Я не колебался, а начал свой спуск. Почва здесь, подо мной,была меловая и бледная, как кость. И не была ли это самая неотчетливая линияЧерной Дороги далеко слева от меня? Я просто не мог разобрать.

Теперь я не спешил, так как видел, что Звезда уставала. Еслигроза надвинется не слишком быстро, я чувствовал, что мы можем отдохнуть рядомс одним из озер в долине внизу. Я и сам устал и проголодался.

По пути вниз я продолжал осматриваться, но не увидел никакихлюдей, никаких животных. Ветер издал тихий, похожий на вздох звук. Белые цветызашевелились на побегах рядом с тропой, когда я добрался до нижних уровней, гденачиналась постоянная листва. Оглядываясь, я увидел, что грозовой фронт все ещене перевалил через горный хребет, хотя тучи за ним продолжали накапливаться.

Я продолжал свой путь вниз, в это странное место, цветывокруг меня давно перестали выпадать, но в воздухе висел тонкий аромат. Не былоникаких звуков, кроме издаваемых мной самим, и постоянным ветерком, справа отменя. Повсюду вокруг меня вырастали странного вида скальные формации,казавшиеся почти изваянными в своей чистоте линий. Все еще дрейфовали туманы.Влажно искрились бледные травы.

Когда я следовал по тропе к заросшему лесом центру долины,перспективы вокруг меня продолжали смещаться, перекашивая расстояния, искривляявиды. Фактически я свернул с тропы налево, чтобы приблизиться к тому, чтопоходило на ближайшее озеро, и когда я подъезжал оно, казалось, удалялось.Однако, когда я, наконец, добрался до него, спешился и обмакнул палец в воду,чтобы попробовать на вкус, вода оказалась ледяной, но сладкой.

Уставший, я напился до отвала, растянулся, глядя, какпасется Звезда, в то время, как я принялся за холодную закуску из своей сумки.Гроза все еще старалась перебраться через горы. Я долго наблюдал за ней, гадая.Если отец потерпел неудачу, то это было рычаньем Армагеддона и все этопутешествие было бессмысленным. Думать так не приносило мне никакой пользы,потому что я знал, мне придется продолжать путь, что бы там ни было. Но яничего не мог с собой поделать. Я мог прибыть к своей цели, я мог увидеть, каквыиграна битва, а потом увидеть, как все будет сметено. Бессмысленным… Нет. Небессмысленным. Я же сделаю попытку и буду продолжать пытаться до конца. Этогобудет достаточно, даже если все будет потеряно. Все равно, черт бы побралБранда! За то, что посеял во мне.

Звук шагов.

Я оказался в стойке, пригнувшись и повернувшись в томнаправлении, с рукой, в один миг оказавшейся на рукояти меча.

Я оказался лицом к лицу с женщиной — маленькой, одетой вбелое. У нее были длинные темные волосы и дикие томные глаза, и она улыбалась.Она принесла плетенную корзину, которую поставила между нами.

— Вы, должно быть, проголодались, Рыцарь, —сказала она на тари со странным акцентом. — Я увидела ваш приезд ипринесла вам это.

Я улыбнулся и принял более нормальную стойку, сказав:

— Благодарю вас. Да, меня зовут Корвин, а вас?

— Дама, — ответила она.

Я вскинул бровь.

— Благодарю вас, Дама. Вы сделали это место своимдомом?

Она кивнула и опустилась на колени раскрыть корзину.

— Да, мой павильон находится дальше по берегуозера, — она показала головой на восток, в направлении Черной Дороги.

— Понятно, — сказал я.

Еда и вино в корзине выглядели настоящими, свежими,аппетитными, лучше, чем мой стол путешественника. Подозрение, конечно, было примне.

— Вы разделите ее со мной? — спросил я.

— Если желаете.

— Желаю.

Она расстелила ткань, уселась напротив меня, достала еду изкорзинки и разложила ее между нами. Затем она сервировала ее, и быстроопробовала каждое блюдо. Я чувствовал себя при этом чуточку подлецом, но толькочуточку. Это было странное место проживания для женщины, явно одинокой, простоожидающей придти на помощь первому же незнакомцу, которому случалосьподвернуться. Дара тоже накормила меня при первой нашей встрече, а так как яприближался к концу путешествия, я был ближе к местам, где враг был силен.Черная Дорога была слишком близко под рукой, и я несколько раз уловил, как Дамапоглядывала на Камень.

Но это было очень приятное время и, обедая, мы лучшепознакомились. Она была идеальной аудиторией, смеялась всем моим шуткам,заставляла меня болтать о себе. Она большую часть времени сохраняла глазнойконтакт, и наши пальцы встречались как-то всякий раз, когда что-то проходило.Если меня каким-то образом обманывали, то она делала это очень любезно.

Когда мы обедали и болтали, я так же продолжал посматриватьза продвижением этого кажущегося непреклонным грозового фронта. Наконец, онпошел грудью на горный хребет и перевалил его. Он начал медленный спуск погорному склону.

Очищая скатерть, Дама увидела направление моего взгляда икивнула.

— Да, она надвигается, — сказала она, укладывая вкорзину последние столовые приборы и усаживаясь рядом со мной, припася бутылкуи наши чашки. — Выпьем за это?

— Я выпью с вами, но не за это.

Она налила.

— Это не имеет значения, — сказала она. — Несейчас.

И положила ладонь на мою руку, когда резко передавала мнемою чашку.

Я взял чашку и посмотрел на нее. Она улыбнулась. Коснуласькрая моей чашки своей. Мы выпили.

— Пойдемте теперь в мой павильон, — предложилаона, беря меня за руку, — где мы приятно проведем оставшиеся часы.

— Спасибо, — отказался я. — В другое времяэто прекрасное времяпровождение было бы прекрасным десертом к великолепномуобеду. К несчастью, я должен продолжать свой путь. Долг не дает покоя. Времялетит, а у меня задание.

— Ладно, — сказала она, — это не так уж иважно. И мне отлично все известно о вашем задании. Что теперь тоже не так уж иважно.

— О? Должен признаться, что я вполне ожидал, что выпригласите меня на какую-нибудь вечеринку наедине, и если я приму приглашение,то буду потом какое-то время, бледный и одинокий, шататься по холодному склонукакой-нибудь горы.

Она рассмеялась.

— А я должна признаться, именно так и собираласьиспользовать вас, Корвин. Больше, однако, не намерена.

— Почему это?

Она показала на наступающую линию искажения.

— Теперь нет нужды задерживать вас. По этому признаку явижу, что Двор победил. Никто и ничто не сможет сделать, чтобы остановитьнаступление Хаоса.