– Развлекаетесь? – раздается сдержанный голос у нас за спиной. Это Перл, в руках она держит высокие запотевшие бокалы. – Вот, попробуйте, – говорит она и протягивает нам напитки. Она вплотную подходит ко мне, и я замечаю ее слегка ошалелые глаза с расширенными зрачками. Должно быть, она слишком глубоко вдохнула этот пузырьковый порошок. – Мир? – шепчет она мне на ухо.

Мне так жарко от безумной скачки на батуте, что я хватаю у нее из рук бокал и разом выпиваю половину красной фруктовой жидкости. Ларк берет свой бокал, делает небольшой глоток и морщится.

– До дна! – кричит Перл, удаляясь.

Я жадно допиваю оставшуюся часть, и, когда начинаю грызть кубики льда, Ларк со смехом протягивает мне свой бокал.

– Мне не очень понравилось. Бери, а я пойду выпью воды. Я мигом.

Ее напиток я пью медленнее, рассматривая толпу сквозь прозрачное, покрытое сахаром дно бокала. (Сахар – это продукт, который легче всего синтезировать в Эдеме. Сахарного тростника у нас нет, но возьмите немного углерода, водорода и кислорода в нужной пропорции, и вот – все готово.) Странно, несмотря на то, что я всю жизнь хожу по вечеринкам, сегодня я чувствую себя лишней. Словно мне не следует быть в этой громадной, шумной толпе. Словно мне надо побыть одной. И не потому, что я какая-то ущербная. Просто внезапно мне показалось, что лучше всего мне рядом с самой собой. Или с единственным, особенным человеком.

Куда же подевалась Ларк? Кажется, в глубине зала мелькнул сиреневый цвет, и я устремляюсь в ту сторону. Напитки, должно быть, были крепче, чем я ожидала. Хотя я ощутила только приторную сладость и все тот же искусственный ароматизатор, который придает вкус всем местным «фруктам». Прошлой ночью мне приснилась клубника. Маленькие, налитые ягодки, согретые солнцем. Я проснулась в тот момент, когда надкусывала одну из них. Никому не известно, какой он – вкус настоящей клубники.

Я упустила сиреневый след в толпе и развернулась в другую сторону. Внезапно во мне вспыхивает ненависть ко всему миру. Ко всему ублюдочному человечеству – за то, что испоганили Землю. Да и к самой Земле – за то, что она погибла. Не могла, что ли, еще потерпеть? Мы всего лишь один из видов, копошащихся на ее поверхности. Как нам удалось выжить отсюда тигров и диких лошадей, микробов и приливы волн? Да и все прочее, что гораздо сильнее нас?

Как мы лишились всего?

Мне кажется, что я вижу Ларк и продираюсь через веселящуюся толпу к задней стене танцевального зала. Здесь поспокойнее, но теперь я потеряла Ларк из виду, если, конечно, это была она. Я снова оборачиваюсь. И вижу странную темноволосую девушку. Девушку с волевым подбородком, плотно сжатыми зубами. Девушку с серебристыми глазами, которые кажутся плоскими и чужими. Сильную и стройную девушку, которой внезапно стало не по себе.

Это мое собственное отражение. Я в зеркальном лабиринте.

Я не хочу видеть девушку в зеркале. Есть в ней что-то отталкивающее. И я оборачиваюсь к толпе, отражение которой вижу за своей спиной… и осознаю, что эта толпа – сплошная я. Я окружена зеркалами. В них бесчисленное количество раз отражается мое лицо, появляется то в одном зеркале, то в другом, и чем сильнее я присматриваюсь, тем меньше оно становится, пока не начинает казаться, что оно вот-вот исчезнет в никуда.

