Арина тоже поднялась и встала рядом с ним. Теперь и у нее слезы. Родион обнял ее и сказал уже серьезно:

– Вот что нужно сделать перво-наперво: откажи им всем во всех встречах. Это первое. Скажи: нет и все. Твердо. Придут – не открывай, говори, что хочешь. Если боишься, скажись больной заразной болезнью, гриппом например. Не подписывай больше никаких бумаг. Оставайся тут, не выходи, я принесу тебе продукты и все, что нужно. Главное – никаких встреч! Пора освобождаться. Теперь второе. Мне нужно время, чтобы найти деньги, хотя бы недели две. У меня сейчас нет ни денег, ни идей, как их раздобыть. Но я найду. Как говорят, кто ищет, тот найдет, кто ищет, тот обрящет. Я буду искать. В крайнем случае, я так спрячу тебя, что они не доберутся. Верь мне. Я избавлю тебя от этого. Теперь мне нужно идти, завтра буду в десять.

С этими словами он еще раз крепко обнял ее и вышел.

Пройдя, как во сне, до фонтана, он сел на свободную скамейку, не разбирая ничего вокруг.

Своим видом Родион хотел показать Арине уверенность, да так, чтобы эта уверенность в скором ее освобождении передалась и ей самой. На самом же деле он понимал, что находится в глубоком шоке. Все это признание, вся честная – а она, конечно же, честная, в этом он не сомневался, – исповедь Арины нанесла ему такой ошеломляющий моральный удар, каких он еще никогда не испытывал в своей жизни. Денег у него не было. При этом он знал, что восемь тысяч долларов – это примерно столько зарабатывают его родители за год работы. Но ведь еще нужно тратить на себя, на детей. Где взять такую сумму, да еще за такой короткий период времени. Это нереально! Это не реально! Он никогда и не подумывал о таких деньжищах, заработанных так быстро.

Взять кредит. Быстрым шагом Родион пришел в банк, где ему сказали, что такую сумму выдать не могут, потому что он не работает. Он вышел из банка в той же задумчивости.

Достать быстро. Так быстро… честным путем. А нечестным? Но если он совершит преступление, то как же сможет смыть чужой грех своим грехом? Преступление – значит, причинение кому-то другому несчастья, а на чужом несчастье своего счастья не построить. Что ж, дергать сумочки из рук бабушек? Фу! Нет!

А если экспроприировать у виновника, у этого директора гостиницы? Ведь это он виноват, он! Только, как достать из него эти деньги? У него охрана, сам он человек известный, знается с мэром, с полицией. Поймать могут! Могут и поймают. А если поймают, тогда уж погибнут и он, и Арина. Все эти махинации не для него. Этому его не учили, родители учили его совсем другому…. Родители – вот с кем нужно посоветоваться!

Он как можно скорее связался с ними по телефону. Родион сказал почти всю правду: что он познакомился с девушкой, что любит ее, но так приключилось, что она попала по вине другого человека в сложную ситуацию, в долги, а он обязан ей помочь и заплатить за нее долг. Родители очень настороженно восприняли эту историю и даже попытались отговорить сына от встреч с девицей, как они выразились, которая так легкомысленно впуталась в историю. Они говорили, что она плохо заботилась о себе самой, значит, и о нем не будет заботиться. Родиону трудно было, не видя матери и отца, не раскрывая интимные стороны дела, убедить их в невинности Арины. Однако они все интуитивно понимали, что раз он обратился за помощью, дело серьезное. Конечно, у родителей нет такой суммы (а если бы и была, они вряд ли так скоропалительно отдали их в счет долга незнакомки), зарабатывают они так, чтобы можно было прокормиться да немного отложить на будущее. Тем не менее после долгого разговора, чувствуя искренность сына, они сами предложили оказать ему возможную помощь, за исключением материальной. Если Родиону понадобится такая помощь, пусть только сообщит.

Родион счел это не шагом вперед, а только небольшим движением, чтобы шагнуть. Одни и те же мысли роились у него в голове. Даже занятия домашними делами не отвлекали его. Он ощутил, что стал немного рассеян, временами путался в действиях. Засыпал он сразу же от дневной усталости, но просыпался задолго до рассвета и не мог больше уснуть из-за известной причины, из-за этого днем выглядел вялым, сонным. Выхода он не видел. Пока не видел, как он успокаивал сам себя.

Следующие два дня он приходил ровно к десяти часам в Арине. Она ждала его у себя, никуда не выходила, а вечерами сидела без света, чтобы думали, что ее вовсе нет дома. Они проводили мало времени вместе, едва делясь мыслями о том, где и как раздобыть средства. Хорошо было только то, что никто в эти дни Арину не тревожил.

Он обошел своих знакомых, кому можно было доверять, и спрашивал о том, где и как можно заработать восемь тысяч долларов. Один школьный друг подсказал ему, что можно бы обратиться к одному частному лицу, которое дает в долг. Но условия такие, что каждый месяц только процентов придется платить по тысяче долларов. Приятель добавил, что платить придется, потому что тому человеку платят все: а кто не может платить деньгами, платит здоровьем. Да еще обязательно нужно заложить что-то типа гаража, квартиры или дома. Гаража у Родиона нет, а рисковать единственным жильем родителей он не станет даже предлагать.

Через знакомых Родион как бы невзначай выяснил и об администраторе «Элита» Александре. Ему под большим секретом говорили, что через этого Александра, прозвище которого «Сашка два грамма», можно доставать наркотики. Большего для его характеристики уже и не нужно было.

Родион решил, что замкнутый круг мыслей можно разорвать, только изменив подход к решению. Раньше он замечал, что быстрее соображает в те моменты, когда движется: будь то велосипед, автобус или просто обычная ходьба. Когда позволяло время, он стал ходить по городу быстрым шагом. И в самом деле, вместо рутинных мыслей стали, словно искры в темноте, зажигаться новые. Но пока они выглядели слишком уж экстравагантно: сколотить шайку бандитов и добыть деньги, пожаловаться в полицию (правда, он тут же отбросил эту идею, чтобы не подставить Арину), убежать с ней куда-нибудь далеко. (А как же его собственная семья, родители, брат, сестра? Нет.)

Однажды, идя по улице, он размышлял все о том же. Мысли неслись