Придется положиться на внутренний голос. Но тот, как назло,молчит. Может, ей поможет знамение? Но какое знамение можно увидеть в этих угольно-черныхстенах! Неужели божество, которое покровительствует всем Семи континентам, никапельки ей не поможет? Она никогда ничего у него не просила, все решала сама.Так почему бы ему разочек не помочь ей?

Селения ждет. Знака свыше нет. Да и откуда ему взяться всамой толще серого гранитного камня?

Тяжело вздохнув, Селения разглядывает два расходящихся вразные стороны коридора: в глубине правого брезжит слабый свет, звучит тихаямузыка. Любой сразу сказал бы, что это ловушка, и выбрал бы левый коридор. НоСеления настоящая принцесса и мыслит не так, как другие минипуты. И она, крепкосжимая меч, бегом устремляется в правый коридор, откуда доносится музыка.

Разогнавшись на скользком мраморном полу, она, не сумевзатормозить, вылетает на середину огромного зала. Пол его выложен сверкающимимраморными плитами, с потолка свешиваются бесчисленные сталактиты. Времяпревратило их в камень, а неизвестный художник украсил фантастическими узорами.Сталактитов очень много. Наверное, художник, завершив свой труд, умер на месте,не выдержав колоссального напряжения.

Селения испуганно озирается по сторонам и с опаской пробуетногой сверкающий пол, такой гладкий и скользкий, словно он сделан не измрамора, а из чистейшего льда.

В глубине комнаты стоит маленькая тележка с жаренымитараканами: наверное, это те самые, которых доставил сюда караван. Рядом —блюдо с фруктами. В этом царстве серых и черных тонов оно — единственное яркоепятно.

Перед тележкой, спиной к Селении, высится чья-то длиннаяфигура. Длинный, махрящийся по краям плащ прикрывает асимметричные плечи. Стого места, где стоит Селения, трудно разглядеть, надета ли на существе шапочкаили же просто голова его по сравнению с туловищем непропорционально мала. Такаятощая костлявая фигура может принадлежать только монстру, одному из техчудовищ, которые являются нам в самых жутких кошмарах.

Сомнений нет. Существо, стоящее спиной к Селении икрючковатыми пальцами лениво подносящее ко рту яркие плоды, — это Ужасный У.

Сглотнув слюну и изо всех сил вцепившись в рукоятку меча,Селения собирает в кулак все свое мужество и крадучись направляется к Урдалаку.Наконец-то она отомстит ему! Отомстит за все племена всех Семи континентов,испытавших на себе тяжелую руку императора-завоевателя. Она принесла месть накончике своего меча.

Сейчас она взмахнет им, и от Ужасного У останется одновоспоминание.

Вперив взор в своего врага, она медленно идет к нему,стараясь унять стук сердца, отдающийся у нее в ушах гулкими ударами молота.Девочка почти не дышит. Сжимая меч обеими руками, она поднимает его все выше ивыше, становится на цыпочки… Сейчас она покарает Страшного и Ужасного У!

Клинок сверкает высоко под потолком… и тут кончик егонечаянно задевает один из свисающих с потолка сталактитов. Прикосновение сталик камню рождает резкий отрывистый звук. В другом месте и в другой обстановке нанего никто бы не обратил внимания, но здесь, в царстве мрачной ледяной тишины, встенах, привыкших к унылому завыванию ветра, звук этот подобен раскату грома.

Фигура замирает, скрюченные пальцы упиваются в яблоко.Селения тоже замирает. Сейчас она похожа на одну из сталактитовых скульптур,свисающих с потолка.

Монстр не спеша откладывает яблоко и испускает долгий иусталый вздох. Он по-прежнему стоит спиной к Селении, только горестно склонилголову, словно поступок принцессы удручает его. Хотя, похоже, появление ее неявляется для него неожиданностью.

— Я целыми днями полировал этот клинок, желая довести его досовершенства. И узнал бы его звон среди звона тысячи мечей.

Монстр говорит глухо, слова, произносимые им, доносятсясловно из могилы. У него не все в порядке с голосовыми связками: воздухпроходит через них со свистом, словно в горле у него стоит терка для пармезана,перетирающая поступающий туда воздух в мелкую крошку.

«Я бы на его месте прочистила выхлопные трубы», не может несъязвить про себя Селения, прекрасно понимая, что в советах ее здесь не нуждаются.

— … Так, значит, это ты, Селения, извлекла мой меч из камня?— спрашивает У, медленно поворачиваясь к принцессе. — Или тебе пришлосьуступить эту честь другому?

На Ужасного У нельзя смотреть без содрогания.

Урдалак по праву может именоваться ходячим ужасом. Лицо его,перекошенное, испещренное загадочными пятнами, изборожденное временем,напоминает пейзаж после битвы. Часть ран уже зажила и покрылась струпьями,часть еще сочится сукровицей. Незаживающие раны постоянно причиняют ему боль,отчего взгляд его сделался измученным и скорбным. Такой взгляд бывает у людей,изрядно потрепанных жизнью. Все готовы увидеть в его глазах огонь ненависти. Ижестоко ошибаются.

Глаза его полны печали, как у умирающего зверя, исполненыстрадания падших владык и смирения выживших после страшной катастрофы.

Селения не собирается смотреть в глаза Урдалаку, ей хорошоизвестно, что глаза — самое грозное его оружие. Немало минипутов, попав подобаяние его печального взора, закончили свою жизнь на сковородке, поджаренные,словно миндальные орехи.

Приготовившись отразить любой коварный удар, Селениявыставляет вперед меч. Она внимательно следит за Урдалаком, за его уродливой,ни на что не похожей фигурой.

Наполовину минипут, наполовину насекомое, он, кажется,вот-вот распадется на части. Несколько грубых сочленений удерживают все частивместе, а длинный, махрящийся плащ скрадывает уродство конструкции.

Челюсти У слегка приоткрываются. Наверное, это улыбка, хотяона его и не украшает.

— Я рад вашему приходу, принцесса, — говорит он, стараясьпридать своему голосу приятное звучание. — Мне вас очень не хватало, —добавляет он… возможно, даже искренне.

Селения выпрямляется, вздергивает носик и вновь становитсязадорной бесшабашной девчонкой.

— О себе я этого сказать не могу! — отвечает она. — Потомучто я пришла убить вас!

Ни один из героев Клинта Иствуда не сказал бы лучше!Принцесса смотрит прямо в глаза Урдалака. Позабыв о впечатляющем росте и прочихгрозных талантах своего противника, она готова принять его вызов: Давид противГолиафа, Маугли против Шерхана.

— Откуда в вас столько ненависти? — удивляется Урдалак; идеяпоединка с бесстрашной малявкой его забавляет.