Я отшатываюсь, но зеркала повсюду. Капельки пота проступают на затылке и на лице. Я пытаюсь убежать, но выхода нет. Куда бы я ни повернула, я бегу навстречу себе. Я бегу навстречу собственному изображению с распахнутыми руками, словно хочу обнять своего возлюбленного, но вместо этого сталкиваюсь с холодным стеклом. Я мечусь из стороны в сторону, но вокруг только я, я, я. Мое испуганное лицо карикатурно искажается каждый раз, когда я спотыкаюсь и упираюсь руками в зеркала. Мои потные ладони оставляют следы на поверхности.

Я пытаюсь взять себя в руки, но мое сердце колотится в бешеном ритме, больше похожем на стрекотание, чем на равномерный стук. Мне все еще мерещится, что в отражениях я вижу толпу людей позади себя, хотя знаю, что сейчас я одна в лабиринте. Свет, зеркала и мой одурманенный мозг вместе заставляют видеть то, чего нет, принимая игру света за устрашающие фигуры людей. На секунду мне показалось, что вдали промелькнул сиреневый отблеск и пропал. В смятении я оборачиваюсь и вижу молодого человека. Высокого и сильного, с каштановыми волосами и словно размытыми чертами. «Ты», – я улавливаю движение его губ, когда он указывает на меня, приближаясь. «Ты».

– Оставь меня! – кричу я.

Жадно хватая ртом воздух, я разворачиваюсь и попадаю в плен другого зеркала. Мне кажется, что я не могу оторвать взгляд.

Я вижу людей в масках. Не в масках экзотических животных, которые люди надевают на вечеринки. Эти люди одеты во все зеленое, почти как храмовые жрецы, но их одеяния похожи на медицинские халаты. Лица людей укрыты белыми масками, скрывающими все, кроме плоских темных глаз. Они склонились над кем-то, укрытым на столе, и я вижу корчащуюся фигуру подопытного. Затем они оборачиваются и указывают на меня. На этот раз скальпелями.

Они перестают оперировать и приближаются ко мне. Я цепенею. Я хочу обернуться, убедиться, что они не настоящие. Их просто не может быть. Хочу убежать, но ноги одеревенели.

Приблизившись, они начинают стягивать маски. И – о святая Земля! – то, что под ними, – отвратительно! Изуродованные, исковерканные черты. Сплошные раны и язвы. Они похожи на куски глины, притворяющиеся людьми. Словно их создатель что-то слышал о людях, но никогда их не видел.

В минуту просветления меня осеняет: я вижу наши души. Так выглядим мы, люди, на самом деле – уродливо, омерзительно и отталкивающе.

Отвратительнее всего их искаженные улыбки. Когда они оказываются еще ближе, я вижу, что они пытаются меня успокоить жестами. Ну же, ну, говорят они. Не беспокойся. Все идет так, как и должно.

Но это не так. Я окружена монстрами!

Что со мной происходит?

Наконец мне удается вырваться. Омерзительные фигуры остаются далеко позади меня. Чувствую, как бешено колотится мое сердце. Возвращается то же ощущение, которое я испытала, когда впервые увидела Ларк: тошнотворный приступ, странный рокот, который пронизывает мое тело вместе с потоком крови.

Напиток, понимаю я. Что-то было в напитке, который Перл дала мне и Ларк. Что-то очень крепкое. А я выпила оба бокала.

Нужно выбираться отсюда. Из этого лабиринта и с этой вечеринки. Но выхода нет, и мои мысли путаются все больше с каждым новым отражением, которое я вижу. Зеркала увеличивают меня до невообразимых размеров, раздувают как шарик, объемный, но пустой. Другие вытягивают меня, делая высокой и тощей, дают мне понять, что моя жизнь – не более чем узкая полоса, разделяющая мир пополам. Какую из сторон мне выбрать? Да и есть ли у меня выбор?

Я в отчаянии спотыкаюсь и выкрикиваю имя Ларк. Почему никто не приходит на помощь? Я слышу голоса других людей, далекий шум вечеринки, но никто не появляется. Я заблудилась! Я одна!