Музыка продолжала играть, но танец нарушился, гомон смолк, и голос придворного врача гулко разносился в наступившей тишине:

– Ты что себе позволяешь?!

– Н-ничего, сударь… я только…

– Позорить меня вздумала?!

– Нет, что Вы, сударь, я…

– Да чтоб я еще раз!..

Они были уже у дверей.

– Пошла! – рявкнул он, рывком отворяя тяжелую створку. – Прочь!

– Но…

– Пошла, кому сказал!!! И эту… – он обернулся в сторону Даши – и вдруг осекся, увидев стоявшего подле нее принца.

– В чем дело, господин Холлис? – спросил тот громко и довольно спокойно, хоть на лице его не было уже и следа прежнего румянца.

– Ни в чем, Ваше Высочество, – господину Холлису, по-видимому, стоило немалых усилий хоть немного сбавить тон; всего его трясло, губы судорожно хватали воздух.

– Но, кажется…

– Не извольте беспокоиться. Семейное… Позвольте нам самим…

И, втолкнув Таффи в дверной проем, он скрылся вслед за ней.

Несколько мгновений в зале царило еще замешательство. Потом мало-помалу отдельными очажками завязался кое-где вновь говорок – сперва тихий, неуверенный, потом – всё громче, смелее; оркестр грянул какой-то лихой мотив, и в водовороте стремительных звуков замелькали опять пестрые пары…

~~~

Даша не спала, хоть было уже далеко за полночь.

Таффи на соседней постели, она знала, не спит тоже, хоть и притворяется. Время от времени до нее доносились шмыганья и сдавленные всхлипы.

Не то чтобы они ей мешали, но сколько можно уже?

– Так что там произошло? – спросила она негромко.

Всхлипывания мигом прекратились, но ответа не последовало.

Секунда тишины, другая, третья…

– Таффи, – вновь окликнула Даша.

На сей раз та отозвалась сразу:

– Да, госпожа?

Даша приподнялась на кровати. В комнате было темно, лишь от неплотно завешенного окна падал на пол желтоватый лунный луч.

– Что случилось сегодня на балу? – повторила она.

– Н-ничего, госпожа… – голос Таффи – тихий, едва слышный – дрогнул.

«Ну, не хочет – может, и не надо?»

Но любопытство взяло верх.

– А с кем это Вы танцевали? – переменила она разговор.

Таффи, тоже было привставшая, вновь опустилась лицом в подушку и беззвучно затряслась.

– Господин Холлис… – проговорила Даша, немного подождав. – Он был недоволен поэтому?

Ответа Даша не ждала (да в нем и не нуждалась), однако Таффи, не поднимая головы, вдруг проговорила – глухо и прерывисто:

– Т-тот господин… Он, кажется, из… Огвесса…

И – вновь умолкла, содрогаясь в рыданиях.

– И что? – не выдержала Даша.

– Что?..

– Это, что ли, не понравилось… господину Холлису?

Это, это – она уже поняла и так, хоть в толк взять всё ж и не могла. Что чужестранцев старик не жалует (и не он один – арвельцы той поры вообще грешили шовинизмом да ксенофобией), она знала давно, но что настолько… Нет, ну что, в самом деле, такого? Сами ж пригласили…

И вновь, не надеясь особенно на разъяснения, она всё же их получила.

– Он… – всхлипнула Таффи, – говорит, что так… нельзя… неприлично…

– Как – так-то?!

– Так… с теми, то есть, кто…нас не дост… не нашего круга… – быстро поправилась она.

– И чем же – не вашего?

(Вишь, достойные нашлись – в подметки им, дескать, никто не годится!)

– Да всем… ну, не наш – и всё тут…

– Ну, не ваш и не ваш… Что ж это – само по себе плохо?

– Конечно… – Таффи вдруг прервалась и испуганно глянула на свою собеседницу, сообразив, верно, что сказанное та могла принять и на свой счет).

– А парень тот… – продолжала Даша как ни в чем не бывало, – то есть… молодой человек… Ну, из Огвесса… Тоже виноват лишь тем, что не ваш?

– Да ни в чем он не виноват… Просто… Господин Холлис…

– Господин Холлис… – повторила Даша задумчиво. – Да… Давно хотела спросить… Кто он Вам, Таффи?

Та вскинулась, взглянула словно бы непонимающе.

– Ну, кем приходится, то есть? Фамилия-то у вас одна, как ни крути… Дядька, что ли?

– Нет… Папа…

– Родной?

Таффи кивнула.

– А мама?

– Нет ее… – тихо ответила та, потупившись.

Подробностей выспрашивать Даша не стала.

– А этот, – осведомилась она чуть погодя, – огвесский… Как звать-то его хоть? Не представился?

Таффи еще ниже опустила голову и – Даша была уверена – покраснела (хоть в темноте, конечно, и не видать).

– Нет… представился… почему же…

– И? Как представился-то?

– Господином Вильмом…

«Тоже мне, господин».

Даше смутно припомнился белобрысый юнец, немногим старше своей дамы…

А фамилия-то как будто знакомая… Может, попадалась где?..

– И кто таков?

– Посланников сын… то есть, одного из посланников…

– А… А сюда как попал? За компанию?

– Да, с отцом… Посмотреть… Он и сам ведь будущий дипломат…

«А немало Вы наболтали, как погляжу…»

А всё-таки. Вильм… Огвесс…Нет, не вспоминается ничего… Да и что тут вспомнишь, когда голова уже кругом идет?!

– Ладно… – сказала она наконец. – Ну что, успокоились?

Таффи виновато кивнула:

– Да, госпожа, простите…

– Да за что мне Вас прощать-то?.. Ну, ложимся тогда, что ли?

Всхлипов она больше не слышала, однако заснуть не могла еще долго. В голове всё вертелась: Вильм… Огвесс… Огвесс… Вильм… Холлис… Где-то она определенно это слышала … И – почему-то не могла отделаться от странного ощущения – едва ли в связи с чем хорошим… Эх, до чего же не хватает всё же компа. Села бы с утречка в институте, да…

Да, и насчет института: датчик-то не проверяла сегодня, позабыла совсем… До завтра уже – или сейчас?

Нет, чего уж тянуть? А – вдруг? (Она говорила так себе каждый раз – одновременно с надеждой и невольной опаской – и каждый раз ни упования, ни страхи ее не сбывались. Но когда-нибудь же должны?..)

Она прислушалась: Таффи, похоже спала. Отколола прибор от рубашки (она всегда носила его при себе) – включила. Привычный белый экран проекции. Меню. Ну, с чего сегодня начнем?