бретельки моего платья. Она не выглядит сильной, но на ее лице отражается непреклонная решимость, когда она силится втащить меня.

Большего мне не нужно. Ее помощи достаточно, чтобы я могла схватиться второй рукой за край и подтянуться на карнизе. Ногой я пытаюсь найти опору и наконец неожиданно переваливаюсь через край, рухнув на Ларк, живая.

Живая.

Комбинация адреналина и синтмескалина бодрит меня. Появляется особое восприятие. Это как быстро текущий ручей – вода в нем кристально прозрачная, но дно невозможно увидеть из-за того, что поверхность все время колеблется. Но все же, впервые за долгое время, я приближаюсь к тому, что раньше ускользало от меня… даже не знаю, сколько времени это длилось. Месяцы? Всю мою жизнь? Кажется, что это одно и то же.

Вытянувшись рядом с ней, я обхватываю ее лицо руками.

– Я знаю тебя! – говорю я, с удивлением глядя в это милое лицо. Как я могла не узнать незабываемую, дорогую мне Ларк?