Я снова была на пути к берегу, как вдруг откуда-то раздался мощный взрыв. Может, гроза? Но в это время года? Я забралась на вышку для прыжков и осмотрелась. Нигде не было видно ничего необычного.

Снова грохнуло. На этот раз звук сотряс всю вышку так, что пришлось ухватиться за перила. Затем появилась яркая вспышка, но это была не молния. Происходило что-то другое. На озере, странно накренившись, вырисовывался призрачный парусник.

– Что за чёрт? – сказала я, хоть никто меня и не слышал.

Я неподвижно стояла на вышке, всматриваясь в видение. Это было нечто, явно относящееся к другому времени и месту – бескрайнему морю, а не небольшому озеру. У корабля были повреждены борта и паруса. Экипаж и пассажиры судна оказались в воде.

Я узнала величественную фигуру Катарины Вифферт, стоявшей на палубе судна. Она была одета в длинное тёмно-красное бархатное платье. Её лицо было закрыто вуалью, но всё равно было понятно, что она с тревогой смотрит на наблюдательный пост на мачте. Но там никого не было.

Корабль накренился ещё сильнее, и я увидела, как Катарина пыталась удерживать равновесие, пока судно окончательно не легло на бок.

Я спрыгнула с вышки и оказалась в эпицентре хаоса. Вокруг были охваченные паникой люди. Тела некоторых пассажиров уже безжизненно плавали на поверхности воды. Несмотря на сопротивление, я погрузилась глубже, пробираясь сквозь обломки корабля. Я боялась, что в меня попадут деревянные фрагменты или корабль затащит меня с собой в пучину, как морское чудище.

Внезапно я поняла, что переместилась в тело Катарины и теперь была ею. Я осознала, что она не умеет плавать. В своём потяжелевшем платье она отчаянно боролась с безжалостной силой воды. Глубоко под нами я увидела лицо мальчика.

«Мы утонем!» – распознала я полные ужаса мысли Катарины.

«Я нас спасу», – пообещала я, нырнув ещё глубже. Платье цеплялось за мои ноги и затрудняло погружение.

Мальчик лежал среди водорослей, крепко сжимая в руках какой-то большой предмет. Это был саамский бубен матери Катарины.

Я схватила обмякшего мальчика под мышки и потащила его вместе с бубном к поверхности. Внезапно узоры на инструменте ожили и отделились от него. Теперь они, сверкая, танцевали вокруг нас. Подводный мир мерцал и переливался, и я слышала, как Катарина бормочет какие-то заклинания на незнакомом мне языке. В глазах вспыхнуло красноватое свечение, и я увидела пузырьки воздуха перед нами. Оттолкнувшись из последних сил, мы наконец выплыли на поверхность.

Я схватилась за обломок судна и, не выпуская мальчика, какое-то время держалась за доску, пытаясь отдышаться и набраться сил. Потяжелевшая юбка ощутимо тянула ко дну, и мне с трудом удалось доплыть с мальчиком до берега и спрятаться в камышах.

Кожа мальчика была бледной, как у фарфоровой куклы. Я обернулась. Озеро превратилось в реку. Вдали виднелся Расеборгский замок во всей своей красе. Картина была такой же, как и на рисунке, который я видела в книге отца.

Я почувствовала, что Катарина дрожит от ужаса и страха потери. Она была в отчаянии. С мокрых прядей волос на её сомкнутые глаза капала вода. Она плакала.

– Мок дорогой мальчик мёртв! – взвыла Катарина, поддерживая безжизненное тело сына на руках.

– Он ещё будет жить. Он должен, – механически повторяла я, пытаясь её успокоить и проверяя пульс мальчика. Он ещё слабо прощупывался.

Я запрокинула голову ребёнка назад, проверила дыхательные пути и начала делать искусственное дыхание.

Выдох и пауза, выдох и пауза…

Казалось, надежды уже нет, как вдруг из лёгких мальчика выплеснулась вода и он закашлялся. Он жадно глотал воздух, раскрыв большие глаза.

– Случилось чудо! – радостно воскликнула Катарина, схватив своего воскресшего сына в крепкие объятия и плача от счастья. – Мой милый мальчик! – Затем она обернулась и прислушалась к доносящимся издалека звукам. – Солдаты идут удостовериться, что выживших нет.

Катарина чуть ли не беззвучно произнесла:

– Спасибо, Тайка. – Затем она продолжила: – Ты спасла нас. Я так горжусь тобой, мой друг из будущего. И никогда тебя не забуду.

Затем образ Катарины стал полупрозрачным. Окружающий ландшафт начал вращаться и меня подхватил поток воздуха, унося всё дальше и дальше и смешивая с течением времени.

 Лето

Незваный гость

Тампере

ПЕРЕД ТЕМ КАК ОТПРАВИТЬСЯ на соревнования групп исторических реконструкций в Таммисаари, отец взял с меня обещание, что я съезжу в город Тампере[20]. Когда я прибыла во двор краснокирпичного здания музейного центра на берегу Таммеркоски, отец радостно выбежал мне навстречу. Он наверняка высматривал меня из окна и заметил уже издалека.

– Совсем скоро начнётся церемония открытия, – суетился отец. – Епископ сгорает от нетерпения.

– Здорово, что тебе удалось заполучить его в организаторы, – рассмеялась я.

– Возможно, этот старик не такой уж и бесполезный, – усмехнулся отец, протягивая мне билет. – Теперь он архиепископ.

– Увидимся внутри. Я скоро приду, – сказала я.

Прежде чем войти в выставочный зал, я приняла лекарство и выждала некоторое время. Мне нужно было дождаться ещё одного незваного гостя.

Я закрыла глаза и сосредоточилась. Знакомые звуки современного мира, уличный шум, машины и визг тормозов исчезли и на их место пришли приглушённые звуки лагеря для военнопленных в Таммисаари. В голове всё отчётливее звучало печальное пение военного фотографа Эрика Скога, и я шла за этой мелодией в другую реальность, как по нити в прошлое. Сделав глубокий вдох, я прислушалась к своим ощущениям.

Я открыла глаза. Когда они привыкли к темноте, оказалось, что я нахожусь в тёмной грязной камере. Я переместилась в голову Эрика. Вероятно, его бросили сюда после попытки побега. Лучи света проникали сквозь щели между досок, растворяясь в пыли.

Эрик, дремлющий на полу сырой тюремной камеры, пробудился от состояния полной апатии.

– Тайка? – тихо спросил он.

– Да, – ответила я.

– Как приятно слышать голос другого человека, – вздохнул Эрик.

– Ты должен пойти со мной.

– По другую сторону времени? Ты отведёшь меня в будущее? – с ноткой волнения в голосе спросил Эрик.

– Отведу.

– Я приговорён к смерти. Меня казнят. Ты спасёшь меня от смерти? – с надеждой спросил он.

– Этого я не смогу, – с грустью ответила я. – Но я кое-что тебе покажу.

Мир закружился вокруг нас, как чёрно-белый гипнотический круг. Сначала чёрный, затем белый, чёрный, белый… Всё быстрее и быстрее. В конце концов он стал целиком серым. Вихрь времени забросил нас